Хантер Томпсон - Ромовый дневник
– Вам спасибо, сенатор, – отозвался я. – Рассказ что надо получится. – Вернувшись в редакцию, я оказался в затруднении, когда из целого разговора потребовалось сделать четыре абзаца. Затем я позвонил Сандерсону.
– Как идет брошюра? – поинтересовался он.
– О Господи, – пробормотал я вместо ответа.
– Черт возьми, Пол, ты же на этой неделе черновик обещал. Выходит, ты этого разгильдяя Йемона почище.
– Ладно, – устало выговорил я. – Прямо сейчас, Хел, у меня мозги не на месте. Подброшу тебе черновик в воскресенье. Или в понедельник.
– А что такое? – спросил он.
– Да ничего, – ответил я. – Сегодня вечером я с этими делами развяжусь, а потом за брошюру сяду, ага?
Не успел я повесить трубку, как Шварц поманил меня к своему столу.
– На Байамон-роуд большая авария, – сообщил он, вручая мне листок с каракулями. – Салы нигде нет. Ты с фотоаппаратом обращаться умеешь?
– Ясное дело, – ответил я. – Только несколько «никонов» в темной комнате возьму.
– Верно мыслишь, – одобрил он. – Возьми их все.
Я мчал во весь дух по Байамон-роуд, пока не увидел красную мигалку «скорой помощи». Приехал я как раз вовремя, чтобы заснять один из трупов, лежавший в пыли рядом с перевернутым фермерским грузовиком. По какой-то никому не ведомой причине грузовик резко свернул со своей полосы и столкнулся лоб в лоб с автобусом. Я задал несколько вопросов, немного потолковал с полицейскими, затем поспешил обратно в редакцию, чтобы написать заметку. Я лихорадочно стучал по клавишам, отчаянно торопясь закончить чертову ерундовину и выбраться к…
Внезапно я понял, что не поеду к Йемону. Я торопился потому, что хотел как можно скорее вернуться в квартиру. Именно этим я и был все время озабочен, и теперь, когда день подошел к концу, я мысленно простонал, когда правда просочилась наружу и стала колоть глаза.
Я сдал заметку и спустился по лестнице к машине, прикидывая, что неплохо бы посмотреть у Эла – там Йемон или нет. Однако то, что тянуло меня в направлении квартиры, было слишком громадным и могущественным. Я направился было к Элу, но затем резко повернул в сторону Кондадо и весь остальной путь до квартиры мучительно старался ни о чем не думать.
Шено напялила одну из моих рубашек, и она висела на ней как короткая ночная сорочка. Когда я вошел, она радостно улыбнулась и встала с кровати, чтобы смешать мне выпивку. Рубашка бесстыдно хлопала ее по бедрам, пока она легкой походкой удалялась на кухню.
Я чувствовал полное поражение. Какое-то время я бродил по квартире, едва слыша счастливую болтовню Шено, затем окончательно сдался, подошел к постели и разделся. Я навалился на Шено с таким неистовством, что ее улыбка мигом исчезла и сменилась отчаянным сосредоточением. Она дрыгала ногами, вопила, выгибала спину и все еще от души работала, когда я взорвался у нее внутри и в полном изнеможении обмяк. Наконец она сдалась и, сцепив ноги у меня на бедрах, а руки на шее, заплакала.
Я приподнялся на локте и взглянул на нее.
– Ты что? – спросил я.
Не открывая глаз, Шено помотала головой.
– Не могу, – всхлипнула она. – Вроде бы совсем рядом, но не могу.
Я еще какое-то время на нее смотрел, думая, что сказать, затем положил голову на постель и вслух простонал. Мы очень долго так лежали, а когда наконец встали, она взялась готовить обед, а я – читать «Майами Геральд».
На следующее утро я поехал к Йемону. Я не очень хорошо представлял, что собираюсь ему сказать, а потому всю дорогу думал о скверных чертах его характера, чтобы лгать, не чувствуя за собой вины. И все же крайне затруднительно было увидеть в конце той подъездной аллеи гнусного ублюдка. Жаркая, умиротворяющая красота океана, песка и золотисто-зеленых пальм совершенно выбила меня из колеи, и к тому времени, как я добрался до пляжного домика, я уже чувствовал себя морально разложившейся мразью.
Йемон сидел голым в патио, попивая кофе и читая книжку. Я подкатил к домику и вылез из машины. Увидев меня, он улыбнулся.
– Какими судьбами?
– Шено вернулась, – сообщил я. – Она у меня в квартире.
– Когда? – поинтересовался он.
– Вчера. Я хотел вчера вечером ее привезти, но затем решил посмотреть, как у тебя настроение.
– Что случилось? – спросил он. – Она тебе рассказала?
– Только урывками, – ответил я. – Звучит не очень весело.
Йемон продолжал пристально на меня смотреть.
– Ну и что она думает делать?
– Не знаю, – буркнул я, испытывая все большую и большую неловкость. – Ты хочешь, чтобы я ее сюда привез?
Йемон на мгновение взглянул на море, затем снова на меня.
– Нет, черт возьми, – рявкнул он. – Она твоя – с чем я тебя и поздравляю.
– Брось чепуху пороть, – сказал я. – Она просто забрела ко мне в квартиру – ей было чертовски скверно.
– Кому какое дело? – отозвался он.
– Хорошо, – медленно проговорил я. – В таком случае, она хочет, чтобы я забрал ее одежду.
– Конечно, – сказал Йемон, вставая из кресла. Затем он вошел в хижину и принялся выбрасывать вещи за дверь. В основном это была одежда, но попадались там также зеркальца, коробочки и всякие стеклянные фигульки, которые разбивались в патио.
Я подошел к двери.
– Прекрати! – заорал я. – Какая муха тебя укусила?
Йемон вышел с чемоданом и швырнул его в сторону машины.
– Убирайся отсюда на хрен! – крикнул он. – Вы с этой шлюхой отлично споетесь!
Под пристальным взглядом Йемона я загрузил кипу одежды в багажник. Когда все запаковал, открыл дверцу и сел.
– Позвони мне в газету, – сказал я. – Но только сначала остынь. У меня и без тебя проблем выше головы.
Он волком на меня глянул, и я поспешил дать задний ход на дорогу. Все вышло почти по самому плохому варианту, и мне хотелось убраться подальше, прежде чем станет совсем скверно. Я от души выжал газ, и маленькая машинка запрыгала по рытвинам будто джип, поднимая клубы густой пыли. Был уже почти полдень, и солнце палило немилосердно. Море накатывало на дюны, а с болот поднимался парной туман, который невыносимо жег глаза и застилал солнце. Я проехал мимо «Кольмадо-де-Хесус-Лопо» и снова увидел облокотившегося о прилавок старика. Он глазел на меня так, словно прекрасно знал всю историю и вовсе не был удивлен.
Когда я вернулся в квартиру, Шено мыла посуду. Только я вошел, она посмотрела через плечо и улыбнулась.
– Ты все-таки там побывал, – сказала она. – Я сомневалась, что ты справишься.
– Он был не слишком доволен, – отозвался я, сгружая кипу ее одежды на кровать.
Шено грустно улыбнулась, и мне от этой улыбки стало совсем скверно.
– Бедняга Фриц, – промолвила она. – Никогда он не повзрослеет.
– Угу, – буркнул я и вернулся к машине забрать еще ком одежды.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
На следующее утро по пути в редакцию я остановился у Эла и нашел Салу в патио. Он пил пиво и просматривал свежий номер «Лайф-эн-Эспаньол». Я взял на кухне кувшин рома со льдом и подошел к его столику.
– Есть интерес? – спросил я, кивком указывая на журнал.
– Нет, черт возьми, – проворчал Сала. – Сюда никак не воткнуться – Сандерсон говорит, они график еще прошлой осенью расписали.
– Ну и что? – отозвался я. – Тебе же платят.
Отшвырнув журнал в сторону, Сала откинулся на спинку стула.
– Тут только половина вопроса, – сказал он. – Я не могу получить плату в любое время.
Мы немного посидели молча, затем он поднял взгляд.
– Дерьмовое тут место, Кемп, – дерьмовей я в жизни не видел. – Он сунул руку в карман рубашки за сигаретой. – Пожалуй, пора старине Роберту лыжи налаживать.
Я улыбнулся.
– Нет, теперь это точно надолго не затянется, – заверил Сала. – Лоттерман возвращается сегодня, и я не удивлюсь, если уже к полуночи он закроет газету. – Он кивнул. – В ту самую минуту, как мне вручат чек с зарплатой, я собираюсь лететь во весь дух к банку, чтобы его обналичить.
– Не знаю, не знаю, – отозвался я. – Шварц говорит, какие-то деньги он все-таки достал.
Сала покачал головой.
– Бедняга Шварц. Он будет ходить на работу даже когда из редакции сделают кегельбан. – Он усмехнулся. – А что еще? Роскошный кегельбан под названием «Эль-Заголовок», где Моберг будет барменом. Возможно, хозяева наймут Шварца в качестве ходячей рекламы. – Тут он крикнул в сторону кухни про две бутылки пива, а затем посмотрел на меня. Я кивнул. – Тогда четыре, – проорал он. – И включите этот чертов кондиционер.
Затем Сала снова откинулся на спинку стула.
– Мне нужно линять с этого обломка скалы. Я знаю кое-кого в Мехико – можно попытаться. – Он ухмыльнулся. – Там, по крайней мере, женщины есть.
– Черт возьми, – выругался я. – Вокруг тебя куча женщин – только задницу от стула оторви.
Сала поднял взгляд.
– А ты, Кемп, любитель шлюх.
Я рассмеялся.
– Почему?
– Почему! – возмутился он. – Учти, Кемп, я разгадал твои гнусные замыслы. Я всю дорогу что-то такое подозревал – и теперь ты увел у Йемона эту девушку.
