Ларс Сунд - Один счастливый остров
Нам также следует проявить вежливость и немедленно представить трех женщин, которых мы недавно описали. Справа налево: Микаэла из Улара с младшей дочкой Йенни, Эльна из Бакки и Советница — три славные дочери Фагерё. То есть Микаэла, конечно, не уроженка Фагерё, она приехала с материка: Стиг встретил ее, когда учился в Сельскохозяйственной академии. Эльна из Бакки замужем за Исаксоном из Бакки, и этим все сказано — для тех, кто в курсе жизни на Фагерё. А женщина в комбинезоне, которая водит трактор и только что описала выезд полицейских на объект в разговоре с Эльной и Микаэлой, — это Советница, супруга Ко-Дэ Матсона, предводителя Фагерё и председателя муниципалитета.
То, что жена ведущего муниципального политика одета как фермер и водит трактор с прицепом, на первый взгляд может показаться курьезным, однако на самом деле имеет простое объяснение. В Ласфулсе возделывают почву и только что завели лососевое хозяйство — эта особая отрасль сельскохозяйственной промышленности постепенно завоевала шхеры из-за сокращения объемов традиционной рыбной ловли. Советница только что отвезла полный прицеп корма к Мёрёвикен, где располагается лососевая ферма: большую часть повседневной работы в новом хозяйстве ей приходится делать самой, так как многочисленные должности и полномочия супруга не оставляют ему ни минуты свободного времени. Можно говорить о Советнице все что угодно, но в одном ее упрекнуть никак нельзя: белоручкой она никогда не была — что правда, то правда.
Прозвище Советницы, кстати, заслуживает отдельного небольшого рассказа. Ни для кого не секрет, что Ко-Дэ давно мечтал о титуле муниципального советника как о признании многолетнего труда, а также общественных и политических заслуг. Любящая супруга фру Матсон, разумеется, была осведомлена о мужней страсти к официальным титулам и готова помочь ее утолить. Несколько лет назад, незадолго до пятидесятилетия Ко-Дэ, ей представилась возможность предпринять решительные действия. Фру Матсон заблаговременно занялась интенсивным лоббированием, намереваясь убедить муниципалитет Фагерё отправить прошение государственным властям о возведении Ко-Дэ Матсона в ранг советника аккурат к торжественному дню пятидесятилетия. Фру Матсон была уверена, что проводит тайную агитацию, но вскоре о ее деятельности стало известно общественности; к тому же фру Матсон в какой-то момент обмолвилась, что и сама не прочь называться «муниципальной советницей Матсон» — крайне неудачное высказывание, которое вскоре обернулось против нее.
Старания фру Матсон могли бы увенчаться успехом, если б не тот факт, что президент Республики, к сожалению, не раздает таких титулов даром, какими бы выдающимися ни были заслуги соискателя. Для присвоения Ко-Дэ Матсону титула муниципального советника требовалось внести в казну довольно внушительную сумму в качестве гербового налога. Другими словами, чествование Ко-Дэ обошлось бы муниципалитету весьма недешево.
Ведущие политики Фагерё — разумеется, за исключением самого Ко-Дэ, изображавшего неведение, — обсудили вопрос во время наспех созванного собрания за закрытыми дверями кафе «Гага». Собрание длилось недолго. В день пятидесятилетия Ко-Дэ Матсона, двенадцатого мая, муниципалитет Фагерё поздравил его, вручив вазу работы художника-стеклодува Тапио Вирккала, а также букет тюльпанов. Жители же острова одновременно наградили фру Матсон титулом «муниципальная советница», который вскоре ради удобства был сокращен до «советницы». И никакого гербового налога.
Юдит услышала новость о теле, вынесенном на берег, в магазине «Фагерё-Хандель», и в воздухе повис невысказанный вопрос. А теперь Юдит увидела то же недоумение и страх на лицах трех женщин.
Она стояла, подбоченившись, и смотрела на припаркованный полицейский автомобиль. На лбу, у самой переносицы, сидел комар, вонзивший хоботок в кожу Юдит, — тельце, наполненное кровью, уже отливало рубиновокрасным цветом. Юдит ничего не замечала. Она была не из тех, кто довольствуется намеками и полувнятными догадками.
— Кто-нибудь ходил туда, смотрел? — спросила она.
— Нет, мы не ходили, — ответила Советница.
— Так я и думала, — сказала Юдит.
Она поставила мопед с прицепом в стороне и зашагала по дороге. Юдит миновала полицейскую машину и шагнула за поросль черной ольхи, скрывающей сарайчик на отшибе.
Женщины проводили Юдит колючими взглядами, прищурив глаза.
Да уж, эта Юдит!
Янне Почтальон и прочие заслуживающие доверия лица, с которыми успел побеседовать автор, сходились во мнении, что Юдит достойна созерцания. Можно представить себе улыбку Бога, когда он вырезал Юдит на своем небесном токарном станке из твердой и прочной древесины. Мощное тело Юдит явно было создано для жизни в суровых условиях.
Уроженка Аспшера, она была младшей из семи сестер и братьев. Аспшер — один из крайних и самых нуждающихся островов архипелага Гуннарсхольмарна: почвы там хватало разве что под картофель, прочее пропитание приходилось добывать на полях Нептуна. Юдит не было и полугода, когда осенняя буря забрала отца, который вместе с компаньоном тралил лосося. Патруль нашел обломки разбитой лодки у Свенскгрунда — Шведской мели, — но от рыбаков не осталось и следа. Сестры и братья подросли и стали один за другим покидать гнездо, разлетаясь, как ласточкин выводок. Наконец у матери осталась одна Юдит, теперь же и матери нет в живых. Впрочем, Юдит не одинока: пару лет назад у нее на Аспшере поселилась девочка.
Эту девочку-подростка считают убогой. А больше о ней никто ничего не знает.
Главный доход Юдит составляет рыбная ловля, а также почасовая работа сиделкой и коровницей в Фагерё. Она по большей части делает все своими силами: управляется с лодкой и снастями, чинит неисправный водяной насос, латает лодочный сарай, стелит новую крышу на сарай во дворе, прилаживает сточный желоб, замазывает щели в окнах. Когда льды прошлой зимой сломали аспшерский пирс, не кто иной, как Юдит, построила новый. Она охотится на длинномордого тюленя и морских птиц. Нет покоя тюленям, обитающим в аспшерских водах: Юдит считает их самыми опасными вредителями, недостойными жалости и подлежащими истреблению. В засаде Юдит сидит не хуже любого мужика, потому морозилка ее всегда полна аулеек, гаг и турпанов, а суп из морской птицы, сваренный на жирных сливках и приправленный капелькой коньяку, — просто объеденье.
Ох уж эта Юдит!
Господь наш и вправду сотворил ее прочной: не первой молодости женщина, она на удивление хорошо сохранилась, несмотря на бесконечную возню с мережами, сетями-частушками и прочие трудности жизни на краю архипелага. Пытаясь определить возраст Юдит, большинство людей дают ей лет на десять меньше. Красавицей ее не назовешь: довольно обветренное лицо, вокруг глаз и губ сетка тонких морщин. Но высокие скулы и сильное тело, безусловно, притягивают к себе взгляды и запоминаются надолго. Однако самое примечательное в Юдит — это глаза цвета моря, каким оно бывает ранним ясным утром в начале июля, когда легкий бриз чуть морщит гладь. В таких голубых глазах легко утонуть.
Многие поклонники просили руки Юдит. Все получили отказ.
Королева Аспшера — как ее спьяну окрестил Аксмар однажды вечером в «Америкэн бар» — прекрасно обходится без мужчин.
Полицмейстер вышел из сарая на отшибе, зажмурившись от яркого горячего послеполуденного солнца: глаза успели привыкнуть к полумраку. Лицо по-младенчески сморщилось, верхняя губа обнажила ровные, белые зубы. Сослепу пошарив в нагрудном кармане форменной рубашки, он достал солнечные очки-«авиаторы» и стал неловко раздвигать дужки единственной свободной рукой. В другой руке полицмейстер держал алюминиевый кейс, на вид довольно тяжелый.
Луди — старший инспектор Кай Людвиг Скугстер по реестру, на Фагерё известный лишь как Луди, — вышел из сарая следом за полицмейстером. Луди сплюнул, достал из кармана брюк носовой платок и утер рот. В сарае уже попахивало.
Юдит смотрела на полицмейстера.
Его звали Риггерт фон Хаартман. Жители Фагерё презрительно шипели и фыркали: «Полицмеейс-с-стер ф-ф-фон Хаартман». Его на Фагерё не любят, здесь он слывет мудрилой и занудой — с материка к тому же. Полицмейстер был одет по форме, ботинки начищены — это Юдит сочла излишним. Взгляд прятался за солнечными очками — это также не понравилось Юдит: Она была из тех, кто любит смотреть людям в глаза. Полицмейстер фон Хаартман, не заметив Юдит, обратился к Луди:
— Скугстер, проследи, чтобы сарай огородили и установили наблюдение! Затем найди того, кто обнаружил тело и привез его сюда. Пусть объяснится. Так нельзя! Увезти тело с места обнаружения — это преступление против закона о полиции! Я доведу дело до суда!
Полицмейстер говорил резко, чеканя фразы так, что каждый восклицательный знак звенел в воздухе. Луди надул губы, почесал затылок:
