Фэнни Флэгг - Рай где-то рядом
— А как со зрением?.. Не рябит в глазах, не расплываются предметы?.. Ничего необычного?
— Ничего! Я и глазному врачу сказала, что вижу все-все, аж до самой луны.
Мистер Лан и сам заметил, что глаза у Элнер ясные и чистые, — хороший признак.
— Миссис Шимфизл, а какой сегодня день?
Элнер недоуменно уставилась на доктора:
— Вы что, забыли?
— Я-то помню, это просто вопрос, который я должен…
Доктор умолк, видя, что Элнер его не слушает, а что-то ищет под одеялом.
— Нашла! — воскликнула она, доставая устройство с кнопкой вызова. — Я, оказывается, на нем лежала. Так о чем вы хотели поболтать?
— Скорее даже не поболтать, а задать вам несколько вопросов.
Элнер оживилась:
— Что-то вроде викторины?
— Можно назвать и так.
— Ну хорошо. Вперед! Только пусть вопросы будут не слишком трудные.
— Постараюсь. Начнем снова. Какой сегодня день?
Элнер взглянула на доктора:
— Гм… вопрос на засыпку. Чей-то день рождения? Уж точно не Томаса Эдисона и не Джорджа Вашингтона… Сдаюсь. И что же сегодня за день?
— Я имел в виду всего лишь день недели.
— А-а, — разочарованно протянула Элнер. — Слишком просто. Я думала, вы что-нибудь по-сложней загадаете. Вторник.
— Какое сегодня число?
— Второе апреля. Я бы и время назвала, да только я без часов.
— Понятно. Ваше полное имя?
— Элнер Джейн Шимфизл.
— Девичья фамилия?
— Нотт.
— Девичья фамилия матери?
— Накл, а когда она вышла замуж за Нотта, стала миссис Нэнси Накл-Нотт. Попробуйте-ка повторить пять раз подряд!
— Миссис Шимфизл, первая важная дата, которая приходит вам в голову?
— Хм… Когда мне было три года, меня ущипнула за ногу утка… Постойте… Вы о семейных датах или об исторических?
— Об исторических.
— Тогда Перл-Харбор, 7 декабря 1941-го. Томас Эдисон родился 11 февраля 1847-го, умер… 18 октября 1931-го. Франклин Рузвельт умер в 1945-м. 17 июля 1955-го открылся Диснейленд. Еще?
— Достаточно. Назовите самую недавнюю историческую дату, которую помните.
— 11 сентября 2001-го. Но лучше б ее забыть.
— Когда вы родились?
— Двадцать восьмого июля.
— Сколько вам лет?
— Трудно сказать.
— В каком вы году родились?
— Честное слово, не знаю. Вы уж простите.
Доктор поднял взгляд от бумаг:
— Забыли год?
— И не помнила никогда. Я ведь была маленькая, а моя сестра Ида зарыла семейную Библию.
Доктор заглянул в историю болезни.
— Ваша племянница написала «восемьдесят девять».
— Наобум написала, она то прибавляет, то убавляет мне года. Смотря по настроению. А вам сколько лет?
— Тридцать четыре.
— Как моей племяннице. Вы женаты?
— Нет. Миссис Шимфизл, у меня остались еще вопросы…
— Она тоже не замужем и удочерила китаяночку. Ездила за ней в Китай, представляете?!
— Замечательно! А сейчас…
— Ее зовут Линда. Линда Уоррен. Живет в Сент-Луисе, работает на хорошем месте — в телефонной компании, как Мэри-Грейс. Там самые лучшие социальные программы.
— Ясно, ясно, — кивнул доктор. — Вы помните, что делали перед тем, как упали?
— Собирала инжир. Дочку ее зовут Эппл. Норме это имя страх как не нравится. Она спрашивала: «Зачем называть ребенка в честь компьютера?» А Линда отвечала: Эппл — значит «яблочко», компьютер тут ни при чем… А для чего вообще эти вопросы?
— Просто проверить, нет ли у вас кратковременной или долговременной потери памяти.
— Дело нужное. Проверить, варит ли мой котелок?
— Точно.
— Ну и как?.. Выдержала я испытание?
Доктор с улыбкой закрыл историю болезни:
— И не просто выдержали, а с блеском!
— Вы еще будете здесь через пару часов?
Доктор посмотрел на часы:
— Да, буду. А что?
— Загляните ко мне еще разок, ладно?
— Постараюсь.
Выйдя из палаты, доктор не выдержал и рассмеялся. Старушка даст сто очков вперед молодым! Сам он не помнит и половины дат, что она назвала с лету! И много ли людей помнят день рождения Томаса Эдисона?
Где Элнер?
08:30
А в Элмвуд-Спрингс с утра не умолкали телефоны: все делились свежими новостями об Элнер. Ее подруга Луиза Фрэнкс у себя на ферме всю ночь не спала и думала, как сказать своей умственно отсталой дочери Полли об Элнер. Полли неведомо, что люди умирают. Как объяснить, что она никогда больше не увидит Элнер? Когда Ирен Гуднайт сказала по телефону, что Элнер жива, Луиза разрыдалась. Тотт и Руби всех обзванивали, отвечали на вопросы и так закрутились, что ни кота, ни птиц не покормили, ни воды не налили в птичью ванночку. Сонни был крайне недоволен: подошел к блюдцу, а там пусто. Сонни был поражен до глубины души. В это время в блюдечке его всегда ждал завтрак. Сонни посидел немного, уставившись в пустое блюдце, и пошел бродить по дому. А вернувшись, предался кошачьим мыслям: чем заняться — вздремнуть или поохотиться на птичек, что летают по двору и ищут, где же корм? Старая голубая сойка надрывалась от крика, а три мелкие птахи сидели в ванночке без воды. На дереве сердито цокали друг на друга две белки. Старушка всегда оставляла для них печенье возле задней двери. Что-то здесь не так. Чуть поразмыслив, Сонни все-таки решил вздремнуть и отправился на свое любимое местечко, в уголок дивана.
Тем временем Лютер Григз, с красными от усталости глазами, подъезжал к стоянке грузовиков на окраине Юмы, штат Аризона, и было ему одиноко как никогда в жизни. Он решил прикорнуть в кузове, и ему вспомнились слова, что много раз твердила Элнер: «Пора бы тебе, дружок, жениться. Я ведь не вечная, и мне хотелось бы знать, что ты не останешься один как перст. Ты пока не понимаешь, до чего тебе нужен близкий человек. Женщина и одна не пропадет, а мужчине в одиночку живется несладко». Жениться Лютер не хотел, да и никогда не верил по-настоящему, что мисс Элнер умрет. Но теперь, когда ее не стало, понял, что она была права. Ему так одиноко, а раз Элнер нравилась Бобби-Джо Ньюбери, отчего на ней не жениться? Мисс Элнер всегда знала, что для него лучше, — к чему же терять время зря? Засыпая, Лютер решил: как только вернусь домой — пойду в кафе-мороженое, где работает Бобби-Джо, и сделаю предложение.
Цветы
08:31
На другое утро, когда Уоррены опять приехали в больницу, в палате у Элнер было полным-полно цветов. Все букеты, заказанные на похороны, отправили из погребальной конторы в больницу. Нева, как назло, не успела поменять открытки, и почти все были подписаны: «С глубокими соболезнованиями» и «Помним и молимся за вас». А цветы от Луизы Фрэнкс, подруги Элнер, были с запиской: «Ушедшей, но не забытой».
