Жоржи Амаду - Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага
Однако для обоих всё было ясно: если Даниэл еще не взял Теодору, то возьмет, в том сомнения быть не может, а то, что студент мог иметь какой-либо интерес к Терезе, им даже в голову не приходило. И совсем не потому, что Дан был любовником Теодоры, а потому, что Тереза принадлежала капитану и положить глаз на то, что принадлежало капитану, мог только безумный или спящий глубоким сном и видящий сны.
Тереза не всегда занималась подсчетами, сидя за маленьким столиком в магазине. В её обязанности входили и уборка комнаты, и стирка белья капитана; общую уборку делали приказчики, приходившие на работу рано утром. Шико Пол подметки ставил на огонь кастрюлю с черной фасолью, сухим мясом, тыквой, сладким маниоком, картошкой, свиной колбасой – стряпать он научился в тюрьме. В полдень, когда покупателей становилось меньше, Шико и парни шли обедать, а Тереза оставалась одна в лавке на случай, если появится покупатель. Когда капитан бывал дома, Тереза накрывала стол скатертью, ставила тарелки, клала столовые приборы, подавала хозяину кашасу до обеда, а пиво к обеду. Еду для Жустиниано приносили из пансиона Корины в судках, она была обильной и разнообразной. Капитан ел с аппетитом, большие порции и пил, сколько хотел, не ограничивая себя. Шико Полподметки имел право выпить рюмку кашасы за обедом и за ужином, одну-единственную, которую выпивал залпом. Зато по вечерам в субботу, накануне праздников, в дни святых пил так, что замертво сваливался, где придется, чаще всего в конуре у дешевой проститутки. Когда капитан отсутствовал дома, Тереза скатерти не стелила, не пользовалась столовыми приборами, а ела руками, сидя на корточках, то, что приготовил Шико.
С порядками и обычаями в лавке капитана Даниэл освоился быстро, разговаривая с приказчиками, и вроде бы в то же время веселья ради вертелся перед занявшими прочные позиции в окнах сестрами.
Взволнованные сестры, сгорая от недоумения и нетерпения, никак не могли понять, с чего бы такая робость. Ведь Дан приехал из столицы, овеянный славой смелого покорителя женских сердец, терроризирующего мужей, даже жиголо. Дона Понсиана де Азеведо, знающая о похождениях Дана, нанесла им визит и рассказала подробно о всех его скандальных историях, и вдруг этот красавчик так странно держится, на расстоянии, не делая никаких попыток к сближению, не кончая затянувшейся прелюдии, к тому же, что не менее странно, он не оставлял своим вниманием ни одну из них, оделяя их всех любезностями и делая авансы каждой, а может, он был в затруднении: кого же из четырех ему выбрать? Каждая сестра в своем окне. Даниэл на тротуаре напротив. Он фланирует перед их окнами утром и вечером, потом скрывается в лавке. Из окон несутся вздохи.
Даже капитан и тот поинтересовался успехами Даниэла:
– Ну, вкусили плода?
– Терпение, капитан! Когда свершится, тогда расскажу.
– Мне интересно только одно: девственница она или нет? Держу пари, что девственница.
– Да услышит Господь вас, капитан.
И они вели оживленную беседу все на ту же неизменную тему. Жизнь проституток в Баии – это особенно увлекало Жустиниано Дуарте да Роза. Дан завоевал его доверие, и они вместе ходили к Габи пить пиво и смотреть девиц. И в то же самое время, наводя критику на местную проституцию, Дан, облокотившись на прилавок, прямо на виду у капитана ухаживал за Терезой, разговаривая с ней на языке многозначительных взглядов и улыбок, подготавливая почву.
– Третьесортный материал у этой Габи, капитан.
– Не говорите так, я не уважаю подобные шутки; вы здесь даже трех месяцев не живете.
– Ничего достойного я не видел. Когда вы будете в Баии, я стану вашим гидом и покажу, что такое женщина. Не говорите мне, что вы знаете хорошо Баию. Кто не бывал ни у Зеферины, ни в доме Лизеты, Баии не знает. И даже эта полячка, настоящая блондинка, в подметки не годится той, что я вам покажу, вот она клад. А скажите, капитан, делали ли вам арабское buchй?
– Buchй – тысячу раз! Это мне нравится, женщина, которая со мной ложится, должна быть опытной. Но арабского я не знаю. Всегда слышал, что это французское.
– Так вы не знаете, как это здорово! Вот блондинка, которую я хочу вам показать, в этом деле специалистка. Она аргентинка, зовут ее Розалия Варела, поёт танго. Я же предпочитаю её в постели, конечно, не поющей. Она мастер на всё, у неё нет соперниц в умении доставлять удовольствие. А арабское buchй превосходно.
– Ну, так что же это такое?
– Нет, не скажу, потому что пропадет вся прелесть. Однако, когда вы попробуете, ничего другого не захотите. Только Розалия это умеет.
– Так что все-таки это такое?
– Да само название всё объясняет. «Взаимно».
– А? Это нет, никогда. Чтобы я?.. Одна цыганка, что гадает на картах, как-то предложила мне, но я чуть ей морду не набил, этой сукиной дочери, чтобы в другой раз не осмелилась. Женщина мужчине – это естественно, но мужчина женщине, да он тогда не мужчина, а французская собачка, вы меня извините, если я вас оскорбляю, но это именно так.
– Капитан, да вы отсталый человек, но я хочу видеть вас в руках Розалии, которая будет с вами делать всё, что ей захочется, скажу вам больше: еще на коленях просить будете.
– Кто? Я, Жустиниано Дуарте да Роза, капитан Жусто? Никогда.
– Так когда вы собираетесь в Баию? Назначьте день, и я поставлю на Розалию. Если она не справится, плачу я.
– Я еду в Баию на днях, сразу же после выходных. Получил приглашение от губернатора на праздник Второго июля, на прием во дворец. Губернатор – мой друг.
– И сколько пробудете там? Кто знает, может, я еще вас там застану?
– Не знаю, всё зависит от судьи, у меня спорное дело. Потом навещу друзей в правительственных кругах, я знаю в Баии многих и, минуя Гедесов, там решаю здешние дела. Скорее всего, пробуду дней пятнадцать.
– Нет, тогда я вас не застану, я обещал отцу пробыть здесь весь месяц. Не говоря уже о том, что хочу довести дело с Теодорой до конца и узнать, девственница она или нет. Для меня это дело чести. Но мы сделаем так: я дам вам письмо к Розалии, вы от моего имени её найдете в «Табарисе».
– В кабаре «Табарис»? Я знаю, я там бывал.
– Да, там она поет все вечера.
– Так договорились, вы даете мне письмо, и я узнаю, что такое арабское buchй. Но предупредите её, чтобы меня уважала, а не то схлопочет плетки.
– И всё же я предлагаю пари, уверяю, Розалия перевернет вас.
– Не родилась еще женщина, которая сможет приказывать капитану Жусто и тем более сделать из него французскую собачку. Настоящий мужчина – самец этого не допустит.
– Тысяча рейсов моих против ста тысяч рейсов ваших, капитан сдаст свои позиции и подчинится Розалии.
– Даже шутя, не повторяйте этого, и вашего пари я не принимаю. Пишите этой доне записку, скажите, что я плачу сразу, но чтоб меня уважала, иначе пусть пеняет на себя.
Какое самомнение, индюк надутый, заключил про себя Даниэл. Да и чего можно ожидать от того, кто вешает на шею ожерелье из золотых колец, напоминающих ему об обесчещенных девушках?
Даниэл соблазняет Терезу. Сама не зная почему, помимо своей воли она отвечает на его взгляды. Какие у него печальные голубые глаза, рот красный, волосы вьются кольцами – ангел, сошедший с неба. Когда капитан и Даниэл вышли из магазина, Тереза спрятала на груди принесенный Даном цветок. За спиной капитана он показал ей увядшую розу и поцеловал её, положил на прилавок. Это для неё он сорвал цветок и поцеловал его, на засаленном прилавке красная роза – поцелуй любви.
28
В конце недели нервная и неуверенная Магда по праву старшей подняла за столом весьма серьезный вопрос:
– Дан должен определиться. Будь что будет, но невеста должна быть избрана, мы будем согласны с любым его выбором и будем готовить приданое. Четырех нас он взять в жены не может, он один, и ему нужна одна.
– Хорошо бы, он выбрал двух… Он такой большой! – отважилась вставить Амалия, готовая к любому решению.
– Не говори глупостей, не будь смешной.
– Смешна та, что старше него, а за ним бегает.
Магда оскорбилась и разразилась плачем:
– Я за ним не бегаю, это он бегает за мной, и я не старая, мне тоже двадцать, как и вам. – Слова прерывали всхлипывания. – Амалия, сестра, прости меня, у меня плохое настроение. – Они обнимаются и плачут вместе.
– Но почему он должен кого-нибудь выбрать, если и так хорошо? – начинает Берта; менее симпатичная, она довольствуется малым, ведь даже малое лучше, чем ничто, она счастлива уже тем, что видит его на тротуаре возле их дома. Ведь, если он выберет одну из них, он больше не будет ходить под их окнами.
Ах! Это будет конец надежде – скука, горечь, беспричинные слезы, молчание, обмороки, маленькие неприятности, лицемерие, придирки, задумчивость, заурядное существование незамужних женщин. Да, Берта права, нет нужды принуждать его быть смелым, принять решение, определить срок. Магда даёт обет Святому Антонию, покровителю вступающих в брак, Амалия прибегает к помощи ворожеи Ауреа Виденте – ей нет равных в этих вопросах – и оплачивает её труды вперед, Берта предпочитает негритянку Лукайу, что зарабатывает свой хлеб на углу улицы, продает травы, готовит приворотное снадобье, что действует безотказно.
