Десять поколений - Арфуди Белла

Большая часть езидов жила в небольших деревнях и занималась преимущественно скотоводством. Ава, считавшая, что выживают только те, кто умеет поддержать друг друга, покупала продукты обычно у езидских торговцев, привозивших их в определенные дни на местный рынок. Невесток она приучала к тому же:

– Если мы не поможем друг другу, никто не сделает это за нас.

Те безропотно подчинялись старшей Бяли и не смели ей перечить. Каждая из невесток знала, что за тихим голосом Авы скрывается жесткий нрав. Своими старческими руками она крепко держала всю семью и вела ее по намеченному пути.

Сыновья Аву любили, прислушивались к ее наставлениям и считали ее путеводной звездой всего рода. Внуки и правнуки же относились к ней как к надзирательнице. Строгой, но справедливой. Один лишь Джангир видел в ней родную душу. Ей он доверял все тайны и переживания. И даже, вопреки всем традициям, рассказал о первой влюбленности.

– Бабушка, я точно решил. Больше не хочу ходить на свадьбы, подыскивая себе невесту. Мне нравится дочь нашего соседа. Стыдно было сознаться родителям, что я ходил по утрам вокруг их дома и высматривал, как она пойдет с матерью в хаммам. Не выдавай меня, прошу. Скажи, что ты сама мне ее выбрала.

– Кого твое сердце выбрало, та и станет тебе женой. Но при одном условии: обещай мне, что каждого своего ребенка, будет то сын или дочь, ты одинаково обучишь грамоте.

– Я обязательно сделаю это, бабушка. – Джангир широко улыбался, чувствуя, что получит желаемое.

– Помни мои наставления. Нет большей драгоценности в этом мире, чем знание. И нет большего несчастья, чем жить во тьме невежества. Все зло и бедность этого мира от невежества.

Ава обнимала любимого правнука, надеясь, что через него передает своим потомкам ключ к познанию мира. Этот ключ дорого ей обошелся и нуждался в том, чтобы его хранили бережно. Джангир, прижатый к тщедушному телу старухи, грезил лишь об одном: скоро красавица Несрин станет его женой. Ее миндалевидные карие глаза были единственным, о чем он думал в последнее время. Даже его страсть к математическим формулам и теоремам поугасла. Несрин сама превратилась для него в теорему, которую он жаждал познать.

День сватовства наступил довольно скоро. Ава с родителями Джангира и своим старшим сыном вошла в дом, находившийся в конце улицы. Хозяева, усадив их за стол, накрытый сладкими угощениями, примолкли. Все понимали причину визита.

Породниться с Авой Бяли мечтали многие езидские семьи, несмотря на странность ее взглядов. Добропорядочных езидов ее желание обучать всех детей в семье грамоте несколько смущало. Ладно, сыновей учить, тому есть хоть какое-то объяснение, но зачем девочкам уметь считать и писать? Но все прощали Аве ее странность, помня о стремительном обогащении семьи Бяли и ее постоянной помощи езидской общине. Вот и Мирза и Мина Чораши, родители Несрин, решили, что обученные грамоте будущие внуки – не такая уж и большая плата за возможность хорошо пристроить дочь.

– День особенно жаркий выдался, – подала голос Мина Чораши. Ее крупное тело было облачено в национальную одежду, а голова покрыта платком. Европейские платья она не признавала. – Не хотите ли выпить холодной воды?

Ава приподняла бровь. По традиции мужчина должен был попросить воды, которую вынесет незамужняя девушка. Пока он пьет, невеста стоит рядом и ждет, когда он закончит. Тем временем родственники жениха ее тщательно осматривают и решают, сгодится ли она в невестки.

– День и правда выдался жарким. – Мовсул, старший сын Авы, хитро взглянул на мать. Они уже поняли, что им не откажут. – Вода – единственное, о чем я сейчас мечтаю.

Когда Несрин вошла в комнату, неся поднос с кувшином воды и стаканами, воздух будто наполнился надеждой. Надеждой семьи Чораши на счастливое замужество дочери. Надеждой Авы на то, что она не совершает ошибку, идя на поводу у Джангира. Она мечтала, что он женится на дочери одного из стамбульских езидов. Тех, кого иные считали совсем заблудшими, а Ава называла гордостью общины.

Пока Мовсул медленными глотками пил воду, Ава не стесняясь разглядывала Несрин. Довольно высокая и крепко сложенная, она не отличалась изяществом, но выделялась отменным здоровьем. Румянец проступал даже сквозь смуглую кожу. Густые пепельного цвета брови полумесяцем росли над карими глазами. Тонкие розовые губы были нервно поджаты. Одной рукой Несрин держала поднос, другой теребила край платка, свисавшего до пояса. Ава заметила, как дрожат пальцы у девушки. Это заставило старуху улыбнуться. «Знает девочка, зачем мы пришли».

Несрин видела Джангира лишь по праздникам, когда вся община собиралась вместе, да и то украдкой. По давно сложившимся порядкам мужчины и женщины всегда находились раздельно, даже на свадьбах. Но по пути в чужой дом или при выполнении постоянных поручений в такие дни молодые люди умудрялись обменяться многозначительными взглядами, а то и приглянуться друг другу. Публичное проявление чувств могло кончиться для обеих сторон не только позором, но и смертью. Так и оставалась обычно случайно выбранная любовь не чем иным, как мимолетным явлением в жизни. Ровно до той поры, пока родители лично не выбирали молодым пару. Исключения случались редко, да и то не выставлялись напоказ.

Родитель всегда желает лучшего своему ребенку. Ему ли не знать, кого искать? Он может поспрашивать о потенциальном избраннике, насколько тот надежен, насколько добропорядочна его семья. «Мы выбираем не человека, мы выбираем новую семью для своего ребенка» – так обычно говорила своим внукам, а затем и правнукам Ава. Когда-то с ней этим делилась ее бабушка, приучая к вечным заповедям и готовя к неизменному. Ничто не вынуждало Аву сомневаться в том, что эти правила непоколебимы. Это была основа существования их народа.

Мовсул, допив воду, поставил стакан на массивный деревянный стол, покрытый бледно-голубой скатертью. Он перевел взгляд на мать, словно спрашивая: «Ну что, сгодится в дом новая невестка?» Такие взгляды были обращены на Аву с тех пор, как она осталась одна. Сыновья всегда смотрели на нее как на единственный источник жизни.

– Разрешите преподнести вашей дочери подарок?

Каждый в этой комнате знал, что это значит «невеста одобрена». Теперь решение остается за ее родителями. Принять подарок – значит перейти к обсуждению помолвки и затем свадьбы. Для отказа же следовало выбирать такие затейливые выражения, чтобы не опозориться самим и не обидеть неудачливых сватов.

Несрин, удалившаяся из комнаты, теперь старалась незаметно подслушать разговор родителей с семейством Бяли. При словах о подарке ее ресницы затрепетали. Младшая сестра дернула Несрин за руку.

– Какая же ты счастливица! Скоро у тебя будет жених!

Несрин покраснела. Она была единственной из своих немногочисленных подруг, к кому еще не приходили свататься. Сердце Несрин билось так гулко, что она вся сжалась. Кончики пальцев замерли у губ, с которых сорвался вздох облегчения.

– Не просто жених, – самая младшая сестра хихикнула, – внук Авы-ханум. Мама уже завтра утром всем расскажет. Как Порсор-ханум завидовать будет! Она-то свою дочь им не пристроила, зря только каждый раз ее нахваливала.

– Ни к чему это все. – Несрин смутилась и увела сестер подальше от комнаты, где беседовали старшие. Сердце стало биться еще сильнее от мысли, что она не останется старой девой. У нее, Несрин, будет своя семья, будут дети. Все те, кто жалостливо поглядывал на нее вчера, совсем скоро начнут мечтать породниться с ней. Заранее станут предлагать дочерей в невесты ее еще не родившимся сыновьям.

Как только гости покинули дом, к Несрин, занявшейся готовкой, подошла мать. Не говоря ни слова, она обняла дочь, уткнувшись ей в плечо, – такой высокой была Несрин.

Через неделю о помолвке знали уже все. Дом Несрин, как и дом Авы, заполнили гости, желавшие поздравить с радостной новостью и предложить свои услуги. Каждый знал, что ему найдется место на этом празднике, ведь нужно готовить золотые украшения, подарки, сладости и прочее. Никто не сомневался в том, что Ава-ханум устроит такое торжество, какого еще никогда не было: женится ее первый правнук.