Маша Трауб - Нам выходить на следующей
Регина видела внука раза три. Специально в Москву приезжала. Останавливалась у Екатерины Андреевны. Туда же приезжала Лариса с Жориком. С московскими родственниками Регина так и не познакомилась. Да не очень-то и хотела, к облегчению Нелли Сергеевны.
Регина обиделась на дочь. Удачно вышла замуж, деньги есть, а родителям не помогает. Володя болел – почки отказывали. Деньги были нужны. На Сашку надежды никакой. Так и болтался без дела. Подрабатывал. Но все и тратил – на водку. Лариса не могла объяснить матери, что не может попросить у мужа денег. Он давал, но по мелочи. Хозяйством заведовала Нелли Сергеевна. Все, что нужно было Жорику, тоже она покупала. Не доверяла Ларисиному выбору. А Регина сердилась.
Каждый приезд в Москву Регины заканчивался скандалом. Екатерина Андреевна металась между Ларисой и подругой.
– Нет, ты скажи мне, – кричала Регина, обращаясь к Екатерине Андреевне, – почему она нам не помогает?
– Она же посылает… – заступалась Екатерина Андреевна.
– Да. Посылает. По большим праздникам.
– Значит, больше не может.
Екатерина Андреевна знала, что Лариса специально откладывает, чтобы послать.
– А почему не может? Что в этом такого? Разве зять не должен помогать родственникам? Я ей, между прочим, мать. Могла бы попросить. Ничего бы с ней не сталось. А то вон гордая какая.
– Дело не в гордости. Попросить она может, но ей все равно не дадут.
– Значит, надо еще раз попросить. Или пусть работать идет.
– Ты не понимаешь, Регина, там такая семья…
– Значит, надо было нормальную семью выбирать. А не дипломатическую. Тоже мне, послиха хренова.
Лариса молчала. Сидела, слушала, как будто ее и не было. Знала, что мать все равно не переубедишь. Но вину свою чувствовала. Регина заводила разговор на другую любимую тему – внук.
– А объясни мне, почему она не может к нам приехать с Жориком. На лето? Что ей мешает? Или ей уже наш Владикавказ не по статусу?
– Регина, не мели чепухи. Кто ж ее отпустит?
– Она что, в тюрьме сидит, чтобы ее отпускали? Села и приехала. Вон Жорик ко мне не подходит и бабушкой не называет.
– Он тебя редко видит.
– Правильно, привозила бы, видел бы чаще.
Лариса после визитов матери еще неделю плакала.
Жорику-Георгию едва исполнилось семь лет, когда Гоша бросил Ларису. У Гоши случился роман с новенькой сотрудницей пресс-службы – девушкой из дипломатической семьи, Катей. И возможно, ничего бы и не было. Как не было раньше. Лариса знала о романах мужа – Катя была далеко не первая, – но старалась о них не думать. Но Кате интрижка на работе была не нужна, она хотела замуж и подключила тяжелую артиллерию – своих родителей. А Катины родители были знакомыми знакомых Гошиных родителей по внешнеполитическому корпусу. Катина мама встретилась с Гошиной мамой, жены дипломатов пообщались, нашли друг друга женщинами умными и взяли дело в свои руки. Интерес был взаимовыгодный: Катя получала мужа из приличной семьи, Гоша – отдельную квартиру в центре Москвы плюс продвижение по службе. Дамы на прощание расцеловались, и Ларисина судьба была решена.
Разговор с Ларисой взяла на себя свекровь. Рассказала все прямым текстом, без обычных словесных реверансов. Лариса кивнула и ушла в комнату. Неожиданно рано вернулся Гоша.
– А как же Жорик? – только и спросила Лариса.
Гоша вышел из комнаты.
Разводились через суд. Только на суде Лариса поняла, что прожила столько лет под одной крышей с абсолютно чужими людьми. Лариса приходила на заседания одна, Гоша – с матерью. Георгий в связи с домашними проблемами был отправлен в школу с полным пансионом. Интернат, проще говоря. Лариса слушала, что говорит в суде свекровь, и думала, что говорят не про нее, Ларису, а про какую-то другую, ужасную, женщину. Свекровь напирала на то, что Лариса не заботится о сыне – ребенок нервный, больной, недокормленный. Сначала Лариса думала, что свекровь объявила войну, опасаясь за имущество – часть Ларисе все же полагалась, как совместно нажитое. Однако ночью после второго заседания до нее наконец дошло. Лариса даже проснулась от ужаса. Свекровь хочет лишить ее родительских прав и «отсудить» у нее Георгия. Следующей мыслью было поехать прямо сейчас в интернат, забрать сына и вернуться во Владикавказ. Лариса встала, умылась и поехала к Екатерине Андреевне. Посоветоваться. Рассказала ей про суд, про то, что говорит Нелли Сергеевна.
– Нет, она женщина непростая, но вряд ли на такое способна, – сказала Екатерина Андреевна.
– А вдруг способна? Я не знаю, что от нее ждать.
– Может, это она боится, что ты заберешь у нее внука и уедешь?
– Не знаю.
– Давай позвоним во Владикавказ. Твоя мама все-таки юрист. Может, что подскажет.
– Ой, не надо звонить маме. Она орать начнет.
– В любом случае ее нужно поставить в известность.
Лариса махнула рукой – делайте что хотите.
Екатерина Андреевна позвонила Регине. И пересказала суть проблемы.
– Она с тобой хочет поговорить. – Екатерина Андреевна передала трубку Ларисе.
– Да, мама. – Лариса выдохнула, приготовившись к потоку брани.
– Значит, так, слушай меня, – говорила Регина, – ты имеешь право на половину совместно нажитого имущества. Сантименты тут совсем ни при чем. Все дело в бабках. А Жорика она поминает, чтобы ты не думала ничего требовать.
– Да я и не буду ничего требовать.
– Лариска, ты совсем дура? У них и квартира, и дача, и машина. А ты хочешь босая остаться? А о нас ты подумала? Отцу совсем плохо. Деньги на лекарства нужны. Хватит играть в порядочность. Это все Катькины штучки. Между прочим, это твой муженек тебя бросает, а не ты его. Вот пусть платит за свою свободу.
– Мама, я так не могу.
– Давай я приеду. Я с ними быстро разберусь. И поговорю не по-французски, а на доступном языке.
– Нет, мама, не надо, не приезжай. Только хуже будет. Я сама все улажу.
– А захотят Жорика забрать, пусть забирают.
– Мама, ты с ума сошла! Как забрать?
– Ну в смысле, чтобы он у них жил. Соглашайся.
– Нет, я без Жорика не уйду.
– И что ты ему дашь? Катькину пишущую машинку? Или картины свои в рамочках? А там у него все будет – и образование, и одежда, и отдых.
– Все, мама, пока.
Лариса больше не могла слушать мать. Ей казалось, что она и мать совсем не знает. Что уж говорить о Нелли Сергеевне? Лариса все, что угодно, могла ожидать от матери, но не таких предложений. Хотя нет. Это в ее духе.
Следующее заседание неожиданно отложили в связи с болезнью судьи. Лариса сидела на скамейке в крошечном парке перед зданием суда и думала, сколько еще времени протянется весь этот кошмар. Рядом пристроилась компания подростков – пили пиво, смеялись. Лариса не сразу заметила, что с другой стороны на скамейку подсел пожилой мужчина. Она даже испугалась, когда узнала в мужчине Павла Георгиевича, свекра.
