Моего айдола осуждают - Усами Рин

Точно! Я просто хотела его изобразить (смайлик).

Вообще, от группы очень редко приходят ответы. Кстати, кажется, именно после этого я прослыла как «помешанная» на Масаки.

Иногда на его лице появляется незнакомое выражение. И тогда я думаю: значит, он бывает и такой, значит, что-то изменилось. О всех своих догадках я сразу пишу в блоге. Мои истолкования звучат довольно убедительно.

Нынешний случай стал исключением. Насколько я знаю, он не мягкий человек. Когда заходят на священную для него территорию, он раздражается. Но даже тогда вскипевшие чувства остаются только у него в глазах, ничего предосудительного он не делает. Не бывает такого, чтобы он вышел из себя, да это и не в его характере. Он всегда заявлял, что держит дистанцию между собой и другими людьми, и я никогда не думала, что он способен ударить фанатку, как бы ни были задеты его чувства.

Я пока ничего не могу сказать. Я думаю то же, что и большинство фанатов, высказывания которых много раз видела в соцсетях. Не знаю, должна ли я сердиться, или защищать его, или переживать за оскорбленных людей… Но даже не понимая, как себя вести, я отчетливо уловила ощущение, возникшее под ложечкой. Одно я знала точно: я и дальше буду его поддерживать.

Из оцепенения меня вывел звонок, и первое, что я почувствовала, – это холодок на затылке от выступившего пота. Рассаживаясь по своим местам после перерыва, многие жаловались на жару, но мне казалось, что жар у меня под рубашкой был сильнее, чем у кого-либо в классе, однако я не успела его выпустить, так как открылась дверь. Учитель географии Тадано, который в последнее время носил светло-коричневый костюм и к нему галстуки с узорами, появился в брюках и белой рубашке и, скороговоркой объяснив: «Важно снижать энергопотребление! [5] Держите!», начал раздавать распечатки. Мальчики, сидевшие впереди, зашуршали листками, передавая их поверх голов назад, и я тоже взяла листок и передала остальные назад. Урок не усваивался. Глядя на рукописный шрифт, который Тадано часто использует в распечатках, я думала: вот бы это был его почерк.

Члены фан-клуба на Рождество и 1 января получают открытки, на которых напечатаны поздравления, написанные рукой кумира, и, если их вырезать и выстроить определенным образом, можно получить «шрифт Масаки Уэно», похожий на этот рукописный шрифт. Тогда бы и учеба пошла получше. Теперь моя голова была занята только этим, я размышляла, что делать, если каких-то элементов не будет, и как конкретно создавать шрифт. Тадано перестал писать, кончик мела раскрошился, и белая пыль посыпалась на доску. «Ах да, сегодня же надо сдавать доклады, давайте-ка их соберем, вы ведь принесли?» Стало шумно, будто ко мне в ухо заползла цикада. Она отложила жуткое количество яичек, и те вылупились в тяжелой голове и зажужжали. Я ведь записывала! – я, которая находилась внутри моей головы, повысила голос. Ну и какой смысл записывать, если ты забыла посмотреть в свои записи и не принесла доклад? «Итак, собираем работы» – при этих словах все встали, а я встать не смогла. Мальчик на переднем ряду быстро подошел к столу учителя: «Простите, я забы-ыл». Вокруг захихикали. Я тоже подошла вслед за ним, и тоже извинилась, и сказала, что забыла. Но надо мной не смеялись. Во мне не было той легкости, которая превратила бы меня в «дурочку» или «забывашку».

Уже собираясь уходить, я вытащила из парты учебник по математике. Я вздрогнула. Я ведь брала его у Юу, и она сказала, что на пятом уроке у нее математика, так что в перерыв я должна была его вернуть. Я побежала в соседний класс, но Юу там уже не было, и я отправила ей сообщение.

Печатая сообщения, я подумала, что теперь не смогу смотреть ей в глаза. Завернув за угол, я неожиданно услышала от проходившей мимо медсестры: «Акари, принеси, пожалуйста, результаты последнего медосмотра». Постоянных посетителей медкабинета зовут по имени [6]. Волнистые волосы медсестры были связаны сзади в пучок, и этот пучок, похожий на конский хвост, всегда свисал на ее халат. Летом от ее белого халата резало глаза и кружилась голова. Я сложила один из листков вчетверо и написала: «Учебник по математике, результаты медосмотра». А потом еще дописала: «Доклад по географии, зонтик Наруми, деньги за экскурсию, часы». Я записывала, чуть ли не дырявя ручкой листок, но тут мои веки задрожали в легкой судороге, и рюкзак, зажатый под мышкой, сполз вниз. Лучи солнца, попадавшие в окно в коридоре, стали гуще, солнце клонилось к закату. От этих густых лучей мои щеки запылали.

Здравствуйте, друзья, давно я не писала. Сделала небольшой перерыв после того происшествия, но теперь решила писать снова. Кстати, этот пост открыт только для подписчиков, поэтому прошу не распространять его другими способами.

Всех нас, фанатов Масаки, да и всех фанатов группы Mazama-za, наверное, шокировало то происшествие. Я узнала о скандале из Сети, посмотрела репортаж и комментарии. Да, баталии развернулись нешуточные, и с ними действительно ничего нельзя сделать. Со всех сторон подливают масла в огонь, только чуть утихнет – подбрасывают старые высказывания или фотографии, которые снова разжигают споры. Мало того, появилась версия о ссоре с Акихито, которого он называл своей родственной душой, а кто-то стал рассказывать, что в старших классах в Химэдзи, откуда он родом, он над кем-то издевался. Вообще-то, в старших классах он учился в Токио, да еще и заочно, так что почти не ходил в школу, поэтому я даже восхищаюсь этой дезой, но все-таки зачем так врать-то?

Думаю, многие знают, что на тамошнем форуме его называют «сжигаемый мусор» [7]. Он как-то говорил по телевизору, что даже критика – это хлеб, поэтому он иногда ищет упоминания о себе в Сети. Только представлю, как он читает такое, – становится жутко, но тут уж ничего не поделаешь, остается только наблюдать за происходящим, закусив губу.

В общем, на концерте я хочу зажечь синий фонарик – его цвет в группе. Наверное, сложно будет подгадать момент, но я не хочу, чтобы он грустил при следующем голосовании за самого популярного члена группы. Фанаты Масаки, давайте поддержим его!

Меня укачало в машине. Во лбу, где-то в глубине, за глазами чувствовалась тошнота, она крепко засела, и я никак не могла выковырять ее оттуда. Я спросила: «Можно открыть окно?» – но мама твердым голосом сказала: «Нет!» – и я заметила капли дождя, стекавшие по стеклу.

– Что ты писала? – усталым, как и вся она, голосом спросила сестра, которую потряхивало на соседнем сиденье.

– Блог.

– Про него?

Я утвердительно хмыкнула. Пустой желудок сжался.

– Я увижу?

– Только для подписчиков.

– Пф.

Иногда сестра заходит с комментариями о моей фанатской деятельности. Удивляется: мол, что ты в нем нашла? Мол, неужели тебе такие лица нравятся? У Акихито лицо не такое плоское, а Сэна лучше поет.

Дурацкий вопрос. Разве должна быть причина? Если дорого само его существование, дорого и все, что связано с айдолом: лицо, танцы, песни, интонации, характер, манеры. Это как в поговорке «если не любишь монахов, и на рясу смотреть противно», только наоборот. Если тебе понравился монах, то ты любишь даже распустившиеся ниточки на его рясе. По-моему, так.