Бен Элтон - Попкорн
— Это точная информация? — спросила Сьюзен.
— Да, — ответил Ларри, — это точная информация. Перед нами тот самый фургон. Тот самый, от которого отходит двухсотметровый кабель, присоединенный к аппаратуре съемочной группы.
— Спасибо, Ларри, — Сьюзен одарила телезрителей сияющей улыбкой. — Мы также можем сообщить, что звукооператор имеет доступ к рейтинговому компьютеру.
— К рейтинговому компьютеру? — заинтересовался Ларри. — Это компьютер, проводящий анализ и составляющий телевизионные рейтинги, не так ли?
— Именно так, Ларри.
— Давайте снова обратимся к доктору Марку Реддингеру, который находится у нас в студии. Марк, не могли бы вы рассказать немного подробнее о том, что представляет собой рейтинговый компьютер?
— Да, конечно, Ларри. Телекомпании используют рейтинговый компьютер для анализа данных и передачи результатов точного статистического анализа телевизионных рейтингов.
— Вот как? Потрясающе! И вы можете это авторитетно засвидетельствовать?
— Безусловно.
— А телевизионные рейтинги показывают, сколько зрителей смотрят тот или иной канал? — спросила Сьюзен.
— В статистическом и демографическом смысле, да, это…
Уэйн выключил телевизор. У него начала болеть голова.
— Хватит с тебя этой чуши, Скаут. Нам надо работать, — сказал он. — А теперь внимание: хочу представить вам Билла и Кирстен, они сделают нас звездами. — И Уэйн впустил в гостиную репортеров.
Билл и Кирстен явно чувствовали себя не в своей тарелке. Они были неробкого десятка, снимали голод, войны и президентские выборы, однако сегодня оказались в обстоятельствах не очень располагающих к уверенности. И дело было не в женщине в пропитанном кровью платье, которая хрипела на полу у мини-бара. И не в психопатических маньяках, которые держали их под дулом автомата. Просто любому было бы нелегко прийти на званый вечер в наряде, состоящем из нижнего белья.
Они чувствовали себя голыми. Билл и Кирстен — стройные, эффектные молодые репортеры — хотели выглядеть соответственно. Биллу недоставало его широкой рубашки с многочисленными карманами, в которых было столько запасов, что их, как Билл частенько говорил, хватило бы на месяц. Кирстен — ее военных ботинок, с шестнадцатью дырочками для шнуровки в каждом, — они заставляли ее чувствовать себя смелее и тверже. Но больше всего их обоих напрягало отсутствие брюк. Конечно, ничего нельзя было с этим поделать, и они как настоящие профессионалы, без лишних возражений, выполняли возложенную на них миссию.
— Как мы будем снимать?
Уэйн посмотрел на Брюса.
— Брюс, ты же режиссер. Где этим людям поставить камеру?
Брюс даже не пошевелился. Пусть нельзя избежать готовящегося кошмара, но помогать в его организации он не собирался.
Уэйн пожал плечами.
— Ну, тогда я сам все сделаю. Может, мне тоже «Оскар» за это дадут, ха-ха! Так вот, ребята, камеру надо поставить прямо здесь, напротив камина.
Билл и Кирстен стали готовить аппаратуру. В это время Уэйн продумывал сценарий.
— В центре должен находиться этот диван. Потому что я точно знаю: чего бы там по телевизору ни показывали, где-нибудь поблизости обязательно есть диван. А если я его еще немного подвину, то Брук тоже будет в кадре. Так ведь, Билл?
— Да, я ее вижу, — откликнулся Билл.
— Вот и отлично, потому что мне кажется, она просто потрясающе смотрится на полу. Прямо какой-то раненый лебедь.
Скаут обожала, когда Уэйн так говорил. Она твердо верила: будь у него образование, он точно стал бы поэтом. Билл с этим едва ли согласился бы. В объективе его телекамеры Брук не выглядела раненым лебедем. Она была похожа на раненого человека. Тяжело раненного человека. Билл много видел подобных сцен, когда работал военным корреспондентом, но так к ним и не привык и не находил в них ничего красивого.
— Она умирает, — сказала Велвет, накрывая Брук пиджаком.
— Мы все умираем, милая, — ответил Уэйн, — с момента нашего появления на свет. Но ее жалкое состояние усилит эффект, который я хочу произвести. Она будет живым примером или, скорее, пока еще живым примером того, что прославляют и эксплуатируют люди, подобные Брюсу Деламитри. Так что убери с нее пиджак, крошка. Здесь не холодно, а твой пиджак портит мне всю картину. В пиджаке нет ничего сексуального.
Велвет сделала, как ей велели.
— Ну вот, гораздо лучше, — одобрил Уэйн. — Теперь картина что надо. Ну а как насчет тебя? — Он посмотрел на Фарру. — Что мы с тобой будем делать?
— То есть? — вздрогнула Фарра. Она уже надеялась, что ей не придется участвовать в сцене. Но горько ошибалась.
— Это же телевидение, дорогая моя. Такая красивая женщина, как ты, будет пользоваться большой популярностью, особенно рядом с хорошенькой дочкой. Скаут, крошка, возьми-ка миссис и мисс Деламитри и пристегни их наручниками вон к той лампе за диваном… Ну, ну же, девочки, поторопитесь. Мы тут не «Унесенные ветром» снимаем. У нас прямой эфир.
Скаут сунула руку в сумку Уэйна и извлекла оттуда пару наручников.
— Сняли с копа, — пояснила она. И мрачно добавила: — Ему они уже не пригодятся.
Пока Скаут пристегивала Фарру и ее дочь к лампе, Уэйн с нетипичной для него смиренностью попросил разрешения взглянуть на сцену через объектив.
— Вы режиссер, — ответил Билл.
— Пожалуй, что так.
Уэйн отбросил свою смиренность и подошел к камере с таким серьезным видом, как будто он был самим Сесилом Б. де Миллом. Приникнув глазом к видоискателю, он стал внимательно изучать детали сцены. Уэйн видел Брюса, сидящего на диване. За ним стояли Фарра и Велвет, сбоку лежала Брук.
— Так, замечательно. А сейчас, Скаут, — сказал Уэйн, продолжая создавать наиболее подходящую для его плана сцену, — садись-ка рядом с Брюсом, потому что мы с тобой будем сидеть именно там. Понятно? Составь компанию нашему герою.
И все-таки чего-то не хватало.
— Мне кажется, все в порядке, — нервно заметила Кирстен. — Вроде все нужные элементы уже есть, так ведь? — Ей хотелось поскорее закончить и убраться отсюда.
— Элементы кадра — это только начало, — ответил Уэйн. — Нам же нужно добиться создания абсолютно незабываемого образа. Понятно? Абсолютно незабываемого! Если мы не заинтересуем публику, очень скоро все каналы нас отключат и вернутся к своим обычным программам, а мы останемся с одним «Си-эн-эн». Какие передачи могут стать нашими конкурентами, милая? — обратился он к Скаут. — Что там должно быть по программе? Я думаю, ты знаешь о дневной телевизионной программе больше, чем любая другая женщина твоего роста и веса во всех Соединенных Штатах.
— Сериалы «Стар-Трек: Новое поколение» и «Семейные узы», а также шоу Билла Козби и Опры Уинфри. Все в повторном показе, — с гордым видом продекламировала Скаут. — Я знаю все программы кабельных каналов.
Кирстен подняла глаза от оборудования.
— Уэйн, когда это пойдет в прямой эфир, все станции страны к нам присоединятся. Вы будете единственной программой на всех каналах по всей Америке.
— Слышишь, Брюс? Ты станешь еще более знаменитым! Билл, все ли попадают в кадр? Где проходит граница рамки?
— Граница рамки! — восторженно пискнула Скаут, переполненная гордостью за Уэйна.
— Ширины достаточно, — ответил Билл. — Сейчас я зафиксирую картинку и сделаю фото всех участников съемки. Вот посмотрите.
Уэйн заглянул в объектив и затем, задумчиво нахмурившись, подошел к прикованным наручниками женщинам. Недолго думая, он дернул за края нарядного розового жакета Велвет, оторвав пуговицы.
Скаут такое развитие событий не понравилось. Впрочем, как и Велвет, но ей протестовать не приходилось.
— Уэйн, немедленно убери руки от этой девчонки! — крикнула Скаут.
— Ты хочешь добиться высоких рейтингов, малыш? Ну? Хочешь, чтобы все на нас смотрели? Так вот, секс — лучшее средство для этого. Секс отлично продается и покупается. — Уэйн разодрал блузку Велвет и стащил с плеч девочки, чтобы можно было видеть ее бюстгальтер. — Клево, да? — сказал он. — Но слишком много нельзя показывать — на телевидении строгие правила. Так, чуть-чуть, просто чтобы заставить этих телевизионных лентяев зашевелиться… Ну вот, мы, кажется, готовы. Брюс, через пару секунд ты будешь сидеть на этом диване, между мной и Скаут, и заявишь на всю страну то, что я тебе велел. Не так ли, Брюс?
Глава тридцать четвертая
Снаружи все ждали эфира. Пресса, полиция и большинство граждан Америки. Осада дома Брюса Деламитри стала новостью номер один по всей стране.
— Ну, так будет этот ублюдок делать заявление или нет? — ворчал начальник полиции Корнелл, прохаживаясь туда-сюда вокруг броневика. — Сколько нам еще ждать, прежде чем ворваться в дом и взять его?
