Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа
— А где была Шелли все это время?
— Родители забрали ее домой, в Цинциннати, где полностью оградили от контактов с прессой.
— А тем временем…
— Я оставался в доме Дугласа, игнорируя настойчивые стуки в дверь и телефонные звонки. Но по электронной почте я все-таки отправил заявление для прессы, в котором категорически отвергал тот факт, что когда-либо требовал аборта, тем более, что Шелли никогда не говорила мне о своей беременности. И поскольку у нас был защищенный секс… Мое послание спровоцировало новый поток бешенства. На следующий день телевизионщики таки подловили Шелли и ее семью по дороге в церковь. Бедную девочку стали забрасывать вопросами: «Вы солгали о том, что беременны? Вы все это выдумали?» Мне было больно видеть это… Шелли выглядела как загнанный олень в свете прожекторов. В тот же день адвокат их семьи сделал заявление, представив меня еще более жутким монстром. Он назвал меня очернителем… и обещал в течение сорока восьми часов предъявить заключение врачей о беременности. В разгар этого безумия Дуг был просто на высоте. Он выступал перед прессой от моего имени, сдерживал атаки репортеров, отвечал на все телефонные звонки… Но один звонок он все-таки пропустил… Вернее, я сам захотел поговорить. Сразу после того, как адвокат с телеэкрана обозвал меня чудовищем, позвонила моя дочь, Меган. Должно быть, она выведала номер Дуга у Сьюзан, а та в свою очередь узнала, где я скрываюсь, от Робсона. Как бы то ни было, взяв трубку, я начал нести какую-то чушь: «Меган, дорогая, я знаю, что все это ужасно. И знаю, что ты должна ненавидеть меня. Но я просто хочу, чтобы ты знала…» Она прервала меня со слезами в голосе: «Я больше не хочу тебя знать» — и повесила трубку. Естественно, я сразу же перезвонил. Трубку сняла Сьюзан; совершенно спокойным голосом она сказала: «Ты больше никогда не увидишь и не услышишь свою дочь». И добавила: «Я бы на твоем месте покончила с собой». Но вместо меня это сделала Шелли. Той же ночью, пока все спали, она выбралась из родительского дома. Через два часа девочка спрыгнула с эстакады в миле от дома, где они жили. Она упала прямо на полосу движения перед грузовиком. Копы сказали, что кто-то видел, как она несколько минут стояла у перил, прежде чем спрыгнуть. Это навело их на мысль о том, что она ждала приближения большегрузной машины…
— А может, просто набиралась храбрости перед прыжком?
— Она не оставила никакой записки, ни намека на то, что собиралась сделать…
Я замолчал и потянулся к бутылке, налив себе очередную внушительную порцию.
— Надо полагать, она прыгнула, опасаясь, что ее разоблачат как фантазерку… — задумчиво произнесла Маргит.
— Возможно. Но скорее отец превратил ее жизнь в ад. Думаю, ей снесло крышу… что было спровоцировано моим решением порвать с ней.
— Гарри, если дневник что и доказал, так только то, что девочка жила в мире фантазий. Вероятно, у нее и раньше были отклонения, но ты просто не замечал их. Зная тебя, уверена, если бы ты насторожился…
— Я бы прекратил отношения еще до того, как мы переспали.
— Вот именно. Но что произошло, то произошло, и Шелли вбила себе в голову мысль о том, что хочет «родить твоего ребенка». Робсон предал эту мысль огласке. Ты заявил протест. Опасаясь, что ее разоблачат, девочка покончила с собой.
— Это всего лишь одна из версий.
— Это твой друг Дуглас узнал подробности ее самоубийства? — спросила Маргит.
Я кивнул.
— И он же сообщил тебе о Робсоне и твоей бывшей жене?
— В конце концов Дуг рассказал мне о сплетнях по-поводу моей жены. Он признался, что слышал их на протяжении нескольких месяцев, но не хотел расстраивать меня раньше времени, надеясь, что все рассосется и разговоры утихнут. Я понимал его, тем более что сам никогда не говорил Дугу, что знаю о романе его бывшей жены, которая спала с библиотекарем колледжа… тоже женщиной. Как бы то ни было, Дуг не мог предъявить Робсону обвинение в том, что тот раструбил обо всей этой истории… Моему другу светило повышение, и, если бы он попер против Робсона, на карьере можно было бы ставить крест. Но наедине со мной он выражал свое негодование и именно он посоветовал мне исчезнуть. «Если ты сейчас начнешь разоблачать Робсона, это будет выглядеть так, будто ты хочешь уклониться от ответственности. Действительно, будет лучше, если ты просто исчезнешь». На следующий день после самоубийства Шелли судмедэксперт из Цинциннати подтвердил, что она не была беременна. В течение часа после этого семейный адвокат сделал заявление, в котором говорилось, что у Шелли возможно, была задержка в несколько недель и тест на беременность мог дать неверный результат. «Сейчас не столь важно, носила она ребенка Гарри Рикса или нет. Главное то, что она сама считала себя беременной и Рикс, услышав эту новость, бросил ее, настаивая на аборте… Именно это расшатало ее и без того неустойчивую психику, в итоге толкнув на самоубийство. По сути, Рикс убил эту бедную молодую женщину». Прессе понравилась такая трактовка, и я решил последовать совету Дуга. Я попросил его съездить ко мне: домой, разумеется в отсутствие Сьюзан, чтобы забрать мой паспорт и лэптоп. Сам я отправился в центр города, в свой банк. Когда я зашел в офис, управляющий сказал, что не желает видеть меня в числе клиентов. Я ответил: «Меня это вполне устраивает, потому что я закрывало свой счет». На депозите у меня было двадцать две тысячи долларов. Я перевел пятнадцать тысяч на содержание Меган, остальное забрал наличными. Потом я сел в свой старенький «вольво» и покинул город. Восемь часов спустя я был в Чикаго. Нашел там дешевый отель — четыреста пятьдесят долларов за неделю, на Лейк-Шор-драйв. Выгрузив багаж, я поехал в пригород, где в первом же попавшемся салоне подержанных автомобилей получил три тысячи наличными за свой автомобиль… Потом я поймал такси, доехал до ближайшей станции подземки, вернулся в отель и начал жизнь… в общем, никакую. Комната моя была убогой, но вполне сносной. Кровать с комковатым матрасом, старенький телевизор, унитаз, слив в котором срабатывал, если повезет, с третьей попытки. Администрация не задавала никаких вопросов, я вовремя оплачивал счета и ни на что не жаловался…
— Сколько же ты там прожил?
— Шесть недель.
— И что ты делал, все это время?
— Не помню.
— Понимаю.
— Это правда. Я спал каждый день до полудня, завтракал всегда в одной и той же забегаловке, никогда не покупал газет, потому что боялся прочитать что-то о себе, не проверял электронную почту… Много времени я проводил в кинотеатрах. Покупал в комиссионных книжки в мягких переплетах, выпивал в барах по соседству с отелем, потом полночи смотрел свой дерьмовый телевизор. Думаю, я пребывал в состоянии ступора. Никогда в жизни мне не доводилось испытывать таких эмоциональных встрясок… Я тупо проживал день за днем, словно ходячий мертвец, пока однажды вечером не вернулся к себе в номер после очередного киномарафона. Дежурный портье сказал мне, что утром приходил какой-то парень, спрашивал меня. «Мне он показался похожим на судебного пристава, — сказал портье и добавил, что парень наверняка вернется завтра рано утром — Потому что эти говнюки всегда так делают». Я поднялся к себе и позвонил Дугу. Он спросил, какого черта я не ответил ни на одно из его электронных писем. Как оказалось, отец все-таки исполнил свою угрозу и подал в суд на колледж. Колледж в свою очередь решил — по настоянию Робсона, кто бы сомневался, — предъявить мне иск за причинение ущерба репутации учебного заведения, серьезное нарушение профессиональной этики, ну и прочее. Он наняли частного детектива, чтобы найти меня. «Если ты мне звонишь, значит, сыщик уже выследил тебя», сказал Дуг. Когда я объяснил, что, похоже, мне собираются вручить повестку в суд, он посоветовал немедленно бежать. «Сейчас же убирайся из страны, в противном случае будь готов к тому, что в суде тебя уничтожат». Поэтому я сказал: «Хорошо, я вылетаю ближайшим рейсом в Париж».
— И как только ты добрался сюда…
— Я восстановил контакт с Меган — мы стали переписываться, пока ее мать не обнаружила это и не положила нашей переписке конец. Я узнал, что колледжу удалось заключить мировое соглашение с отцом Шелли. Ему заплатили какие-то отступные, и иск в отношении меня решили отозвать. Узнал я и то, что Совет директоров колледжа отклонил предложение Робсона, который собирался преследовать меня до самой смерти.
— Да, этот человек действительно имеет на тебя зуб…
— Это ужасно. Ему недостаточно того, что он сломал мою карьеру. Полагаю, он не успокоится, пока не увидит меня окончательно уничтоженным.
