Олег Рой - Нелепая привычка жить
«Я должен приобрести этот дом! — сказал сам себе Малахов. — Во что бы то ни стало!»
Утро он начал с того, что снова вызвал к себе помощника.
— Аркадий, я очень хочу приобрести этот участок, — четко проговорил он. — Мне это необходимо.
Лошманов только плечами пожал:
— Геморройно… Честно говоря, я вообще не понимаю, на фиг он вам сдался, шеф. Добро бы речь шла о земле на Рублевке. А то какая-то развалюха у черта на рогах, в деревне Малые Бодуны…
Малахов поморщился:
— Ну ты же знаешь, как я отношусь к Рублевке. Этому недалекому зарубежью…
Аркадий хохотнул:
— Классно сказано, шеф! Покупаю! «Недалекое зарубежье»… Отличный каламбур, понимай, как хочешь. За рубежом, то есть за Кольцевой. Будто другое государство.
Но Виталий не был настроен веселиться.
— Аркаш, но ты слышал, что я тебе сказал? Добейся того, чтобы мне продали этот дом, любой ценой. Любой ценой, ты меня понял?
— Ну хорошо, я попробую, — нехотя согласился заместитель. Супруга, узнав об отказе писателя, была настроена более решительно.
— Ничего, это мы еще посмотрим! — говорила она, взволнованно прохаживаясь по комнате, была у нее такая привычка, когда что-то выводило ее из себя. — Уж если я чего захочу, я этого обязательно добьюсь! Не на ту напали! Ты Аркадия напряг? Очень хорошо. А я еще свою Таню Тосс подключу. Уж эта любого дожмет. Когда ей надо, она стену пробьет и выйдет с другой стороны.
И тут же помчалась звонить своему администратору.
«Черная радуга» сделалась для супругов Малаховых чем-то вроде навязчивой идеи. Они уже почти не могли говорить между собой ни о чем другом. Но дни шли, приближались майские праздники, а ситуация не менялась. Малахова это начало выводить из себя. Он сделался раздражительным, придирчивым, и вскоре это заметили не только его подчиненные, но и «девушка из таверны».
— У вас какие-то неприятности? — участливо спросила она, заменяя остывший кофе.
— Да есть такое дело, — неохотно признался он. — Очень хочется приобрести одну вещь, а не получается.
Официантка смахнула с его стола невидимые крошки.
— Знаете, я тут недавно одну мудрую книгу прочла, — доверительно сообщила она. — Там сказано: когда вам чего-то очень хочется, а этого у вас нет, то надо жить так, будто оно уже есть, — и тогда это появится.
— В каком смысле? — не понял Виталий.
— Ну вот, например, нет у человека денег, — охотно пояснила «девушка из таверны». — Так вместо того, чтобы отказывать себе во всем и экономить последние копейки, надо наоборот — начать жить на широкую ногу, тратить направо и налево… Ну, что вы улыбаетесь? Не верите? А мне вот помогло. У меня всего пятьсот рублей до зарплаты оставалось, а я пошла на распродажу и кофточку себе купила, а потом еще на такси домой поехала. И что вы думаете — на другой же день забежала подруга и отдала долг двести пятьдесят баксов, еще прошлой зимой брала, я уж и не думала, что она вернет, у нее такое сложное положение…
Малахову эта идея пришлась по душе. Жить так, будто они уже стали владельцами «Черной радуги»? А почему бы и нет? И он стал обращать внимание на журналы о строительстве, интерьерах и ландшафтном дизайне, разыскал телефон старого знакомца Ланы Стаса Кириллова, владельца проектно-архитектурной фирмы «СТК-проджект[14]», строил планы, звонил, консультировался. С выкупом окрестной земли могли возникнуть сложности, но Лану это нисколько не смущало.
«Ерунда! — говорила она. — Пока суд да дело, сами обнесем забором территорию, сколько сочтем нужным. Так многие поступают».
Перед самыми праздниками он сумел съездить туда еще раз и, так как супруга была занята в тот день весенним шоппингом, позвонил Дольке и предложил составить ему компанию. Дочка была так рада, что примчалась к нему в офис задолго до назначенного срока и сорок минут просидела у Полинки, болтая и попивая кофе, пока отчим заканчивал свои дела. От увиденного Долька пришла в восторг.
— Классно, — восхитилась она. — Настоящая готика!
— Какая ж это готика? — удивился Малахов. — Готика — это же совсем другое. Соборы там всякие высоченные, окна узкие… А тут все совсем не так.
— Ой, Вит, ты все равно не поймешь, — отмахнулась девочка. — Готика — это все, что мрачно.
— Разве этот дом мрачный? Мне он, наоборот, кажется таким добротным, уютным…
— Да ладно, не заморачивайся. Клевый хаус. Ты его купишь, да?
— Очень надеюсь…
Джозеф больше не появлялся. Налаженные связи между их компаниями, к счастью, не прервались, но личных контактов больше не было. Американец не только не звонил, но и не брал трубку, когда Виталий набирал его номер. Очевидно, он разобиделся не на шутку. Малахов даже подумывал о том, не позвонить ли Наташе, но решил, что в сложившейся ситуации от этого будет еще хуже.
На майские они с Ланой вырвались на недельку «погреться» на Лазурный берег, в Сен-Тропез. Но даже там, под жарким южным солнцем, мысль о «Черной радуге» их не оставляла и очень скрасила им отпуск. Обычно супругам, когда они надолго оставались вдвоем, просто не о чем было говорить. Теперь же они с увлечением обсуждали будущее поместье, представляли себе отделку и планировку дома, лежа на пляже или сидя в кафе, рисовали схемы или чертили предполагаемые границы своих владений на распечатке карты и даже просыпались среди ночи, чтобы поделиться друг с другом пришедшей в голову мыслью.
На отдыхе у Виталия даже случилось маленькое приключение. На их счастье, русских в пятизвездочном отеле было немного, но на том же этаже, где жили Малаховы, остановились и две сестры из Санкт-Петербурга, обе восхитительно хорошенькие, голубоглазые, златокудрые, румяные и белокожие, точно немецкие фигурки из фарфора. Младшая, Катенька, была еще не замужем, старшая, Анечка, имела мужа и четырехлетнего сынишку, но благоверный не смог освободиться от работы и отправил на отдых жену с сестрой и ребенком. Виталию очень понравились «фарфоровые сестрички» и, пока супруга не видела, он вовсю кокетничал с ними, особенно с младшей, но вышло все наоборот. Однажды Лана и Катенька, прихватив с собой мальчика, отправились пройтись по магазинам, а Анечка осталась в отеле. Малахов только-только прилег отдохнуть, как дверь его номера распахнулась и на пороге появилась Анечка в черном кружевном халатике на голое тело, очень эффектно оттенявшем ее белоснежную кожу. «Ну что же ты? — проворковала она, прижимаясь к Виталию и кладя ему руки на плечи. — Я тебя жду-жду, а ты не идешь и не идешь…» Словом, отпуск удался на славу.
А в первый же день, когда он вернулся в контору, прямо с утра раздался этот звонок.
