Владимир Познер - Одноэтажная Америка
В ответ — взрыв голосов:
— Нет, это не так, вы не так поняли, они могут быть здесь, они приезжают, мы общаемся. Целых три месяца они могут жить с нами.
— А больше трех месяцев?
Наступает некоторая тишина, потом женщина говорит:
— Так ведь мы можем поехать к ним в гости сами…
— Да, — говорит другая, — бываем в гостях, потом возвращаемся сюда, к своим.
К своим. А кто такие «свои»? Как это определяется? А возрастом, вот как.
Брайан говорит:
— Меня удивила атмосфера, необыкновенно дружеская, такое впечатление, что все они только и делают, что думают друг о друге. Помните, они говорили о специальном патруле, который следит за тем, не перестал ли появляться кто-то? Помните, как они заметили, что уже три дня кого-то не видать, пришли к нему домой, дверь заперта, вызвали полицию, вломились и нашли его на полу — был жив, спасли его.
Ваня сказал так:
— Знаете, я заметил, в Америке быть старым — это не кул. Молодые бросают стариков, те остаются в одиночестве. А здесь нет одиночества, здесь они все вместе, и нет раздражающих молодых морд, к тому же.
А я вспомнил слова одного старого американца: «Старение — это не процесс, старение — это война». С моей точки зрения, Сан-Сити — это своего рода гетто, в котором они держат оборону. Благоустроенное, комфортабельное, красивое гетто, из которого любой может выйти, но все равно гетто. В конце концов, если вокруг себя видишь только лица пожилые, ты начинаешь забывать о том, что существуют лица совсем другие, и тогда твоя старость в гораздо меньшей степени тебя тяготит.
Брайан говорит, что ехал сюда с предубеждением, но что изменил свое мнение к лучшему. Я спрашиваю его:
— А ты бы хотел жить здесь (Брайану пятьдесят девять лет)?
Он смотрит на меня и с хитрой улыбкой говорит:
— Я — нет. Понимаешь, я люблю леса, горы, я горный человек, а здесь гор нет, понимаешь?
Хитрый человек этот Брайан Кан из Монтаны, сразу видно, что по образованию юрист.
* * *Из Аризоны едем дальше на Запад — в Техас, в город Эль-Пасо, где ждет нас, как я называю ее, «Miss Bang-Bang», «Госпожа Пиф-Паф». Но о ней чуть позже.
«Эль-Пасо, город на самом юге Техаса, воспринимается словно какой-то трюк. После неимоверной по величине пустыни, после бесконечных и безлюдных дорог, после молчания, нарушаемого только гулом нашего мотора, вдруг — большой город, сразу сто тысяч человек, несколько сотен электрических вывесок, мужчины, одетые точь-в-точь как одеваются в Нью-Йорке или Чикаго, и девушки, раскрашенные так, словно рядом нет никакой пустыни, а весь материк заполнен кинематографами, маникюрными заведениями, закусочными и танцклассами».
Таким увидели Эль-Пасо Ильф и Петров, мы, как мне кажется, увидели его совершенно другим, нельзя сказать, чтобы он поразил нас чем-нибудь, если не считать одного: Эль-Пасо стоит на самой границе с Мексикой, непосредственно прижался к ней, точнее, к высоченной стене, отделяющей мексиканский город Хуарес от американского города Эль-Пасо, и когда смотришь на него поверх забора, то бросается в глаза грязь и нищета, дома-развалюхи, кучи мусора — достаточно сделать один широкий шаг, чтобы из одного мира попасть в совершенно другой. Ильф с Петровым так и сделали, их пустили в Хуарес, хотя у них не было мексиканской визы, да и американская виза была только для разового въезда. Они провели в Хуаресе целый день, а вернувшись, написали вот что:
«Перед тем, как попасть в Эль-Пасо, мы пробыли в Соединенных Штатах довольно долгое время и порядком поездили по стране. Мы так привыкли к хорошим дорогам, хорошему обслуживанию, к чистоте и комфорту, что перестали все это замечать. Но стоило нам только один день пробыть в Мексике, как мы снова по достоинству оценили все материальные достижения Соединенных Штатов.
Иногда бывает полезно для лучшего знакомства со страной покинуть ее на один день».
Ах, как же тонко и точно сказано!
Однако мы в Хуаресе не побывали, и не только потому что ни у кого из нас не было мексиканской визы, а потому, что… впрочем, все по порядку.
Приехали в Эль-Пасо и решили подъехать к самой границе с Мексикой, чтобы, как говорил в таких случаях наш режиссер Валерий Спирин, «поснимать жанр». Какой-то малопривлекательный райончик. Кругом какие-то видавшие виды автобусы, которые должны, как мы поняли, везти мексиканских соседей в разные места, где они, мексиканцы, будут отовариваться. Надписи в основном на испанском, довольно кругом грязно. Группа расходится: операторы, звук и прочие идут «снимать жанр», мы — так сказать, творческая элита — отправляемся смотреть местные магазинчики и лавки. Зрелище довольно убогое. Товар самый что ни на есть третьеразрядный. Торгуют и покупают только мексиканцы, ни одного «гринго» не видать.
Походил-походил, сначала с Ургантом, с которым мы посмеялись над различного рода предупредительными надписями («Въезжать в Соединенные Штаты с огнестрельным оружием запрещается»), потом разошлись. Я вернулся в нашу машину, где дремал Брайан. Вообще, должен отметить феноменальную способность Брайана спать в любой позе, в любом месте и в любое время суток. Рекорд он поставил в Военно-воздушной академии США, когда заснул лежа между стеллажами библиотеки. Как заметил один из курсантов, «он, видимо, переполнен чтением и переваривает его».
Итак, сидим мы в нашей «Генриетте» и вдруг видим, как бежит к нам Хелена Сопина, бежит, как писал в своих записных книжках Илья Ильф, с «изменившимся лицом». Подбегает и тяжело переводя дыхание, говорит:
— Всю группу арестовали, что делать??!
— Как это, арестовали? — спрашиваю я.
— Они что-то там снимали, и вдруг появились какие-то полицейские, наставили на них пистолеты и забрали.
Тут Брайан проснулся и говорит:
— Как-никак я юрист, а ну пойдем и выясним что к чему.
— Я останусь здесь и буду ждать, — говорю я.
Вот они ушли. Проходит десять, двадцать минут, полчаса. Начинаю беспокоиться всерьез. Уже вижу заголовки в газетах: «Русская шпионская группа схвачена при попытке перехода мексиканской границы».
Наконец появляется Брайан в сопровождении двух здоровенных мужчин в форме техасской пограничной охраны. Я выхожу из машины, иду им навстречу, подхожу, и один из них говорит:
— Мистер Познер?
— Да, это я.
— Вот здорово! — говорит он и протягивает здоровенную руку, — я же ваш фан!
Ну я, конечно, обрадовался, мы стали хлопать друг друга по плечу, как это принято в Америке (но не делайте это с незнакомым полицейским), а потом пошли в здание пограничной заставы — она стоит у самого моста, по которому выезжают из Мексики в США (есть второй мост, как мне сказали. Для выезда в обратном направлении). Здание довольно большое, хотя и одноэтажное. Входим. На скамейке слева сидит вся группа: оба оператора, звукооператор в очередных немыслимых солнцезащитных очках, режиссер, Ургант, технический мастер, сержант ВДВ, несчастная Хелена Сопина. Нет ни Ивана Носкова, ни мечты покойного Рубенса Зоряны. Они остались в автобусе сторожить технику и покурить.
