Владимир Пиштало - Никола Тесла. Портрет среди масок
— Я танцую головой, а не ногами, — объяснял он. И говорил: — Человек должен сам присваивать себе дворянский титул, а не ждать его от какого-нибудь короля, который, вполне возможно, сам полный идиот и подлец.
Тесла полагал, что на Пятой авеню он одевается лучше всех.
Он постукивал тростью по носку ботинка и замечал:
— Общество оценивает человека по тому, как тот сам оценивает свою манеру одеваться, появляясь в обществе.
Вместо того чтобы стирать белые перчатки, денди выбрасывал их вместе с крахмальными воротничками. Специальный сапожник шил ему ботинки без рантов. Монограмма украшала каждую деталь его одежды. Его фигуру гончего ласкали фраки. Каждый понедельник Тесла покупал новый галстук в стендалевской комбинации красного и черного.
С недавних пор он поселился на вершине общества. Но на самом деле он жил выше вершины — в радости открытий. Он ходил по воде, танцуя свой внутренний вальс. Своими заколдованными ушами он касался небес. Звезды сияли в его волосах. В моменты усовершенствования мира исчезали стены и рамки, в которые обычно закованы вещи.
Он был римлянином-триумфатором. Дух Данте стоял у него за спиной и шептал: «Запомни, ты — человек».
63. Люди из шляпы
Средний американец любит свою семью.
Если у него остается еще немного любви, он тратит ее на Марка Твена.
Томас ЭдисонРоберт Андервуд Джонсон ради Теслы снял свой волшебный цилиндр. Из него один за другим (снимая шляпы) выходили знаменитости. Сначала он познакомил его с Антонином Дворжаком. Оба вспомнили — или сделали вид, что вспомнили, — встречу в пражском кафе «Националь».
В «Сенчури» разодетый Тесла столкнулся со светлоглазым молодым человеком. У молодого человека была теплая, но с кошачьим коварством улыбка. У него был высокий лоб. Очень черные брови стремились вверх, желая заменить исчезающие волосы. Нос у него был прямой и тонкий. Глаза светлые и затуманенные. Поклонившись по-военному, он представился:
— Редьярд Киплинг!
Тесла похвалил «Рикшу-привидение». Женатый на американке, Киплинг поносил Чикаго и дерзко клеветал на нью-йоркский Лоуэр-Ист-Сайд[14]:
— Ужасные бесконечные улицы, ужасные гнусавые люди, варвары, которые хуже готтентотов.
В следующую субботу Роберт пригласил Теслу в «Дельмонико», пообещав:
— Он тебе понравится! Огненно-рыжий. Абсолютно. С рыжими усами.
— Личность эпохи Возрождения! — скептически добавила Кэтрин.
— Бенвенуто Челлини! — вдохновенно воскликнул Мартин.
Когда новый знакомый Теслы краснел, кровь ударяла ему не только в голову, но и в волосы.
— Счастливчик! — говорили о нем. — Он родился под счастливой звездой.
Красные пятна на щеках были признаком не здоровья, а туберкулеза. Стэнфорд Уайт!
— Говорят, он дьявол, — пояснила Кэтрин.
— Про меня говорят, что я дьявол, — скромно подтвердил архитектор.
— Я расскажу вам одну историю, очень популярную в Боснии, — ответил Тесла на улыбку Уайта.
Мужчина встретил чужака. Чужак был красив, умен и остроумен. «Кто ты?» — спросил мужчина. «Я дьявол». — «Не может быть! — воскликнул мужчина. — Дьявол уродлив и глуп!» Чужак с тонкой улыбкой ответил: «Это утверждают клеветники!»
*— В вашей пещере Али-Бабы наверняка есть еще всяческие чудеса? — спросила его Кэтрин, когда они возвращались с ужина у ван Аленов.
— А почему бы вам самой не заглянуть в пещеру Али-Бабы? — предупредительно спросил Тесла.
— Мы приведем друзей, — пробормотала Кэтрин.
— Приводите!
В дождливый день, благоухавший дыней, экипаж остановился перед лабораторией Теслы на Южной Пятой стрит. Из группы гостей выделялся стройный мужчина с лохматыми бровями. Его знали миллионы людей, которые никогда не видели его. Писатель, сдержавший обещание никогда не курить во сне!
Марк Твен!
«Ну и что он мне покажет?» — спрашивали его глаза, не дожидаясь, когда Тесла откроет рот. Выражение лица он обычно формировал между лохматыми бровями и добродушными усами. Улыбка возникла под этими усами, когда он обратился к Тесле:
— Роберт говорит, что вы много работаете.
— Если бы размышления не считались работой, — ответил Тесла, — я был бы самым ленивым человеком на свете.
— Не будем спорить, молодой человек, — оборвал его Твен. — Самый ленивый человек — я. Всю жизнь я целенаправленно скрывался от работы. И если я хоть чего-то достиг, то только потому, что не работал, а играл.
Одна косматая бровь Твена топорщилась, вторая была аккуратно причесана. Тесла слушал его слегка рычащий и немного заикающийся голос, будто специально созданный для устных рассказов.
«Надо благодарить Бога за то, — вздохнул про себя Никола, — что по этой земле, кроме конокрадов и завистников, ходят такие остроумные мудрецы, как Марк Твен». Он был уверен, что юмористы умнее философов, и рассказал Твену о том, что чтение его ранних рассказов помогло ему в детстве оправиться после тяжелой малярии. Твен, как многие писатели, иной раз считал, что его творчество ничего не стоит. Выслушав Теслу, он забыл о напускной театральности, и на глазах его выступили слезы.
В разгар «позолоченной эпохи» богатели все, кроме человека, который придумал ей такое имя. Где бы Твен ни появился в течение дня, люди требовали:
— Рассмеши нас!
А мудрый клоун бессонными ночами мерил шагами комнату.
— Я, как и большинство людей, ночами становлюсь немножко ненормальным, — признавался он друзьям.
Джонсон шепнул Тесле:
— Знаешь, он вложил все свои деньги в новую полиграфическую технику, которая оказалась никуда не годной!
Эта черная дыра поглотила все накопления Твена и солидное приданое его жены Оливии. Он влез в такие долги, что даже стал подумывать о том, чтобы продать в Хартфорде свой дом со множеством дымовых труб и изломанной кровлей, подпертой деревянными резными орнаментами; душа этого дома была зеркалом души писателя.
— Вы бежали в Америку, я бегу из Америки, — доверился Твен Тесле. — Может, вы снабдите меня электротерапевтическими машинами, которые я смог бы всучить богатым старухам в Европе, а? Фифти-фифти?
— С удовольствием! — согласился Тесла.
Улыбающийся изобретатель провел Твена и его друзей к черным машинам, освещенным трепещущим светом.
— Ты знаешь, что это такое? — скрипуче шепнул Твен Роберту.
— Кое-что знаю, — ответил Роберт.
— Осторожно! — выпрямился Тесла, почувствовав себя Вергилием. — Мы еще не в аду. Но уже в пути. Per me si va de la citta dolente… Весьма волнительный опыт для суеверных.
Воздух был настолько насыщен электричеством, что им казалось, будто они продираются сквозь паутину. Посетители ждали, когда в помещении из эктоплазмы сформируются руки и начнут гладить их по лицам.
Тесла пояснял:
— Некоторые из находящихся здесь аппаратов предназначены для создания вибрации такой интенсивности, которой ранее не могли достигнуть. Когда колебания моих осцилляторов совпадут с вибрацией Земли, я смогу передавать без проводов не только информацию, но и энергию.
— А это что у вас? — спросил Твен.
— Вся энергетическая жизнь, от Солнца до человеческого сердца, есть не что иное, как результат пульсации, колебания на определенной волне, — не расслышал его Тесла.
Пока он указывал длинным пальцем то на один, то на другой безымянный предмет, чистый, звонкий голос Теслы пулеметной очередью расстреливал слушателей повторяющимся словечком «это»:
— Это осцилляторы, которые способны разрушить Бруклинский мост. Это самовключающиеся лампы. Это прибор для «сенографии». Это дух, который живет в моей катушке.
Он повернул рубильник, и пятиметровая молния сверкнула в помещении. Ее грохот заставил гостей втянуть головы в плечи. Они еще сильнее сгорбились, когда повсюду затрещали дружелюбные разряды.
— Это малые духи, — объяснил Тесла.
Гости не решались выпрямиться.
— Это всего лишь демонстрационная версия того, что постоянно протекает во всем мире, в том числе и внутри нас.
Пока молнии весело потрескивали вокруг, Тесла предложил друзьям подняться на платформу с вибрационной подстилкой. Старый писатель с серебряной сединой и сияющими глазами встал на нее первым. Он стоял среди сверкающих молний в победоносной позе гордого петуха. Потом он воскликнул:
— Так ведь это прекрасно!
— Осторожнее с… — начал было Тесла, но было поздно.
Юморист понял, что вибрация стимулирует работу кишечника, причем мгновенно, и он прытко соскочил с платформы и бросился в туалет. Оттуда он вернулся с необычным выражением на лице, и все долго смеялись. Они выпили, паря в амебоподобной голубизне.
