Складки (сборник) - Кислов Валерий Михайлович
… как можно дальше от цивилизации с ее прогрессом, что ускоряется, уничтожая флору и фауну на своем пути — и увлекает всю эту цивилизацию к логическому тупику…
… с ее экономикой (микроэкономика — это когда обманывают на гроши, макроэкономика — на миллиарды), при которой гоминиды производят и потребляют все больше и больше…
… у каждой особи — свой узор, свой зазор, у каждой коры — свои стежки-дорожки, рытвины и канавки, выбоины и щербины, свои родимые пятна самых причудливых пигментации и очертаний…
… инкрустации из задиристых сучков и игривых глазков — следов в побег недоразвитых сладко уснувших почек…
… зияющие дупла, провалы в неведомый мрак, жилище мелких лесных зверушек и птиц, а еще тайное логово мифологических тварей…
… последствия механических повреждений луба и камбия: сухобочины от ушибов и вмятин, рубцы от зарубин, шрамы от ссадин и даже увечья — порости от продольных глубоких ран…
… и так, навек расщепленные, живут жалкими отщепенцами, с волоконцами, заусенцами, дранью щетки растрепанной, бахромы тряпичной, бумажной трухи…
… не иначе как гомо сапиенс с ножом-топором развлекался…
… после чего укатил под громкую развлекательную музыку, оставив после себя отходы своей бурной жизнедеятельности: жестяные банки, стеклянные бутылки, пластмассовую посуду, оберточную бумагу, полиэтиленовые мешки, целлофановые пакеты, использованные прокладки, бинты и презервативы, пробки, фантики, тряпье, объедки, огрызки, окурки, лужи блевотины, кучи дерьма…
… как родится человек, так и гадит весь свой век…
… и его — то бишь их — то бишь нас — все больше и больше, а смысл существованья нас — далеко не вечных, а временных насельников — засилье, насилье…
… меты страдания деревянной плоти, стигматы древесной души: засмолок — след обильного слезотечения, плача, рыдания камеди, поражение заболони, проявление язв и гнили: белой, бурой, пестрой, ситовой, желтоватой…
… выставление напоказ явных признаков хвори: варикоз и тромбоз, проказа, лепра, парша…
… лишаи глазури в несолнечной слизи, в сумрачной желчи…
… экземы с эрозией и коррозией, с выделением экссудата снаружи…
… с неистовой кустовой кистой во чреве, внутри…
… а еще червоточины — отверстия, лабиринты проходов и галерей, что в древесном теле обустраивают насекомые-ксилофаги; трудятся в недрах лесного хозяйства тыловики: жуки-короеды, жуки-усачи, жуки-точильщики, долгоносики, муравьи, бабочки-древоточцы и стеклянницы, термиты, а еще — страшно представить — моллюски двустворчатые из семейства терединовые и рачки из родов Limnoria и Sphaeroma из отряда равноногих…
… а еще — результат непомерного усилия, перенапряжения — торчат наросты, следы раздражения и пороков более глубоких — под эпидермой — тканей: вот сувель — гладкая шарообразная выль, словно набитая мошна; вот кап — округлый наплыв, кошель с мелкими тугими узелками; вот раковый шанкр — выброс магмы, сокровенный плевок — или выблевок — неправильной формы, монструозное вздутие, жуткая опухоль, тоже живая…
… выпирают настырно наглые выскочки: шиши, кукиши, нувориши…
… и узурпируют, самозванцы, место: живут иждивенцами, присосавшись к трудяге, пьют его соки, живицу, жизнь, изнуряют и губят, но — приукрасив…
… не думать о красном…
… на валежнике, пнях и слабых деревьях селятся прочие паразиты — грибы-сапрофиты, цепко сидячие или вальяжно распростертые, приросшие брюхом либо боком, бесстыдно выпячивая то, что микологи называют «жесткой мякотью», а на самом деле — самую настоящую твердь плодового тела, и изумляя какой-то чуждой, нездешней — пришельцев из космоса? образов подсознания? — фантасмагорией форм и цветов…
… трутовик обыкновенный, из всех прилипал — наверное, самый серьезный, самый степенный, чей наряд — копытообразная шляпка с неровной матовой кожицей, волнистой на валиках, в углублениях, более темных, — достойно выдержан в серой гамме…
… трутовик ложный, более игривый, с пробкообразной шляпкой цвета густой темно-бурой ржавчины сверху и — на контрасте — светло-бежевой замши, пенящими волнами прирастающей снизу…
… трутовик чешуйчатый, или пестрец, щеголяющий светло-песчаным телом с концентрически расходящейся разнотонной темно-коричневой в крапинках чешуей…
… трутовик лакированный, по-китайски «лин-чжи» (гриб бессмертия), по-японски «рэй-си» (гриб духовной силы), гладкокожий, блестящий, смазливый хлыщ, расцвеченный от краплака до бурого фиолета, чуть ли не угольной черноты с лимонным отливом…
… не думать о красном…
… трутовик окаймленный, кокетливый куртизан с матовой кожицей, к центру слегка смолистой и разноцветным окрасом по концентрическим зонам-кольцам: старые — серо-сизые, темно-коричневые, даже черные; юные, внешне растущие — красные (иногда киноварь), желто-оранжевые при более свет лой наружной кромке…
… не думать о красном…
… трутовик серно-желтый, принимающий форму уха, каплевидный сгусток из нескольких сросшихся веерообразных бляшек; все — яркого — от лимонной оскомины до апельсиновой яри — цвета…
… а еще трутовики опаленные, дымчатые, лучистые, изменчивые…
… и все трутся-притираются — терпенье и трут все перетрут…
… и каждый примазавшийся тип прекрасен по-своему…
… не думать о красном…
… альбатреллус сливающийся — с кем? с чем? — в просторечье — овечий гриб, ощетинившись множеством шляпок округлых, вееровидных, слитых в один розовато-бежевый — цвета бедра испуганной нимфы (вариант попроще: ляжки испуганной Машки) — ком…
… траметес жестковолосистый, серый, бороздчатый, с желтовато-коричневой окантовкой шляпки и его более вычурный родовой сосед — траметес разноцветный, весь в ярких стратах: белых, серых, синих, черных; оба — бархатистые, шелковистые и блестящие…
… феолус Швейница, целый ворох мелких пластин, ржавых или оранжевых с шафранной каймой растрепанных лепестков, усеянных бородавками и волосками; достаточно одного луча, огненного меча, и вся купина вдруг вспыхнет коралловым пламенем…
… огонь… протуберанцы… турбины… рубины… руби и труби, труба марсиан…
… не думать о красном!
… переключиться — хотя бы глазами — на что-то спокойное, миротворное, умиротворяющее…
… вот, например, чага березы — застывшая темно-бурая или черная — с газовой сажей — ороговевшая накипь…
… вот грифола зонтичная, разветвленная, и ее родственница, грифола курчавая, танцовщица — обе модницы, обе с пышными шевелюрами, копной светло-каштановых или темно-коричневых округлых грибков-колпачков с пепельной сыпью…
… а вот и самая видная приживалка — печеночница с сочным плотно-мясистым телом, которое вызывающе распирает маслянистую кожицу светло-оранжевого, алого или даже бордового — с беловатой стервозной прожилкой — цвета…
… не думать о красном!
… поднять голову, уставиться в гущу листвы или приникнуть к рифленой коре, попробовать — прикинувшись пусть не трутовиком, то хотя бы трутнем — вжаться, врасти…
… но в деревья нас не возьмут и в траву нас не примут…
… ведь гоминиды ни совести, ни стыда не имут…
… и вы, друзья, как ни рядитесь, в трутовики вы не годитесь…
… они-то хотя бы украшают…
… не думать о красном!
… куда, куда нам подеваться? куда, куда нам удалиться?
… все дальше и дальше от них, то бишь от нас, гоминидов, которых все больше и больше…
… как можно дальше от загаженных городов, сел, деревень…
… от всевластных машин, механизмов, виртуальных устройств и кибернетических организмов — мутанты! мутанты! — от общества, от сообщества, от общественных связей и социальных сетей…
… как можно дальше от цивилизации с ее прогрессом, что ускоряется, уничтожая флору и фауну на своем пути — и увлекает всю эту цивилизацию к логическому тупику…
… с ее экономикой (микроэкономика — это когда обирают сотнями, макроэкономика — сотнями тысяч), при которой гоминиды потребляют все больше и больше…
