Алексей Федотов - У истоков системы
Но пусть и пали. Нет основания думать, чтобы им неизбежно нужно было воплощение, чтоб оно совершилось на каждой планете. Сила воплощения и искупительная жертва спасают нас чрез усвоение их верою. Почему не предположить, что искупительная жертва, совершённая на Земле, подействовала благотворно и на другие миры? Почему не предположить, что и тамошние разумные твари приняли её верою и таким образом спасаются? В способах сообщения и произведения веры у Господа не может быть недостатка: есть даже Ангелы, в служение посылаемые для хотящих наследовать спасение. Все планеты состоят между собою в связи и взаимовлиянии, для нас неведомом. Чтобы какая-нибудь из них была исключена из этого союза, этого предположить нельзя».
Третий роман «Мерзейшая мощь» вызвал в адрес автора много нападок со стороны учёных. И неудивительно: ведь главные отрицательные герои здесь — люди науки, пытающиеся из науки сделать новую религию, причём сатанинскую. Дивайн из первого романа теперь стал лордом Феверстоном, одним из тех, кто стоит у истоков создания государственного научно-исследовательского института, призванного изменить природу людей, лишить их свободы воли, создать нового человека. Главные деятели этого института — Уизер и Фрост — дошли до того, что для достижения своих целей хотят соединить современную им науку с древней магией. Бытовая сторона романа после всех событий 20 века вроде бы не кажется чем-то особенным. Переводчица романа на русский язык Наталья Трауберг писала о нем: «Сама я люблю этот роман больше всех других — так люблю, что переводила его для друзей в те самые годы, когда наша жизнь была такой, как в нем, только хуже (1980-1983)». Но именно обыденность зла, как показывает роман, и затрудняет противостояние ему.
Учёные института готовят новое жесточайшее тоталитарное общество, приучая общественное мнение к необходимости этого при помощи СМИ. Они «оживляют» отрубленную голову убийцы, через которую говорит дух тьмы, хотят разбудить спящего несколько столетий древнего мага Мерлина, чтобы с его помощью войти ещё в больший контакт с силами зла. И опять им противостоит Рэнсом и собравшаяся вокруг него небольшая община. И в решающий момент проснувшийся Мерлин приходит не к силам зла, а к Рэнсому. И Уарсы через Мерлина получают возможность вмешаться в земные дела, и институт саморазрушается, злодеи гибнут. А на Земле продолжается самая обычная жизнь — муж Марк, из желания попасть в высшее общество, ставший сотрудником института, возвращается к своей жене Джейн, нашедшей пристанище в общине Рэнсома…
Клайв Стейплз Льюис в «Переландре» даёт достаточно чёткое определение современной ему научной фантастики: «Они считают, что человечество, достаточно испортив свою планету, должно распространятся пошире и надо прорваться сквозь огромные расстояния — сквозь карантин, установленный Самим Богом. Но это только начало. Дальше идёт сладкая отрава дурной бесконечности — безумная фантазия, что планету за планетой, галактику за галактикой, Вселенную за Вселенной можно вынудить всюду и навеки питать только нашу жизнь; кошмар, порождённый страхом физической смерти и ненавистью к духовному бессмертию; мечта, лелеемая множеством людей, которые не ведают, что творят, а некоторые и ведают. Они вполне готовы истребить или поработить все разумные существа, если они встретятся на других планетах». И он противопоставляет ей своей трилогией качественно иную фантастику, основанную на христианском миропонимании. Важно не то, что творится на других планетах — важно то, что творится у тебя в душе — в этом с Клайвом Стейплзом Льюисом созвучны и Святитель Феофан Затворник и Михаил Васильевич Ломоносов.
В заключение хочется привести ещё одни слова Натальи Трауберг: «В мир, где царствует Бог, нельзя войти, если не станешь доверчивым и беспомощным, как хороший ребёнок. Романы, которые писал Льюис, годятся только для такого царства».
— Есть ли вопросы? — спрашивает отец Адриан.
Но вопросов нет. Для тех перед кем он выступал сейчас это как-то сложновато… Но игумен не расстраивается и говорит: «Я, пожалуй, буду у вас преподавать. Нужно поднимать ваш уровень».
Из дневника Сергея Александровича
…Я не буду здесь говорить о том, каким трудом далось получить здание под училище, какие сложности сопровождали такие, казалось бы, простые моменты, как государственная регистрация училища в качестве юридического лица и открытия счета в банке. Скажу только, что к тому моменту, как после двухлетних изнуряющих переписки и переговоров с администрацией всех уровней, под училище было, наконец-то, передано здание закрытого детского сада, (в которое из-за его отдалённости отказался ехать медвытрезвитель, но за которое достаточно активно, хотя в результате и безуспешно боролась местная общественность), я вдруг почувствовал себя опустошённым.
Главным препятствием к открытию духовного училища до того было отсутствие здания. Но был и ещё ряд препятствий — полное отсутствие финансирования откуда бы то ни было, отсутствие библиотеки, отсутствие, самое главное, хотя бы нескольких помощников… У меня был уже опыт создания и проведения пастырских курсов, но уровень проблем и порядок их сложности были совсем иными. Да, нужно было убедить преподавателей бесплатно читать лекции, священников, не имеющих духовного образования, их посещать, создать какую-то элементарную библиотеку. И все это было сделано.
Но теперь, когда я представил, что мне нужно будет повесить на себя огромное здание площадью почти в 2000 квадратных метров и гектаром территории, а у меня нет денег, чтобы его содержать и восстанавливать, и нет людей, чтобы даже элементарно его охранять, я как-то растерялся.
И вот тогда Господь послал мне двух людей, далеко не идеальных, но с которыми я смог ввязаться в «безнадёжное начинание», как его называли практически все мои знакомые.
Первый из них был отец Андрей, человек очень увлекающийся, шумный, умеющий убеждать людей в правоте своих слов, но, как правило, ненадолго. На тот момент он сменил уже несколько приходов, побывал под запретом в священнослужении, поработал, будучи заштатным священником в коммерческой структуре, но и там не прижился, и теперь сидел без места. Проблем он и создаваемому училищу принёс немало, но он сделал главное — убедил меня взять здание. А это тогда во многом зависело от того решусь ли я на это… Он с такой уверенностью говорил о том, как будет выглядеть здание после евроремонта, где на территории встанет храм (кстати, потом мы именно на этом месте и начали его строить), какова будет схема работы училища (я при этой схеме должен был заниматься исключительно учебно-методической работой и научной, а все проблемы будет решать возглавляемая им хозяйственная структура), что на какое-то время усыпил мой разум.
Второй из них, Юлий Петрович, был человеком более полезным, чем отец Андрей, но и проблем он принёс больше. Кончилось все тем, что под маркой училища он выправил лицензию на лесозаготовки, а, пользуясь ей, совершил ряд махинаций. Последовал судебный процесс, он был в следственном изоляторе, из зала суда его выпустили, но вскоре его сбила насмерть машина.
Человек тонкой души, когда-то талантливый, он отличался, как потом выяснилось, чрезмерной привязанностью к спиртному. Во время запоев к нему приходили собаки и другие существа, с которыми он вёл беседы. Трезвый — человек тихий, в пьяном виде он становился необычайно самоуверенным, хвастливым. Когда-то в начале нашей работы я с женой и отец Григорий, назначенный настоятелем недавно освящённого Владыкой домового храма училища, принимали благодетелей нашего учебного заведения. Позвали и Юлия Петровича. Возможности выпить в компании важных людей он не упустил и к тому моменту, когда благодетели уехали, был уже изрядно пьян. Отец Григорий отечески пытался его образумить, на что Юлий Петрович важно заявил: «Когда я буду архиепископом, то я вас всех выгоню, и буду один здесь есть, пить и танцевать!! Позднее, когда я рассказал об этом случае Владыке, тот засмеялся и заметил, что для того, чтобы одному есть, пить и танцевать не нужно быть архиепископом. В другой раз Юлий Петрович с ещё одним краткосрочным помощником, имени которого я уже и не припомню, объясняли мне, как нужно работать.
«Наша задача — сделать так, чтобы здесь не осталось камня, на камне, а вот здесь в поле через дорогу (училище было на окраине города) стояли три наших прекрасных коттеджа!» — горячо говорил тот, чьё имя моя память не сохранила. «Ну, зачем же так вызывающе, нужно построить их совсем в другом месте!» — вторил ему Юлий Петрович…
И вот с отцом Андреем и Юлием Петровичем я должен был взять здание училища. Общего языка между собой они сразу не нашли, и конфликт между ними вылез наружу примерно на третий день их общения. Нужно было решить, в первую очередь, вопрос с охраной. Незадолго до того я познакомился с казаками, которые заявляли, что они искренние защитники Православия. Я поручил отцу Андрею наладить с ними сотрудничество. В результате вскоре у нас в училище появились трое казаков, расстаться с которыми я, через два месяца, после того, как они провели ночью в пустующем здании несколько платных дискотек, и, как потом выяснилось, неоднократно пускали сюда и местные молодые пары, которым негде было засвидетельствовать свои юные чувства друг к другу, смог лишь при помощи милиции и одного порядочного представителя руководства казачьей организации. Отца Андрея к этому времени в училище уже не было, так как мы не сумели с ним сработаться.
