Франсеск Миральес - 2013. Конец времен
Меня уже абсолютно не интересовал тот пресловутый миллионер с его каббалистическими изысканиями. Я больше не хотел даже и слышать о картах Таро и об архетипах. Мое внимание теперь привлекала лишь эта женщина.
Мне невольно вспомнилось об «аниме» и «анимусе».
Эльза, должно быть, каким-то образом умудрилась прочесть эти мои мысли: она вдруг перестала собирать ракушки и направилась ко мне, расплывшись в широкой улыбке. Подойдя ко мне и крепко меня обняв, она прошептала в мое ухо:
– Сейчас ты меня видишь, но очень скоро я улетучусь, я – сон, который совершенно случайно приснился тебе наяву.
– Подожди, не торопись исчезать, – взмолился я. – я приехал на Патмос отнюдь не для того, чтобы вести себя здесь, как праведник.
Эльза посмотрела на меня порицающим взглядом, а затем крепко поцеловала меня в губы, после чего мы вернулись с ней в городок Скала по все той же самой извилистой тропинке, чувствуя, как налетевший с моря ветерок ерошит нам волосы.
Проходя по одной из улочек, мы увидели бюро по найму квартир, над входом в которое висел лозунг, достаточно однозначно излагавший философию жителей острова: «САМОЕ СВЯТОЕ ЗДЕСЬ – ЭТО ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ». Прямо перед этим бюро стояло такси, за рулем которого сидел и вертел в пальцах сигарету пожилой хиппи в круглых черных очках.
– Может, сначала снимем квартиру, а затем уже отправимся на поиски Кинопса? – спросил я у Эльзы.
– Давай прежде всего выясним, что там есть на этой Генупе, – ответила мне Эльза. – Возможно, у нашего заочного друга имеется особнячок на берегу моря, и он согласится нас в нем приютить.
Хотя у меня и имелись на данный счет определенные сомнения, я, решив не спорить, подошел к таксисту и стал договариваться с ним о том, чтобы он отвез нас на Генупу. Поначалу он не понял, о каком месте идет речь, а потому достал карту острова и стал ее разглядывать, тихонько бормоча себе под нос:
– Генупа, Генупа…
Я, встав с ним рядом, склонился над картой, пытаясь найти на ней нужный нам холм в южной части острова.
Наконец таксист шлепнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
– Кинопа! Ты хотел сказать «Кинопа». Гора, в которой есть пещера.
– Ты имеешь в виду пещеру святого Иоанна? – спросил я. – Разве она находится там?
– Нет. Это пещера, в которой жил его враг Кинопс. Поэтому гора так и называется. Там есть часовня. Она высечена в скале. Я могу отвезти тебя туда за тридцать евро. Это далековато.
– Тридцать евро за двоих, – уточнил я, чтобы эта цена не воспринималась как цена за одного пассажира.
– Кого двоих? – удивленно спросил таксист. – Ты имеешь в виду и меня? Я, дружище, водитель!
– Я имею в виду вот эту женщину, – сказал я, уже начиная злиться от подобной фамильярности и поворачиваясь к Эльзе.
Однако Эльза куда-то исчезла.
5
Я с горечью осознал, что Эльза планировала поступить именно так еще с самого начала. То, что она сказала мне возле бухточки, было не кокетством, направленным на привлечение моего внимания, а вполне осознанным намерением: при первой же подходящей возможности она и в самом деле куда-то «улетучилась».
Пока таксист с невозмутимым видом вез меня на своем драндулете вдоль побережья Патмоса, я задавался вопросом, почему Эльза так сильно настаивала на том, чтобы я поехал вместе с ней, если затем она отправила меня в волчье логово одного. Куда она могла подеваться?
Единственное пришедшее мне в голову объяснение заключалось в том, что Эльза являлась одним из агентов Кинопса – как и несчастные Кора и Спиро, – и ее задача заключалась исключительно в том, чтобы притащить меня на этот остров. Сейчас она, возможно, уже готовит мне «прием» вместе со своим шефом, будучи из трех его помощников единственным человеком, которому удалось уцелеть.
Если это мое предположение было правильным, оставалось еще узнать, из кого состояла противоборствующая группировка, то есть группировка, убивавшая всех, кто пытался помочь установить контакт между тем миллионером и мной.
– Вот это и есть Кинопа, – сказал таксист, останавливаясь возле холма, на котором виднелась православная часовня.
– Ты можешь меня здесь немного подождать? – спросил я, надеясь, что присутствие этого типа обеспечит мне хоть какую-то степень безопасности.
– Хорошо, но только недолго.
Как и сказал мне таксист еще перед бюро по найму квартир, имевшаяся на горе Кинопа часовня представляла собой простенький храм, высеченный в скале. Она сейчас была закрыта: на окнах и двери виднелись металлические решетки с висячими замками. Волхв по имени Кинопс, возможно, и жил две тысячи лет назад на этой горе, но вот современный североевропейский миллионер наверняка бы подыскал себе какое-нибудь более комфортабельное место.
И тут мне пришла в голову мысль, что я пока еще не прибегнул к самому древнему из существующих в мире способов узнать о местонахождении какого-либо человека, заключающемуся в том, чтобы попросту порасспрашивать об этом других людей.
Таксист показался мне, в общем-то, не таким уж и плохим типом, и, глядя, как он, прислонившись задом к своей машине, закуривает сигарету, я решил порасспрашивать первым делом его.
– Я, похоже, слегка заблудился, – признался ему я. – Дело в том, что я думал, что в этом месте живет один мой друг.
– В часовне?! – удивленно воскликнул таксист. – Что это у тебя за друг? Уж не святой ли какой-нибудь угодник?
– Ну, знаешь, из тех людей, которым хочется прикоснуться к божественности такого вот места. Северные европейцы все такие: им мало просто увидеть пещеру святого Иоанна – они хотят и сами пожить так, как жил он. И даже использовать в качестве подушки, если такое возможно, тот же самый камень.
– А-а, ты имеешь в виду чокнутых.
– Ну да, – кивнул я, не обращая внимания на грубоватое поведение своего собеседника. – Мой друг – весьма своеобразный человек. Он называет себя Кинопсом – ну то есть так, как звали того волхва, – и он не дал мне точного описания того, где находится его дом, хотя и сказал, что очень хочет со мной встретиться. Такие вот у него странности. Не знаю, почему, но мне показалось, что он может жить где-то здесь.
– Но ты же сам видел, что тут находится – закрытая часовня. Если твой друг не сам Господь Бог, то ты его в этой часовне не найдешь.
Этот человек мне начинал нравиться. В его манере поведения чувствовалась какая-то бесшабашность. Решив, что здесь, на Кинопе, мне уже все равно делать больше нечего, я сказал:
– Думаю, мне придется заплатить тебе и за проезд обратно в Скалу.
– Я могу довезти тебя бесплатно в Хору, – ответил таксист, махнув рукой в знак того, что отвергает мое предложение. – Там намного приятнее, чем в порту.
– Большое тебе спасибо.
– Не стоит благодарности, это ведь мне все равно по дороге. Кроме того, Иисус ведь говорил, что, если кто-то принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.
– Замечательный совет.
– Это совет для чокнутых, – усмехнулся таксист, садясь за руль и заводя мотор.
Хора оказалась занятным городком-музеем с извилистыми улочками и очень качественно отреставрированными старинными зданиями. Единственное, что мне в ней показалось странным, так это то, что на ее улицах почти не было людей – как будто этот город предназначался исключительно для туристов, а туристы все вдруг куда-то запропастились. Из Хоры можно было поразглядывать расположенный на вершине близлежащего холма массивный монастырь Святого Иоанна. Он казался похожим скорее на крепость, чем на место, предназначенное для размышлений о вечном.
Таксист похлопал меня – медленно погружающегося в мистическую ауру этого места – по плечу и на прощание сказал:
– Если захочешь взглянуть и на другие часовни, разыщи Панайотиса. Это я. Вот тебе номер моего телефона.
Затем он закурил очередную сигарету и, сев в автомобиль, уехал.
Чувствуя едва ли не облегчение оттого, что мне уже не нужно уделять внимания никому, кроме самого себя, я потащился со своим чемоданом по улицам мимо побеленных известью домов в поисках какого-нибудь места, в котором я мог бы дать своим измученным телесам отдых. Шагая по похожим на лабиринт улочкам, я проходил мимо весьма симпатичных на вид домов с огромными цветочными горшками, взбирался по крутым каменным лестницам и огибал крутые повороты.
Наконец я натолкнулся на малюсенький одноэтажный отель, в котором юнец с явно неприветливым выражением лица показал мне номер с видом на монастырь.
– Пятьдесят евро в сутки, – сказал он.
– Что-то дороговато, – удивился я. – А у тебя нет номера без красивого вида из окна?
Судя по тому, что этот юнец разговаривал со мной с большой неохотой, он был сыном хозяина этого отеля. Жил он, наверное, большую часть года в Афинах, а вот во время каникул работал здесь, в принадлежащем его отцу отеле.
