Дмитрий Правдин - Хирург возвращается
Но я догадывался, что просто так эта женщина не сдастся. Наверняка у нее приготовлен для меня какой-нибудь сюрприз. И чутье не подвело: самое интересное, как принято в романах, ожидало меня впереди.
Глава 15
Первая рабочая неделя на новом месте пролетает стремительно. Рутина захватила меня, и я весь с головой окунулся в работу: масштабы тут, в Карельске, мелковаты для активного хирурга, но приходится довольствоваться тем, что есть.
По ночам меня по-прежнему никто не тревожит: всех интересных пациентов доставляют в стационар днем или вечером.
Я оперирую почти только экстренно, так как в мои палаты госпитализируют всех самых тяжелых и диагностически неясных пациентов. Догадываюсь, что кто-то к этому приложил руку, так в остальные палаты попадают только плановые и не совсем запущенные с точки зрения хирургии пациенты. Но я не в претензии: в общем-то, сам напросился на роль ведущего хирурга.
Плановых больных с грыжами, водянками и фимозами оперирует заведующая, иногда они достаются Григорию. Он даже поделился со мной и попросил прооперировать пару пациентов с огромными паховыми грыжами. Я, конечно, не отказал.
Наконец по окончании первой полноценной рабочей недели наступает мое первое дежурство по больнице. Как я уже говорил раньше, в хирургии и травматологии через день дежурят либо хирург, либо травматолог. Мне выпадает суточное дежурство в субботу.
К восьми утра я как штык стою в ординаторской травматологического отделения, где заспанный молодой травматолог Петр Петрович силился понять, чего же от него хотят.
— Петр Петрович, — тормошу я завернутого в казенное синее одеяло доктора, растянувшегося на дерматиновом диване. — Ау! Пора вставать! Дежурство ваше закончилось!
— А? Что? — таращит он заспанные глаза. — Который час?
— Почти восемь, пора вставать!
— Доктор, что ж вас в такую рань-то принесло? — недовольно бубнит он, потягиваясь. — Сегодня же суббота: отчитываться начальству не надо. Спали бы себе и спали, и я бы подрых еще! Вы же в больнице, кажется, проживаете?
— Проживаю.
— Так если б вы срочно понадобились, вас нашли бы моментально, не сомневайтесь!
— Странно. Я хотел вас пораньше сменить, торопился, понимаете ли, чтоб вас скорее домой отправить. Думал, вы мне дежурство передать должны как положено.
— Спасибо, конечно, но я и здесь славно высыпаюсь. Знаете, как у нас говорят?
— Как?
— На положено — наложено! — Он нехорошо смеется, продолжая зевать и потягиваться.
— Ну у вас и порядки!
— Да передавать-то особо и нечего, — извиняющимся голосом оправдывается травматолог, видя, что я не одобряю этих шуточек. — За ночь всего раза три в приемник дернули: две пьяные хари заштопал да один вывих плеча вправил. В реанимации все спокойно, на отделениях тоже. У нас, на травме, некого наблюдать, у вас в хирургии тоже…
— А в реанимации записи нашим больным сделали?
— Обижаете. — Травматолог свешивает с дивана голые волосатые ноги. — После вашей пропаганды о правильном ведении послеоперационных больных все пишут, даже мы — травматологи. Причем вашим же больным.
Быстренько распрощавшись, спускаюсь в приемный покой. В нем на удивление пусто — только в дальнем углу коридора, ближе к выходу, полулежит на колченогих стульях один синерожий пропойца. У бедняги плохо с сердцем: пил всего неделю, а сердчишко не выдержало нагрузок и забарахлило. Ему нужно к терапевту, а тот почему-то задерживается. Трудовая дисциплина в выходные дни явно хромает.
— Вы бы ему ЭКГ сняли, что ли, — предлагаю я дежурной медсестре Марине, ядреной девахе лет тридцати.
— Бухать надо меньше! Слышишь, Морковин! — небрежно отзывается Марина и выглядывает в коридор, обращаясь к пациенту. — Тогда и сердце болеть не будет!
— Не пил я! Честное слово, не пил! — дребезжащим голосом отвечает Морковин, приподнимая со стула отекшую синюшную физиономию.
— Морковин, ну кому ты здесь сказки рассказываешь? От тебя и сейчас сивухой разит! Отсюда чую!
— Да правда не бухаю, ужо часов пять! — стонет, приподнявшись на локтях, Морковин.
— Марина, если кого подвезут, звоните на мой мобильный телефон. Номер лежит у вас под стеклом на рабочем столе. Пойду пока в хирургию поднимусь, — и я отправляюсь к себе в отделение.
— Хорошо, Дмитрий Андреевич! — кричит мне вслед медсестра.
— А ЭКГ все же снимите. Вдруг и в самом деле инфаркт у человека приключился?
— Снимем! Но за последний месяц этот хмырь уже пятый раз обращается, все никак не угомонится! Что в нем человеческого-то осталось?
— Не пятый, а четвертый! — оживляется Морковин, пропуская мимо ушей слово «хмырь» и «что человеческого-то осталось».
В отделении я не спеша, обстоятельно обхожу все палаты. Тщательно осматриваю всех тяжелых больных, участвую в перевязках тех, кто требует особого внимания. Поднимаюсь в реанимационное отделение, уделяю время и хирургическим, и травматологическим пациентам.
— Дмитрий Андреевич, — загадочно шепчет дежурная медсестра Лена, симпатичная, но затюканная девушка лет двадцати пяти, когда я вновь появляюсь в хирургии, — а вас тут разыскивают.
— Кому я вдруг понадобился?
— Родиону Афанасьевичу, нашему рентгенологу.
— А ему-то что от меня нужно? Что-то серьезное случилось?
— Не знаю, только он это… — мнется девушка.
— Что «это»? Договаривайте!
— Не совсем трезвый! Под «мухой»! — набравшись смелости, выговаривает Лена и заливается бордовым румянцем. — И у него с собой бутылка коньяка, такая здоровая!
— И чего, простите, этот Родион Афанасьевич желает от меня?
— Наверное, выпить с вами намеревается, — все так же шепотом предполагает медсестра. — Ищет компаньона.
— Выпить? А ему не с кем?
— Наверное. Он часто в выходные дни в больницу приходит с бутылкой. Ему дома пить не дают, так он сюда норовит смыться. А сегодня с утра пришел и сразу начал вас разыскивать. Где, говорит, ваш новый хирург? Куда подевался? Желаю, орет, пообщаться с доктором из Петербурга. А сам уже еле на ногах стоит и бутылкой размахивает.
— Да-а, неожиданный поворот событий. И куда же он делся?
— Не знаю, — пожимает плечами Лена. — Я ему сказала, что вы сегодня дежурите и вас, наверное, вызвали в приемный покой. Если он к вам не спускался, может быть, в кардиологию отправился — ведь там ваша комната?
— Там, там! — киваю я, лихорадочно соображая, как мне отделаться от непрошеного визитера. Пьяный рентгенолог с косичкой и сомнительной сережкой в ухе, да еще вдобавок с пузырем коньяка страстно желает со мной пообщаться. Мне это уж точно ничего хорошего не обещает. — А может быть, он домой отправился?
