Стелла Даффи - Сказки для парочек
Кушла тщательно осматривает себя в зеркале и подносит заточенный нож к груди. Она так часто пользуется охотничьим ножом, что затачивать его превратилось в рутинную обязанность перед сном. Заученным движением Кушла делает трехдюймовый надрез, запускает в рану три пальца и выкручивает нежный чувствительный орган. Она соблюдает осторожность, чтобы не порезать вены, их синий след четко просматривается сквозь ее тонкую кожу. Хватит того, что ей приходится совершать каждое утро; вытирать кровь, пролившуюся из поврежденной артерии, было бы совсем уж невыносимо. Кушла дергает за сжавшееся сердце и чувствует, как оно сдвигается с места и неохотно вжимается в ее руку. За ночь сердце пустило глубокие корни, и Кушла вырывает крошечный кусочек плоти вместе с невидимыми щупальцами. В ответ все тело корчится, желудок сжимается, спина выгибается, ноги подкашиваются и роняют ее на пол, утроба сокращается, задетая изнутри. Когда Кушла впервые удалила сердце, она испытала облегчение. Теперь же она кричит от боли, выдергивая новый комок — кровоточащий и смиренный. Через секунду сердце перестает биться; Кушла открывает банку, стоящую наготове на кухонном столе. В банке девять мертвых сердец. Кушла бросает туда десятое и ставит банку в холодильник. Когда она закрывает дверцу, внутренности холодильника озаряются светом сердец.
Кушла вытирается, теперь нужно залечить разрез — посредством магии. Накладывай она каждый день швы, грудь очень скоро превратилась бы в месиво. Магия изматывает, но при встрече с Фрэнсис проще объяснить усталость, чем появление свежего шрама. Магия — римская, алхимическая и иудейская. Сумбур из воспоминаний о зельях в кабинете короля и проклятий королевы, пытавшейся научить дочь вязать. Да и сами магические действия довольно сумбурны. Дворцовые учителя остались бы недовольны, они учили принцессу на совесть, она разочарована в себе. Но Кушле не пристало жаловаться. Падшие принцессы не могут быть придирчивыми нищенками. Когда разрез заживает, она убирает со стола и снова засыпает. На этот раз без сновидений. Кушла тратит впустую дни, компенсируя былую предельную занятость.
Она просыпается к концу дня, почти придя в себя; принимает душ, и, когда вытирает впалый живот, ей приходит в голову, что неплохо бы поесть. Открывает холодильник — йогурт с соевым творогом двухнедельной давности, сморщенное яблоко и большой кусок засохшего сыра. И сердца — полезное для здоровья красное мясо, молодое и нежное. Не выбрасывать же его. Кушла могла бы приготовить отличный соус «болоньезе» со свежим базиликом, орегано и горстью пахучего чеснока. У нее полно консервированных помидоров, сочных итальянских «дамских пальчиков». Она голодна, и мясо надо куда-то девать. Но Кушла берет сыр и грызет черствую корку. Ей стыдно. Раньше она любила готовить. Но в последнее время у нее сердце не лежит к стряпне.
Что Кушле действительно требуется, так это выдавить Джоша из головы — заменить его кем-то другим. Именно это у нее и получится.
42
Филип, удачливый бизнесмен и рогоносец, пребывает в полной готовности. Все утро он ходил за покупками, в то время как его жена убирала дом. Разумеется, у них есть прислуга, Рози, она приходит раз в неделю. Рози — студентка, зарабатывает уборкой и отлично справляется с работой. Однако сегодня Фрэнсис захотела, чтобы дом принадлежал только ей. Итак, Филип охотится в супермаркете: щупает помидоры, сравнивает куски говядины, взвешивает баранью ногу, опытным глазом замечает, когда супермаркет обжуливает его на унцию или две. Он возвращается торжествующим пещерным человеком, роняя на каждом шагу экологически недружественные пакеты. Затем Филип отводит сына на школьный футбольный матч; потом забрасывает мальчика к родственникам на выходные. Возвращается домой и начинает долгий процесс приготовления вечернего угощения, «Маник Стрит Причерс» орут из кухонного проигрывателя. Филип, которому нет еще и сорока, добился немалых успехов в жизни. На самом деле он предпочитает новый джаз и старый блюз. Но ему очень хочется слыть современным и продвинутым.
Жена Филипа, Фрэнсис, целительница и изменница, тоже готова. Она отскоблила и вымыла дом, окрестила темные углы противомикробной жидкостью, освятила столешницы полировочной средством. Поставила дорогие парниковые цветы во все комнаты, куда могут зайти гости, и в те помещения, куда они могут сунуть свой нос по дороге — более долгой, чем требуется, — в туалет. Проходя по комнатам, она спрашивает себя, на ком из двух потенциальных любовников она хочет, чтобы ее муж остановил выбор. Фрэнсис застывает над каждой пыльной дверной притолокой, вопрошая сведенный желудок и стиснутые челюсти. Странно, но несмотря на всю свою внутреннюю гармонию, ясного ответа Фрэнсис не получает. Но ей все равно хорошо — сексуальное томление держит ее в тонусе. Постепенно томление становится чересчур сильным. Фрэнсис бросает пыльную тряпку и средство для полировки и бежит на кухню к мужу-стряпухе. Они занимаются любовью на разделочном столе, окоченевшая от холода садовая белка внимательно наблюдает за ними. Возвратясь к уборке, Фрэнсис чувствует на своих руках и груди сильный запах чесночного маринада. Аромат передался ей от рук мужа. Она смоет его тщательно и не без сожаления.
Несказанно любимый и временами невыносимый сын Фрэнсис и Филипа, Бен, на выходные отправлен к кузенам. Бен любит своих кузенов, их пятеро — дети сестры Филипа, все по возрасту близки Бену и все ютятся в крошечном доме; живут на головах друг у друга в районе, словно списанном с телесериального Южного Лондона. В их доме Бен мгновенно отбрасывает повадки единственного ребенка, витиеватую манеру изъясняться и преждевременно созревшее чувство ответственности. Он становится шумным, проказливым и зачастую весьма противным мальчишкой. Это идет ему на пользу. Филип приплачивает своей небогатой сестре за беспокойство. И все довольны.
Дэвид подготовился со всем тщанием. Он ждет не дождется вечера, наконец-то его цель близка, он готов к заключительному этапу миссии. Фрэнсис рассказала ему в мельчайших подробностях о другой гостье, но ему уже ведомо много больше, чем Фрэнсис. Дэвид не уверен, узнает ли его Кушла, но надеется, что она его признает. Не может же она не услышать сигналов их общей наследственности! Принц взволнован. Прикасаясь к Фрэнсис, он чувствовал электрический заряд сестры на ее коже. Сколь же сильным должно быть напряжение, когда они окажутся в одной комнате. Дэвиду и в голову не пришло озаботиться реакцией Филипа. Он даже не подумал, что у этого ужина может быть какое-то иное предназначение. Королевское семейство известно своим простодушием.
Кушла нервничает. События вышли из-под ее контроля. Если сегодня разыграется сцена, она, по крайней мере, будет знать, что делать, но ее беспокойство вполне справедливо — эта странная пара не склонна следовать традиционным образцам. Кушлу тревожит, что Фрэнсис хочет познакомить ее с мужем. Ее тревожит, что муж хочет с ней познакомиться. В этой паре многовато взаимопонимания, и потому результат не гарантирован. И кроме того, что-то еще носится в воздухе. Кушлу не радует вечер в компании со счастливой парой и незнакомым гостем. Ее душевный покой нарушен, кожа холодна, мускулы напряжены. Она провела день, пытаясь успокоиться и подготовиться. Терпеливо выискивала прецеденты. И ничего не нашла. Заглядывала в руны, раскидывала карты таро, гадала по облакам. Но и сейчас она не лучше информирована, чем прежде. Когда ее бабушка по отцовской линии снизошла до краткого эпизода с разбиванием сердец, это было лишь составной частью ритуала ухаживания, который она разыгрывала с дедушкой Кушлы. Абсолютно нормальное поведение для флиртующей принцессы. Но это не стало делом всей ее жизни. В отличие от Кушлы, разбитые сердца не имели для бабушки значения. Сегодня Кушле придется импровизировать, летать вслепую, на поводу у инстинктов — в этом-то и загвоздка. Пока у нее не начало расти сердце, Кушла могла всецело доверять интуиции. Ей не требовался конкретный план, она просто знала, что делать, выбранный путь сам вел к следующему поступку. Теперь же ее тело повинуется не только силе честолюбия. Сегодня Кушле придется поупражняться в разделении частей своего тела, ей нужно разнять сердце и разум. Она уже приняла физические меры предосторожности. Удалила сердце как можно позже, не трогая его до самой последней минуты. Достаточно рано, чтобы свернулась кровь и магия проникла под новую коросту. Но достаточно поздно, чтобы новое сердце не успело пустить корни. Своевременность требует точных расчетов и постоянного мониторинга. Она надеется, что все получится. Кушле бы только уйти из гостей до полуночи, и все будет в порядке.
Фрэнсис и Филип открывают бутылку дешевого шампанского за четверть часа до прихода гостей. Филип наливает каждому по бокалу. Фрэнсис выпивает свой залпом.
