Людмила Петрушевская - Город света (сборник)
— Бесплатному коню в зубы не смотрят, — сказала строгая барышня. — Однако я сейчас проверю. Что у нас тут… Так. Поход на ледоколе, ну, это ладно… Снежная гостиница, тара-ра-ра, проверить свои чувства, так, ночь на ледяном ложе…
— Нет, не подходит! Спасибо! Какие чувства! Я своего внука и так люблю… И к зятю отношусь… как он заслужил… неплохо…
— Погодите, женщина! Алло!
— Чувства нечего и проверять. И маму свою… я простила давно. О дочери даже не говорю.
— Женщина, так. Вы же еще молодая сравнительно, что вам, за сорок? Так зачем заранее себя хоронить! Впереди жизнь! Газовики, нефтяники. Полный активитет, мощно ревя, идут снегоходы… Вы в капюшоне, глаза сверкают, от мороза вы румяные… Кругом изумительные мужчины! Газовые мачо!
— Спасибо, спасибо, достаточно, все.
— Охота на леммингов. Адреналин под кожу, это не то… Ледовое настроение…Ты-ты-ты-ты… Собаки хаски, людоеды. Сильные ощущения. Погоня!
— Что?!
— …Вот! Сани утеплены мехом нерпы!
— Девушка! Вы что!
— А? Не то?.. Вам потеплее надо…
— Проверьте, девушка милая… В море бы ему поплескаться…
— Вот! Морские ванны!.. А, в полынье. Опять не то.
— Ребенок маленький, — охотно жаловалась бабушка в телефон. — Четыре года всего… Болел всю зиму. Не гулял почти…
— Я не всю зиму болел! — закричал правдолюбивый Кузя. — Я гулял!
— Болел и лежал! — с силой сказала бабушка. — Соплями обмотавшись.
— Не обмотавшись!
— Так… — сказал голос в трубке — Ну вот. Нашлось для вас место на Черном море… Но надо выезжать через полчаса!
— Ох, как через полчаса? Ох, ох, даже не знаю… У меня белье намочено, рубашки неглаженые, продуктов в доме нет, надо бежать по магазинам… Обед варить на завтра… Как же я их тут оставлю… Да они кота уморят…
— Женщина! — вдруг резко сказал голос. — Вам выпала удача! Так ловите ее! Бросьте все и езжайте! Море-то самое Черное изо всех морей! Как вы желали! А то я переключусь на другого абонента. Если наш клиент долго думает, срок его удачи кончается. Таково правило игры.
— А на сколько? — спросила бабушка, замирая. — На недельку?
— Хоть на сто неделек! — засмеялась женщина. — Хотите на год?
— Мне бы двенадцать дней, и я бы отдохнула, — пролепетала бедная бабушка. — Одна кухня да стирка, да магазины. Да еще и ругаются на меня. Замоталась совсем.
И тут она почувствовала, что Кузя взял ее руку и погладил. И бабушка всплакнула над своей несчастной долей.
— Хорошо, куда присылать за вами машину?
— Как… машину?
— Так, женщина!
— Да погодите, все ведь так неожиданно! — сопливым от слез голосом отвечала бабушка.
— Вам трехразовое питание, море, хорошую погоду и чтобы убирали в доме? — спросила та тетя.
— Именно, именно.
— Но есть одно условие, — жестко сказали в трубке. — Ничего, никаких вещей не брать с собой. Ни даже часов. Ни бус, ничего. Ни бисера.
— Как? — ахнула старушка. — А лекарства?
— Вам не понадобится. Все будет так хорошо, что вы выздоровеете.
— Слабо верю, — возразила мудрая бабушка. — У меня бессонница, сердце побаливает, кости ломит, голова кружится, уши закладывает, и в них как бы звон, особенно в левом. Немеет ухо. Особенно когда на меня кричат.
— Ничего этого больше у вас не будет, — сказал голос. — Вы помолодеете. Это курс омолаживания! Похудеть навсегда!
— А нельзя и мою дочь… А то она так устала…
— Вам говорят, женщина! Это вы выиграли! Кто взял трубку!
— Ну хорошо, а вещи ребенку? Можно немножко?
— Все дадут там.
— Маечки, трусики, сандалики, панамку… Рубашечки три, и один свитерок на вечер. Горшок! Не забудьте, нужен ночной горшок!
— Там все есть.
— Как это… все? Откуда кто знает, что нам нужно?
— Женщина! Говорю вам! Ничего не нужно!
— Ничего человеку не нужно только в морге! — пошутила бабушка. — Понятно?
— Жженщщина! — зашипело в трубке.
— А мне… Два халата… Ночная рубашка… Носочки на ночь… Погодите, а босоножки? А купальник? А шляпа? У меня все лежит припасено в шкафу, я с молодости берегла. Ездила на взморье от предприятия. И не выкидывала! Как чувствовала, что пригодится!
— Не беспокойтесь, у вас будет абсолютно все что нужно. Приедете на Черное-пречерное море, и вами займутся.
— А что… — засомневалась бабушка, — нас не будут все время снимать на камеру? Подглядывать за нами в ванной? Не это ваша цель?
— Глупости, — ответила телефонная трубка. — Мы канал «Чудо», и вас будут снимать только через пять дней после прибытия, когда вы уже отдохнете, чтобы показать, как вы отлично выглядите. А платить нам будет тот отель, где вы поселитесь, это для них бесплатная реклама. Вот так.
Бабушка не верила своим ушам. Только этой ночью она строила планы, как и где продать жемчужины, да где купить путевку, как оставить дом, и кто будет стирать и поливать цветы, и кто будет кормить и расчесывать кота, а тут такое чудо!
— Быстро, вы согласны?
— Я не знаю, — прошелестела бабушка. Особых удач у нее в жизни не было, и она к ним не привыкла. Самая большая удача в жизни был ее внук, но и на него часто недоставало времени. Воспитать его как следует, и то было некогда.
— Так. Сейчас за вами заедут…
— Приготовить паспорт?
— Нет, ничего не берите с собой, ясно?
Через десять минут (бабушка за это время все-таки пустила стиральную машину) в дверь позвонили.
Сердито открыв дверь на цепочку, бабушка вдруг увидела известного телевизионного ведущего, который широко улыбался.
— Я за вами, — сказал этот ведущий, скаля зубы. — Наша программа «Чудо» начинается! Жду вас внизу в машине!
— Ой, можно через пятнадцать минут! Ой, а я же маму собиралась купать! Ехать к ней! Ой-ой…
Бабушка с печальным воем кинулась в ванную. Остановила машину, вынула белье, кое-как выполоскала и отжала, повесила. Потом бросилась в кухню, где на плите варился бульон. Выключила.
Быстро вывалила кусок мяса в кошачью лакушку. Машинально погладила кота. Кот вывернулся, что-то заподозрив. Обычно его гладили, когда бабушка, уложив Кузю, помыв посуду, развесивши белье и протерев пол в кухне, садилась смотреть телевизор. Тут кот и прыгал к ней на колени, его чесали за ушком и гладили, пока глаза бабушкины не смыкались.
Так что кот сел одиноко в сторонке и стал наблюдать с мыслью, а не собираются ли его бросить?
Тем временем бабушка посмотрела на себя в зеркало и опять взвыла с плотно закрытым ртом. Причесалась кое-как, надела самое лучшее — тесноватую юбку и блестящую кофточку. Взяла у дочки на столике губную помаду, неумело накрасила рот и, подумавши, щеки. Потом кинулась к шкафу и дорылась до своего пакета с носком, в котором лежали две жемчужины. Подумала и положила жемчужины за щеку. На всякий случай! А то дочка дороется…
Затем бабушка влетела в детскую, подхватила легенького Кузю на руки, поцеловала его, одела понарядней и пустилась вон со своей ношей.
И за ними замотыляла в воздухе невзрачная бабочка-капустница.
Внизу она стукнулась оземь, и тут же на этом месте оказался огромный белый, как сливочное мороженое, автомобиль, и в нем мгновенно распахнулась дверца.
— А позвонить? — вдруг спросила бабушка. — Я не предупредила своих! Ох я дура!
И она ринулась наружу, открыв дверцу. И тут же чья-то узкая черная тень проскользнула в машину.
— Им позвонят, не волнуйтесь! — ответил с переднего сиденья мужской голос, и автомобиль ринулся с места.
глава пятая. Странные места
Всё. Они мчались в машине с затемненными стеклами, вокруг — очень быстро — пропали, как сквозь землю провалились, все дома и улицы и начались какие-то леса, как будто машина уже выехала за город. Какие могли быть леса через пять минут? Должны были быть Новые Черемушки! Потом Беляево, Теплый Стан!
Но мимо проскакивали несомненные темные леса, прошныривали какие-то мосты через овраги, ухали спуски, внезапные повороты дороги, почему-то взгромоздились горы на горизонте и вдруг открылся пологий склон и путь к равнине.
— Видите, это море, — неожиданно пропела какая-то женщина с переднего сиденья. — Вон там! Женщина?
— Кузя, смотри, там море, — перевела бабушка. — Правда, не знаю где.
Ей, разумеется, было немного трудно говорить, жемчужины оттягивали обе щеки и немного постукивали о зубы.
Наконец машина остановилась у какого-то дома.
Странно, но всю дорогу Кузя молчал. Обычно он говорил без передышки, спрашивал каждые полминуты: «А это кто?», «А это что такое у тети под глазом?», «А почему собачка ногу подняла?» — то есть теребил бабушку, надоедал ей.
Теперь он не проронил ни словечка.
— Кузя, ты не заболел? — спросила бабушка, выбираясь из машины.
