Бен Элтон - Попкорн
Мюррей уже выиграл битву за право послать к Уэйну свою команду.
— Преступники связались с нами, и это дает нам преимущество над всеми остальными, — высокомерно заявил он представителям других телекомпаний. — К тому же, если вы будете возражать, я не скажу вам, в чем заключаются требования преступников, и ваши люди только напрасно погибнут.
Теперь Мюррею осталось убедить Оливера и Дейл, в которых компания столько вложила, что именно они должны войти в дом Брюса Деламитри от имени «Эн-би-си». Мюррей торопился. Уэйн требовал двух техников, а не ведущих. Оливера и Дейл еще придется обучить работе с аппаратурой, времени же на это — в обрез.
Двум залакированным телевизионным куклам предложение Мюррея не могло не показаться заманчивым… Это был шанс в одно мгновение превратиться из популярных ведущих, которые только и делают, что читают текст суфлера и беседуют со знаменитостями, в героев эпохи.
С другой стороны, люди, захватившие в доме заложников, — массовые убийцы…
— А вы уверены, что это безопасно? — спросил Оливер. — Я просто за Дейл переживаю, понимаете?
— Безопасность гарантирована, — заверил их начальник. — Зачем ему вас убивать? Вы ему необходимы. Телевидение — все, что у него осталось. С нами он суперзвезда, а без нас — неудачник, которого ждет электрический стул. Мы нужны ему не меньше, чем он нам.
Дейл и Оливер обменялись взволнованными взглядами. Их вдруг обоих осенило, что мечтающий о славе маньяк-убийца только выиграет, прикончив в прямом эфире парочку ведущих программы «Кофе-тайм». И все же это такая возможность! Оливер и Дейл — бесстрашные правдоискатели, военные корреспонденты, рискующие жизнью ради того, чтобы донести самую громкую историю десятилетия в дома американских телезрителей!
Мюррей решил по максимуму использовать свое преимущество.
— Можете не волноваться. Вам обещана полная безопасность. — Он понизил голос: — Но послушайте, не надо всем об этом рассказывать. Пусть думают, что вы работаете на свой страх и риск, потому что для вас нет ничего важнее, чем право телезрителей знать последние новости.
— Вот это да! — воскликнула Дейл.
— Именно! Вам даже могут дать за это медаль, — добавил шеф.
— Ну, и конечно, мы несем ответственность перед обществом, — патетически заметил Оливер, который всегда считал себя одним из основных нравственных наставников и защитников Америки.
— Что ж, значит, договорились, — сказал начальник. — Оборудование довольно простое. Я попрошу, чтобы кто-нибудь из ребят объяснил вам, как с ним управляться. После этого вы должны будете только снять с себя одежду — и готово.
Он был так близок к цели. На секунду ему показалось, что все получилось. Но он ошибся.
— Снять с себя одежду? — ошеломленно прошептала Дейл.
— Да, да, только и всего, — проговорил Мюррей, стараясь не заострять на этом внимание.
— Вы имели в виду — сменить одежду? — переспросил Оливер. — Вы несомненно хотите, чтобы мы переоделись в военную форму?
Как и все репортеры, Оливер всегда мечтал надеть бронежилет и быть похожим на солдата.
Но начальник отдела новостей не это имел в виду.
— Нет, вы должны снять ее. Парень хочет убедиться, что в одежде не спрятано оружие. А в чем дело?
— Э-э-э… — протянул Оливер и нервно кашлянул. — Думаю, это вопрос презентации.
Дейл и Оливер прекрасно выглядели и очень этим гордились. Классическая пара телеведущих и несомненный пример для подражания. Седовласому и величественному Оливеру было где-то под шестьдесят, а бойкой и хорошенькой Дейл — немного за тридцать. Визажисты, парикмахеры и дизайнеры работали над ними не покладая рук, и в студии Дейл и Оливер смотрелись просто великолепно. Олицетворяя собой воплощение американской мечты, они походили на строгого посла и его эффектную вторую жену.
Проблема же заключалась в том, что, как обычно и бывает, с изнанки все выглядело иначе.
К примеру, Оливер носил корсет, а Дейл как раз проходила курс по удалению целлюлита. У Оливера было два больших и некрасивых шрама после грыжи, а у Дейл — безумная татуировка на бедре, к тому же изуродованная неудачными попытками ее вывести.
Оливер вдруг припомнил, что, по причине болезни домработницы, на нем со вчерашнего дня была последняя и самая гадкая пара его трусов. А Дейл после шоу планировала встречу с новым любовником. Поэтому она явилась на работу в красном кружевном белье с разрезом в области промежности и дыркой в виде сердечка на попе.
— В конце концов, мы вам достанем новое белье, — пообещал Мюррей. — И замаскируем все дефекты на теле.
— Вот это вряд ли, — отозвался главный визажист, который слонялся без дела на заднем плане. — На лицах у Оливера и Дейл так много тонального крема, что, если мы примерно так же загримируем их целиком, они вряд ли смогут ходить.
— Я думаю, шеф, — рассудил Оливер, — в этот нелегкий для страны момент Дейл и я, как лучшие телеведущие страны, должны быть здесь, в студии, контролируя операцию из центра. Ведь генералы не участвуют в сражениях, не так ли?
— А я согласна, но только с дублером, — сказала Дейл, не очень хорошо подумав.
Так Оливер и Дейл упустили шанс остаться в истории, но, что гораздо важнее, сохранили в тайне свои дефекты. С заметным облегчением они отправились назад в студию, где, благодаря работе умелых помощников, их ожидало эксклюзивное интервью с актрисой по имени Дав, которую Брюс почти довел до слез на губернаторском балу.
Впрочем, начальник полиции Корнелл, обиженный на захвативших власть телевизионщиков, все равно не разрешил бы Оливеру и Дейл участвовать в операции.
— Нам нужно найти двух опытных специалистов, — заявил он, — желательно уже бывавших в переделках. Если отправим к этому парню разинь, которые там напортачат, то неизвестно, чем все это закончится. Повторяю: только лучших специалистов.
И телевизионщики бросились на поиск операторов с крепкими нервами, приличными телами и бельем, которое не стыдно показать.
Глава тридцать первая
Все было готово, и Уэйн еще раз отправился вниз, чтобы впустить внутрь дома съемочную группу.
В это время Брюс бродил туда-сюда по комнате, пытаясь придумать выход из положения.
Скаут гордилась эффектом, который произвел на Брюса план Уэйна.
— Видите, какой он умный? — спросила она.
— Я не могу это сделать, — сказал Брюс. — Просто не могу.
Велвет перевязывала рану Брук при помощи порванных наволочек от диванных подушек. Она взглянула на отца.
— Так надо, папа. Этой женщине нужен доктор, и ты же слышал, что он сделает со мной. Он меня застрелит.
Велвет боролась со слезами; тем не менее она демонстрировала силу воли, которой родители никак от нее не ожидали. Очевидно, многолетнее брожение Велвет с полными карманами денег по пассажам торговых центров не давало ей возможности проявить лучшие стороны характера.
— Да, конечно, Велвет. Прости. Я не позволю этому случиться. Но нужно подумать. Такое заявление будет иметь ужасные последствия. Для меня и для всех нас. Уэйн прав: как только я скажу то, что он хочет, со мной будет покончено. Что бы я потом ни делал и чего бы ни достиг, все будут помнить только это.
Брук, со стороны выглядевшая как труп, выразила протест. Хотя послышалось только бульканье, было ясно, что она считала свою проблему самой важной на повестке дня.
Брюс просто не мог заставить себя с этим согласиться.
— Я понимаю, Брук, что ты серьезно ранена, и сделаю все, чтобы помочь тебе, как только представится возможность, но пока — увы… Я тоже в беде. Через десять минут весь мир услышит мое признание в совершении массового убийства.
— Но ведь тебя же принуждают. Ты можешь позже отречься от своих слов, — вмешалась Фарра. До нее вдруг стало доходить, как сильно поражение Брюса скажется на ее собственной судьбе.
— Ну, конечно, Фарра. Чем не прошение о помиловании?! Буду всем рассказывать, что стал несчастной жертвой какой-то швали из трейлерного поселка на Среднем Западе.
— Эй ты, выбирай выражения! — Скаут не понравилась такая характеристика Уэйна.
Но Брюс был слишком напуган, чтобы еще и об этом волноваться.
— Что? Ты хочешь, чтобы я его любил, Скаут? Твой дружок — маньяк-убийца, бессердечный психопат.
— Ты не видел его с хорошей стороны.
Это Брюса по-настоящему рассмешило.
В действие включилась Фарра. Она подошла к дивану, на котором сидела Скаут и села рядом. Скаут навела на нее пистолет.
— Если хочешь завести с ней дружбу, — сказал Брюс, — то это бесполезно. Брук пыталась, за что и поплатилась — можешь полюбоваться на ее разбитые губы.
Но Фарра замышляла совсем другое. Она о многом успела подумать с того момента, когда Уэйн объявил им о своем плане, и хотела попросить об услуге.
