Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в постель на год
– Сегодня ты была замечательной, Тит. Большую часть времени держала рот на замке и заметила ту переменную звезду, которая, почти уверен, еще не зарегистрирована.
Титания наколола на вилку фаршированную оливку из банки. Она не могла вспомнить, когда прежде была так счастлива. Ей хотелось, чтобы Брайан двигался вперед и совершал великие открытия. Он ведь всецело отдавал себя работе. Титания догадывалась, что в прошлом Ева тормозила мужа, ожидая от него участия в воспитании детей. Бедный Брайан даже не смог закончить свою книгу о ближайших к Земле небесных телах, потому что Ева без конца требовала уделять ей время. Неужели миссис Черчилль также настаивала, чтобы ее муж накрыл на стол, прежде чем отправиться на войну?
Титания сочувственно протянула руку.
– Что? – не понял Брайан.
– Возьми меня за руку, – прошептала Титания.
– Должен предупредить тебя, Тит, что я все еще наполовину влюблен в свою жену.
Титания отняла руку.
– Значит ли это, что наполовину ты уже влюблен в меня?
– За двадцать с лишним лет мои нервы приспособились к жизни с Евой Бобер. Тебе придется дать им шанс привыкнуть к тебе, Тит.
«Я заставлю его полюбить меня, – подумала Титания. – Я стану идеальной любовницей, коллегой и подругой. И на самом деле буду гладить его чертовы рубашки».
* * *
Позже, лежа в кровати, они разговаривали о своем детстве и о первом сознательном внимании к звездам. Брайан рассказал:
– Это случилось, когда мне было семь и я лежал на спине в бабушкином саду в Дербишире. Сгущались сумерки, и в небе начали появляться звезды, почти одна за другой. Потом небо постепенно стало из темно-синего черным и звезды засверкали. На следующий день в школе я спросил у миссис Перкинс, на чем они держатся и почему не падают. Она объяснила, что все звездочки на самом деле далекие солнышки и держатся на какой-то штуке, которая называется «гравитация». Я погрузился в первые в своей жизни грезы. А когда пришла пора идти домой, учительница дала мне книгу историй «Звездной божьей коровки». Эта книга по-прежнему у меня. И я хочу, чтобы меня похоронили вместе с ней в Долине Смерти в Неваде.
– Чтобы смотреть там на звезды? – спросила Титания. В награду за догадливость Брайан тиснул ее полное плечо и сжал правую грудь. – А я обычно брала в сад обертку от конфеты «Млечный путь» и пыталась сопоставить картинку с участком в ночном небе. Мне нравились эти батончики, потому что в рекламе говорилось, что ими можно перекусывать между основными приемами пищи.
Брайан рассмеялся.
– В редких случаях, когда небо в Лестере было чистым, я видел Млечный путь и был восхищен. О да, я чувствовал себя песчинкой. – Он педантично продолжил: – Хотя по первости я не особо восхищался. Восторг пришел лишь с пониманием того, что Млечный путь – один из спиральных рукавов нашей галактики.
– «Галактика»! – воскликнула Титания, осмелев от дружеского тона Брайана. – Еще один вкуснейший батончик с космическим названием! Но «Млечный путь» находился выше по шкале моральных ценностей. Его одобряли родители. «Млечный путь» стал бы хорошей заменой Белой тропинке твоей жены.
Брайан не слушал то, что называл «журчанием Тит». Он смаковал воспоминания о батончиках «Марс» – боевых конях индустрии батончиков.
– Думаешь, она на самом деле сошла с ума, Бри? – спросила Титания. – Выкладывает из простыней дорожку в туалет, а теперь еще и разговаривает сама с собой. Потому что, если она действительно свихнулась, нам следует озаботиться, чтобы бедняжке поставили диагноз. И, возможно, положили в больницу – ради нее же самой.
Брайану не нравилось, когда Титания говорила «мы». Он раздраженно ответил:
– С Евой сложно сказать наверняка. – Он терпеть не мог жаловаться на жену любовнице. Брайан представил миловидное лицо Евы и посмотрел на Титанию. По внешности та не шла ни в какое сравнение с его женой. – Ева не говорит сама с собой, а декламирует стихи, которые выучила наизусть в школьные годы.
Брайан выключил ночник, и они с Титанией устроились поудобнее, готовясь ко сну.
* * *
Полчаса спустя любовники еще не спали.
Титания мысленно планировала свадьбу с Брайаном. Она думала о традиционном торжестве и собиралась надеть платье из шелка цвета слоновой кости.
Брайан размышлял, сможет ли он ужиться с Титанией, с женщиной, которая каждый вечер съедает большой пакет шоколадных шариков «мальтизерс». Он не ворчал, что она их покупала, но терпеть не мог, когда Титания начинала перекатывать драже во рту.
Неприятно было слышать, как конфетки стучат по ее зубам.
Глава 41
Шестого января, перед возвращением в Лидс, близнецы сидели в здании имени Перси Джи и попивали диетическую колу.
– Ты не знаешь, каково это, – говорила Брианна. – Ты никогда не влюблялся.
Она и Брайан-младший ждали начала межсеместровой математической олимпиады, проводимой в Лестерском университете. Кубок Нормана Ламонта привлекал немногих участников из Великобритании. Для большинства соревнующихся английский язык был неродным.
– Возможно, у меня и нет опыта романтической любви, но я читал о ней в книгах, – возразил Брайан-младший. – И, если честно, не думаю, что это так уж здорово.
– Это настоящая физическая боль, – качнулась Брианна.
– Только если любовь невзаимная, как твоя к Александру.
Брианна стукнулась головой о пластмассовый столик.
– Ну почему он не может полюбить меня?
Брайан-младший довольно долго думал над ответом. Брианна терпеливо ждала. Брат и сестра уважали процесс превращения отрывочных мыслей в четкое мнение.
Наконец Брайан-младший сказал:
– Во-первых, он влюблен в маму. Во-вторых, ты не слишком располагаешь к любви, Брианна. И, в-третьих, ты вовсе не красавица.
– Действительно бесит, что именно тебе достались мамины гены привлекательной внешности.
– А тебе досталась нагоняющая ужас папина мужественность, – кивнул Брайан-младший. – И лично мне ты вполне симпатична.
– Почему бы тебе просто не сказать, что я крупная и мужеподобная? – вздохнула Брианна.
По громкой связи объявили:
– Участники первого уровня, пройдите, пожалуйста, в аудиторию имени Дэвида Аттенборо.
Близнецы остались на местах, глядя, как большинство конкурсантов потянулись к аудитории. Боберы выглядели совсем как пассажиры первого класса, презрительно созерцающие путешествующих в экономическом, которые толпятся у регистрационных стоек с дешевыми чемоданами и хныкающими детьми.
Брат и сестра всегда смаковали подобные минуты. Они синхронно сказали: «Отстой!» и дали друг другу пять.
Оставшиеся оппоненты нервно подняли глаза от ноутбуков. Близнецы Боберы являлись опасными соперниками.
Брианна спросила брата:
– Думаешь, мы найдем кого-нибудь, кто нас полюбит, Бри?
– А это имеет значение? Мы оба знаем, что всю жизнь будем вместе, как лебеди.
Глава 42
Часы показывали три часа ночи – время, когда слабые люди умирают. Ева несла вахту на своем посту. Она увидела лис, неспешно переходящих дорогу, словно зеваки на главной улице деревни. Какие-то мелкие зверьки, видовую принадлежность которых Ева не смогла определить, шныряли туда-сюда.
Ева заметила, как на перпендикулярную улицу свернул черный кэб, тут же снова повернул и остановился у дома Боберов. Из машины вышел водитель – крупный мужчина, который позвонил в дверь.
«И кому в этом доме взбрело в голову вызвать такси в такую рань?» – подумала Ева.
Спустя несколько секунд звонок снова задребезжал.
Ева услышала топот ног по коридору в сторону входной двери и крик Поппи:
– Иду, иду!
Затем до Евы донесся шум перепалки – писклявый голосок Поппи и низкий мужской баритон.
– Нет, вам нельзя войти, она спит! – надсаживалась Поппи.
– Нет, не спит, – стоял на своем незнакомец. – Я только что видел ее у окна. Мне нужно с ней поговорить.
– Приходите завтра, – предложила Поппи.
– Я не могу ждать до завтра, – не уступал мужчина. – Мне нужно встретиться с ней сейчас же.
– Вам сюда нельзя! Уходите! – завопила Поппи.
– Пожалуйста, – взмолился гость. – Это вопрос жизни и смерти. Будьте добры, отойдите с дороги.
– Не трогайте меня, не смейте! Уберите руки!
Ева одеревенела от страха и угрызений совести. Она как хозяйка должна спуститься и лично дать отпор незваному гостю, но, свесив ноги с кровать, она не смогла ступить на пол. Даже ради спасения Поппи. Ева задумалась, а бросилась бы она вниз, если бы опасность угрожала близнецам?
– Простите, простите, но я должен ее увидеть.
Ева услышала тяжелую поступь по лестнице. Она снова сунула ноги под одеяло и натянула его край до подбородка, словно ребенок, проснувшийся от кошмарного сна. И приготовилась к вторжению.
