Анна Гавальда - Просто вместе
Тип с шестого этажа оставил для нее пакетик шоколадок Mon Cheri. «Вот же придурок!» — хмыкнула про себя Камилла и презентовала конфеты своей «любимой начальнице». Хозяина кабинета она поблагодарила от имени Старой Карги: «Ну спасибочки… А может, у вас есть с ликером ?»
«Шутница ты, Камилла, — вздохнула она, кладя рисунок на стол. — Та еще шутница…»
В этом вот состоянии духа — полумечтательном-полунасмешливом, одной ногой среди героев «Леопарда»[49], другой — в чужой грязи — она вошла в помещение за лифтами, где они держали бидоны с жавелевой водой и прочие хозпричиндалы.
Камилла уходила последней. Начав раздеваться в темноте, она поняла, что в подсобке кто-то есть…
Сердце подпрыгнуло и остановилось, по ногам потекло что-то горячее: она описалась.
— Здесь есть… Есть кто-нибудь? — проблеяла она, ощупывая стену в поисках выключателя.
Он сидел на полу: взгляд безумный, глаза запали — то ли от наркотиков, то ли от ломки. Боже, как же хорошо Камилла знала подобное выражение лица! Он не шевелился и даже не дышал, сжимая руками морду собаки.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Как только стало ясно, что ни один из них не погибнет по вине другого и парень приложил палец к губам, Камилла погасила свет.
Сердце у нее снова забилось, икая и проскакивая через раз. Она схватила пальто и начала пятиться спиной, как рак.
— Код? — простонал он ей вслед.
— Пр… простите?
— Код здания?
Она едва смогла вспомнить цифры, пробормотала код заплетающимся от страха голосом, на ощупь отыскала дверь и на ватных ногах выскочила на улицу, обливаясь ледяным потом.
— Не жарко сегодня вечером… настроен поболтать.
охранник был
— Все в порядке? Можно подумать, ты с призраком столкнулась…
— Устала…
Ей было холодно. Она запахнула полы пальто, прикрывая мокрые брюки, машинально пошла не в ту сторону, а когда опомнилась, начала ловить такси прямо на мостовой.
Камилла села в шикарный универсал. Градусник на приборной доске показывал температуру внутри и «за бортом» ( +21°, —3°). Она расставила ноги, прислонилась лбом к стеклу и всю дорогу наблюдала за бездомными, ночевавшими на вентиляционных решетках и в подворотнях.
Эти непримиримые безумцы отвергали любую помощь общества: они не использовали покрывала из фольги, чтобы не попадать в лучи фар проезжающих мимо машин, и предпочитали теплый асфальт кафельному полу ночлежек.
У Камиллы дергалось лицо.
К горлу подступали горькие воспоминания…
Интересно, кто он, этот ее призрак? Такой молодой… А собака? Черт знает что… Он же никуда не может сунуться из-за пса! Она должна была с ним поговорить, предупредить о злобном добермане охранника, поинтересоваться, не голоден ли он… Да нет, ему требовалась не еда, а доза… А дворняга когда в последний раз получала порцию сухого корма? Камилла вздохнула. Кретинка… Беспокоиться о кобеле, когда половина человечества мечтает о месте на вентиляционном люке, — верх идиотизма… Давай ложись спать, тетка, мне за тебя стыдно. Да что с тобой такое? Гасишь свет, чтобы не видеть его, а потом мерзнешь на заднем сиденье шикарной тачки, кусая кружевной платочек из-за угрызений совести… Пора в постельку…
Квартира была пуста. Камилла нашла какую-то бутылку, выпила, сколько смогла, с закрытыми глазами добрела до постели и вскочила среди ночи.
7
Камилла стояла перед табло, сунув руки в карманы, и, подпрыгивая от нетерпения, пыталась разобраться в расписании.
— Поезд из Нанта, — сообщил знакомый голос у нее за спиной. — Прибывает на 9-й путь в 20.35. Ожидаемое опоздание — 15 минут… Как обычно…
— Надо же, ты здесь?
— Как видишь… — кивнул Франк. — Пришел подержать свечку… Смотрю, ты красоту навела! Что это? Помада? Или я ошибаюсь?
Она спрятала улыбку в дырки своего шарфа.
— Глупый ты…
— Не глупый, а ревнивый. Для меня ты губы никогда не красишь…
— Это не помада, а блеск для растрескавшихся губ…
— Обманщица. Ну-ка покажи…
— Ни за что. Ты все еще в отпуске?
— Заступаю на вахту завтра вечером…
— Как твоя бабушка?
— В порядке.
— Ты отдал ей мой подарок?
— Да.
— И что?
— Сказала, что ты наверняка втюрилась в меня по уши, раз сумела так здорово нарисовать…
— Ну…
— Выпьем что-нибудь?
— Нет. Я просидела взаперти весь день… Сяду вот там и буду смотреть на людей…
— Можно поскучать вместе с тобой?
Они втиснулись на скамейку между газетным киоском и компостером и принялись наблюдать Великий круговорот обезумевших пассажиров.
— Давай! Беги, парень! Беги! Хоп… Слишком позднааа…
— Евро захотел? Нет. Разве что сигарету…
— Можешь объяснить, почему это самые корявые девки всегда носят джинсы с заниженной талией? Никак я этого понять не могу…
— Евро? Эй, да ты минуту назад ко мне подгребал, старик!
— Ты погляди, какая классная бабка в чепце! У тебя блокнот с собой? Нет? Жалко… А этот? До чего радуется встрече с женой…
— Тут дело темное, — не согласилась Камилла, — она вряд ли жена, скорее всего любовница…
— Почему это ?
— Мужик является на вокзал с чемоданчиком, кидается к бабе в роскошной шубке и начинает целовать ее в шею… Так что ты уж мне поверь: что-то здесь нечисто…
— Да ну… Может, она его жена…
— Брось! Его жена сейчас в Кемпере, укладывает спать малышей! Зато вот эти — точно супруги… — Камилла хихикнула, кивнув на самозабвенно ругавшихся мужчину и женщину.
Он покачал головой.
— Какая же ты злюка…
— А ты слишком сентиментальный…
Мимо них просеменила очень странная парочка, старик и старушка, совсем старенькие и сгорбленные, — они нежно держались за руки. Франк пихнул Камиллу локтем:
— Вот!
— Снимаю шляпу…
— Обожаю вокзалы.
— Я тоже, — ответила Камилла.
— Когда попадаешь в незнакомое место совсем не обязательно устраивать экскурсии: сходи на рынок да на вокзал — и все поймешь…
— Совершенно с тобой согласна… А ты где-нибудь был?
— Нигде…
— Что, ни разу не уезжал из Франции?
— Провел два месяца в Швеции… Работал поваром в посольстве… Но дело было зимой, и я ничего не видел. Да и с выпивкой там засада — ни баров, ничего…
— Ясно… А вокзал? И рынки?
— Говорю тебе — я работал…
— Интересно было? Чему ты смеешься?
— Да так…
— Расскажи мне.
— Нет.
— Почему?
— Потому…
— Ага! Значит, здесь замешана женщина…
— Нет.
— Заливаешь, я вижу… По носу вижу: когда ты врешь, он у тебя вытягивается…
— Ладно, может, пошлепаем? — он попытался перевести разговор на другую тему.
— Сначала расскажи…
— Ну чего пристала… Про эти глупости и вспоминать-то не стоит…
— Ты спал с женой посла?
— Нет.
— С дочерью?
— Да! С дочерью! Довольна?
— Очень довольна, — ответила Камилла жеманным голоском. — Она была хорошенькая?
— Страхолюдина.
— Брооось.
— Точно тебе говорю. Ее не захотел бы даже швед, прикупивший спиртное в Дании и наклюкавшийся в стельку субботним вечером…
— И что это было? Благотворительность? Акт милосердия? Физзарядка?
— Жестокость…
— Расскажи.
— Нет. Только если признаешь, что ошиблась и давешняя блондинка — жена того хмыря….
— Я ошиблась: шлюха в бобровой шубе — его законная супруга. Они женаты уже шестнадцать лет, у них четверо детей, они обожают друг друга, сейчас они едут в лифте — спускаются на подземную стоянку, и она набрасывается на него в порыве страсти, глядя краем глаза на часы, потому что перед отъездом поставила разогревать рагу из телятины в белом вине и хотела бы довести мужа до оргазма прежде, чем подгорит лук-порей…
— Ну вот еще… В рагу из телятины лук-порей отродясь не клали!
— Что ты говоришь…
— Ты спутала с тушеной говядиной…
— Ну ладно, так что у тебя вышло с той шведкой?
— Она была не шведка, а француженка… Вообще-то, меня ее сестра возбуждала… Эдакая избалованная принцесса… Вертихвостка… Косила под Spice Girls… Она тоже помирала со скуки… Девчонка была горячая, в одном месте у нее зудело, и она вечно крутилась на кухне, попкой своей маленькой вертела перед нами. Завлекала всех кого не лень: опустит пальчик в кастрюлю и облизывает, а сама смотрит исподлобья, как невинная овечка… Ты меня знаешь — я парень простой, вот и прихватил однажды ее за задницу, а она распищалась, засранка. Мол, пожалуюсь папочке и все такое прочее… Я человек незлобивый, но динамисток страсть как не люблю… Вот я и трахнул ее старшую сестру — пусть знает, что почем в этой жизни…
— Но это же подло по отношению к страхомодине!
— Страхомодинам вообще в жизни не везет, сама знаешь…
— И что было потом?
