Евгений Гришковец - Планка
Небывалая радость и легкость наполнили Игоря Семеновича.
Потом Гоша рассказал пару анекдотов, все смеялись. Потом Николай Николаевич попытался рассказывать про Урал и строительное ремесло. Почти сразу его перестали слушать, и Гоша объявил второй тост.
— И в глаза! В глаза, братцы! — напомнил он, закончив тост.
— Да уж конечно! Можешь даже не напоминать, — сказала, смеясь, полная актриса.
И все повторилось. И взгляд, и темная глубина, и дрожание ламп. И счастье усилилось…
— Вы, Игорь, наверное, очень хороший человек, — неожиданно сказала она.
Она говорила очень тихо своим удивительным голосом. Но её было прекрасно слышно. Игорь Семенович ощущал, что если бы он был даже глухой, то все равно бы понял все, что она говорит. Так невероятно двигались её губы.
— Почему вы так решили? — спросил он.
— С вами хорошо и спокойно. На вас приятно смотреть. У вас очень счастливое лицо и глаза…
Она говорила это, и Игорь Семенович почувствовал, что она, наверное, старше, чем кажется. И ещё он ощутил её грусть. С такой грустью он никогда не встречался. Эта грусть звучала в глубине её голоса и дрожала в её глазах. Он не знал, как на эту грусть реагировать, но он испытывал к этой грусти уже такую нежность, какую в себе ни разу не слышал и не знал, что таковая существует. Ещё он уловил в женщине, которая сидела напротив него такое одиночество… От этого он стал еще счастливее, чем был.
Она расспросила его, откуда он, и чем занимается, и почему он так счастлив. Он коротко рассказал, потому что рассказывать особенно было не о чем. На последний её вопрос он ответил, что он счастлив потому, что он удачно заключил сделку, и это дает перспективы.
Она рассказал, что у них был вечером спектакль, что этот спектакль они играют не часто, но любят его. Спектакль прошел прекрасно. Она сказала еще, что в этом ресторане актеры их театра обычно сидят после спектаклей. Но она редко в нем бывает, точнее, была она в нем только пару раз. Игорь Семенович взял графинчик с водкой, и хотел налить ей и себе, но она накрыла свою рюмку рукой.
— Я больше не буду, — сказала она, улыбаясь. — Вы, может быть, и не видите, а я уже пьяная. Я же коньяк еще пила. Чувствую, что впадаю в алкоголизм, — она тихо усмехнулась. — И ещё, мне очень рано вставать.
— Мне тоже, — сказал Игорь Семенович.
— Поверьте, мне вставать раньше, — сказала она так, что с этим невозможно было спорить. — И я вас сейчас уже покину.
— Я вас провожу, — сказал Игорь Семенович.
— Ну конечно нет, — тихо сказала она.
— Почему, — глядя ей в глаза, спросил Игорь Семенович.
— А зачем, — слегка наклонив голову, спросила она.
— Ну как же? Ночь на дворе, — ответил он.
— На дворе. Как вы хорошо это сказали, — улыбаясь, сказала она. — На дворе… Это так не по-московски звучит. Не волнуйтесь, меня на дворе ждет машина.
В это время на другом конце стола возникло движение.
— Так! Ну, нам, пожалуй, пора, — громко сказал мужчина в хорошем костюме. — Всего вам доброго, спасибо за компанию.
— Да и я пойду, — сказал Денис всем, а потом, подойдя к Игорю Семеновичу, тихо сказал, — Пожалуйста, не беспокойтесь. Счет я оплачу. Артисты, знаете, не привыкли за себя платить. К тому же, они мои знакомые и я их пригласил, и вас тоже.
— Нет, Денис, так не пойдет, я не согласен… — стал возражать Игорь Семенович.
— Вы здесь гость! Вот приеду я в Пермь, вот тогда и угощайте, — сказал Денис. — До завтра, Игорь Семенович. Ребята, всех благ! Пока!
И они пошли к выходу.
— А вы, Светлана, ещё остаетесь? — тут же спросил Игорь Семенович.
— О-о-о! Вы запомнили, как меня зовут! — сказала она. — Пусть они уедут. Не люблю эти совместные выходы, прощальные разговоры у гардероба или у дверей. Не к чему это, — она прищурилась. — Но мне как-то даже обидно, что вы меня не узнали и вообще меня нигде не видели.
— Нет, я, конечно, вас узнал, просто не сразу… — стал оправдываться Игорь Семенович.
— Не обманете! Не узнали, — засмеялась она. — Но это даже и хорошо. Увидели бы меня в каком-нибудь дурацком фильме, за который мне теперь стыдно, так и водку не стали бы со мной пить. Или ещё хуже, по телевизору меня посмотрели бы, — она говорила, а Игорь Семенович пожимал плечами. — Но вы вот что, приходите в театр. Послезавтра хороший спектакль. Я его люблю. Приходите, посмотрите. Я приглашаю.
— Послезавтра я уже буду дома. Мы завтра улетаем.
— Да? Ну тогда, когда будете в Москве, приходите. Меня теперь вы знаете, театр найдете. Это просто. Приглашение остается в силе. Я пошла, — она встала, — О! Какая же я пьяная! Ребята, Гоша! Пока, я пошла, до скорого.
— Ой, — подскочил Николай Николаевич, — а автограф я у вас не взял. Подпишите мне, пожалуйста.
— Автограф у меня всегда с собой, — весело сказала она. — Вот только на чем писать?
— Сейчас, сейчас, — и Николай Николаевич сунул ей какую-то помятую бумажку и ручку. — Вот, для жены подпишите. Зовут Виктория или Вика.
— Господи, зачем вам это нужно, — продолжая улыбаться, очень тихо сказала она, подписывая бумажку. — А на словах передайте Виктории большой привет.
— Она будет счастлива, — радостно сказал Николай Николаевич, разглядывая бумажку. — Надо же, в первый раз в жизни беру автограф.
Игорь Семенович встал, отодвинул стул, явно намереваясь идти.
— Это ещё зачем, — спросила она.
— Я вас провожу до дверей, — быстро ответил он. — Говорить у гардероба я не буду.
Она улыбнулась и ничего не сказала. Игорь Семенович шел следом за ней. Она оказалась совсем невысокого роста. Хотя Игорю Семеновичу большинство людей казались невысокими.
У гардероба их догнал тощенький официант с цветами в руках.
— Ваши цветы, — сказал он.
— Спасибо большое, — ответила она.
— Простите меня, пожалуйста, — продолжил официант, — а можно с вами сфотографироваться.
— Ну конечно, с удовольствием, — сказала она.
Официант сунул цветы гардеробщику и достал из кармана фотоаппарат.
— Пожалуйста, сфотографируйте нас, — обратился он к Игорю Семеновичу. — Нажимать вот на эту кнопку.
Парень подошел к ней и встал с ней рядом. Две секунды он не знал, куда спрятать руки, и, наконец, сложил их у себя за спиной.
— Ну зачем так робко, — сказала она, прижалась к парню плечом и улыбнулась.
Она улыбнулась, что называется, ослепительно и превратилась в совсем другую, недоступную, блестящую… Игорь Семенович смотрел на неё через глазок фотоаппарата, который изменил, отдалил и уменьшил реальность. Он увидел, какую свободную и изящную позу она приняла, как элегантно она выглядит в своем сером тонком свитере и черных брюках, какая красивая у неё шея, плечи, грудь, талия…
Пока гардеробщик ходил за её шубой и пока одевал эту шубу ей на плечи, Игорь Семенович держал цветы. Когда он отдавал ей цветы, она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась, как прежде за столом.
— Вот сейчас вы погрустнели. Не надо. Это вам не идет. Будьте таким же счастливым, каким вы мне понравились. Всего вам хорошего. И приходите в театр, я буду рада.
— Спасибо вам, — сказал он.
— Это вам спасибо за хороший, спокойный вечер. До свидания. Надеюсь, до скорого.
— До свидания, — сказал он.
Она ушла, а Игорь Семенович вернулся за стол.
— …она исключительная драматическая актриса, — говорил за столом Гоша Николаю Николаевичу. — Лет восемь назад публика ходила только чтобы посмотреть на неё в любой роли. Кто ставил спектакль, какая пьеса, кто с ней рядом на сцене, им было неважно. Но теперь у неё кино, телевидение… На сцене уже нет той сосредоточенности, той силы уже нет. Но она, конечно, актриса, каких мало. А в её поколении почти нет. Она, наверное, одна…
Были еще разговоры. Николай Николаевич стал совсем пьян. Он успел взять автографы и у всех оставшихся за столом. Игорь Семенович допил водку один и сидел совершенно контуженный. Он старался ни о чем не думать, потому что единственная мысль, которая приходила, и её тут же необходимо было обдумывать, это была мысль: «Что же теперь делать?»
Ехали они в гостиницу на такси. Николай Николаевич был очень весел.
— Представляешь, Семеныч! Я ему говорю: «Гоша!», а он мне «Коля!» Я его в первый раз видел в кино… уже не помню когда. А он такой простой мужик! А знаешь, откуда он родом? Из Челябинска. Представляешь. Земляк! Мне Вика не поверит. А эта Света твоя, такая… себе на уме…
В гостиницу приехали в половине второго. Бар на первом этаже ещё работал. Николай Николаевич поплелся спать. А Игорь Семенович сел в баре и решил ещё выпить, чтобы уснуть. Ощущение счастья смешалось с ощущением полного смятения, и он пил водку, запивал томатным соком, и только чувствовал, что губы сохнут, и сердце не успокаивается.
Как только он сел в баре, к нему сразу подошла барышня и поинтересовалась, не скучно ли ему. Он сказал, что ему не скучно, и она ушла. В баре их сидело несколько. То есть, несколько барышень, которым было интересно, скучно Игорю Семеновичу или нет. Но Игорь Семенович сидел и тихонько пил водку. Прошел почти час, и дальше сидеть не имело смысла, потому что водка не действовала, и сон не шел, даже не приближался.
