Дмитрий Глуховский - Рассказы о Родине
— Изнутри зудит… — с ужасом сказал он.
— Слав… Славик… — Сергей Ильич задыхался, зрачки его, широкие как пистолетное дуло, слепо тыкались вокруг. — Что происходит?
— Мы… Превращаемся… В кого-то… Другого… Чужого…
— Слава… — Сергей Ильич упал на колени, схватился за крашеный чугун батареи. — Это что же…
— Может, милицию… Пусть пристрелят… — с синих губ Славика капнула кровь.
Покатилась по лестнице и разбилась бутылка с дьявольской жидкостью.
— Отравители… — слабо прошептал Сергей Ильич.
И мир померк для них.
— Нанороботами заражена вся водка «Народная» — самая дешевая, сторублевая, — сказал Президент. — И еще несколько брендов. Всего продано тридцать миллионов бутылок… Еще столько же лежит в магазинах. И десятки заводов по всей стране продолжают разливать ее прямо сейчас!
Черный человек молча покачал головой, уперся лбом в оконное стекло.
— Это конец, — произнес он.
— Нет… Еще не поздно все изменить! — заспешил Президент. — Я объявлю борьбу с пьянством… Открою нацпроект «Трезвость»… Может быть, введу госмонополию на водку, чтобы контролировать качество. А может, ввести сухой закон? И под этим прикрытием…
Черный человек печально улыбнулся.
— Вы знаете, из-за чего распался Советский Союз? — спросил он.
— Нет, — честно ответил Президент.
— СССР сгубило всенародное похмелье, — горько молвил черный человек. — Предупреждал я Андропова, что русский человек без водки звереет… Ощущает без нее со всею остротой экзистенциальную пустоту… Пробуждается от векового волшебного сна в своей однушке с драными обоями и продавленным диваном… И что ему делать?.. А тут в одночасье проснулась вся страна…
Президент, бледный и решительный, как Лермонтов на дуэли, пошатнулся, но выстоял.
— Мы выдержим, — произнес он. — Завтра по телевизору я объявлю о начале всероссийской антиалкогольной кампании. И пусть нам придется заплатить страшную цену, пусть я лишусь своего места и даже головы… Но через поколение, когда несчастные, пораженные нанороботами, вымрут, русский человек вновь станет самим собой. И Россия вернется на свой исконный, ей одной начертанный путь. Я верю в это. Верю!
— От себя предложил бы не ждать, пока они вымрут самостоятельно… — неразборчиво добавил черный человек.
Но Президент, к счастью, не расслышал его.
— Что же делать с Чубаккой? — спросил он сам себя.
— Тут в подвале есть дыба, — ненавязчиво сказал черный человек, направляясь к потайной дверке. — Но, думаю, вы постепенно и сами разберетесь. Мне пора. Спасибо за внимание.
— Постойте! — воскликнул Президент. — Как вас по имени-отчеству…
— Иван Васильевич, — через плечо сказал черный человек.
— Это совсем как… Совсем как… — в горле у Президента пересохло, и он перекрестился еще раз. — Но как?!
— В свое время удачно продал душу, еще когда курс был хороший, — осклабился черный человек. — Могу, кстати, познакомить на будущее…
— Нет, спасибо, — открестился Президент. — Но вы так современно рассуждаете… И язык…
— Телик смотрю, — пожал плечами черный человек.
— И вы тут… всегда были? — робко поинтересовался Президент.
— Ну да. Не мог оставить свою страну без присмотра. Вот помогаю иногда советом хорошим людям.
— Но как… Ведь времена другие совсем… Россия другая!
Иван Васильевич криво усмехнулся, хрустнул узловатыми пальцами, глянул еще раз в окно.
— Да, по большому счету, что изменилось-то? — подмигнул он Президенту. — Ничего не изменилось!
Тот отвернулся на миг, шагнул к столу за сигаретами и услышал тут же, как хлопнула дверка. Стремительно оглянулся — в кабинете не было никого. Бросился к потайному ходу, но тот исчез бесследно, и Президент не нашел даже лишнего шва на плотно пригнанных декоративных панелях.
— Чертовщина… От одиночества, может, мерещится… Как Карлсон Малышу, — он хихикнул, но даже эхо не поддержало его.
Президент подошел к окну, распахнул его, махнул приподнявшемуся беспокойно снайперу на Спасской башне — пока отбой, мол, — и вдохнул полной грудью сырой московский воздух. Со стороны Красной площади до его слуха долетел чей-то истошный вопль. Нет, не примерещилось.
— Начинается… — глухо выговорил Президент.
Сергей Ильич разогнулся, отряхнул штаны, недоуменно оглядел крашенные бурым маслом стены, заблеванные бетонные ступени, утыканный вековыми окурками подоконник, унылый, закиданный бутылками двор, синюшного хлюпика в грязном пиджаке поверх олимпийки, в лице которого было нечто нездешнее… И ему захотелось кричать от ужаса.
— Слышь, Славик, — пробуя на вкус слова, тихо-тихо сказал Сергей Ильич. — А что это мы здесь делаем-то?
Deus ex Machina
Все было кончено.
— Как это так? — Чистяков опустился в кресло. — Это как же это так?
Остановив на Председателе бессмысленный рыбий взгляд, он икнул и полез в штаны за корвалолом. Председатель, жирный функционер в железных, каких-то эсэсовских очках, пожал плечами.
— Ничего личного, Сергей Васильевич, — бесстрастно, бездушно даже произнес он. — Такие цифры.
— Не может быть таких цифр! Неоткуда таким цифрам взяться! — неуверенно сказал Сергей Васильевич. — У нас все за меня… Меня народ любит. Они за меня… Горы свернуть…
— Ошибки тут никакой нет. Машина выдала.
— Но это же… Это же все. Это приговор мне, понимаете? — неожиданно высоким голосом, будто это в нем пятилетний мальчишка заговорил, всхлипнул Чистяков.
— Не драматизируйте, — строго блеснул линзами Председатель. — Жизнь человека не заканчивается с уходом из…
— Не погубите! — Сергей Васильевич сполз на пол и на карачках двинулся вперед — в последний и решительный бой.
— Я ничего не могу сделать.
Функционер даже не шелохнулся — не сделал ни попытки поднять Сергея Васильевича, старика, с колен, ни убраться с его пути. Хоть отшатнулся бы! Ничуть не бывало. Сергей Васильевич, как подбитая фрицами тридцатьчетверка, полз на него, а тот, словно окопанный девяностотонный фашистский панцер, стоял недвижимо. Подпускал поближе…
— Я участник войны, — пошел на таран Чистяков.
— Вы проиграли, — дал залп в упор функционер.
Но Сергей Васильевич на последнем издыхании добрался-таки до серых брюк лысого и ухватился за штанину.
— Отмените результаты! Еще не поздно. Вы же председатель Избиркома! Вы же все можете!
— Сергей Васильевич, — одернул его Председатель. — «Единая Россия» проиграла выборы в нашей области. Вам придется уйти. Ваши ошибки будет исправлять другой чиновник. И я больше не собираюсь это повторять.
