Ольга Карпович - Семейная тайна
Вот где, может быть, ошибка? Пороть их надо было как сидоровых коз?
А он, старый дурак, пальцем ни разу своих деточек не тронул…
Учился он всегда хорошо. А в восьмом классе им организовали поездку в Москву. Боже ты мой, как ему, мальчишке из провинциального пыльного и скучного города, где до сих пор в переулке, среди приземистых домов, можно было наткнуться на снулую неопрятную свинью, лениво дожевывающую киноафишу у забора, понравился этот город. Он буквально влюбился в него – высокие дома, светлые улицы, парки, бульвары, скверы, высотки, мосты!
И сразу пришло осознание: именно здесь он и должен жить, только здесь, и нигде больше.
Алеша Воронцов не был глупым мечтателем и фантазером. К цели нужно было стремиться, а не тратить время на пустые мечтания. И он стал стремиться – бросил все силы, чтобы за два года подготовиться к поступлению в Московский медицинский институт.
И поступил.
Сдал вступительные экзамены почти на «отлично», получил комнату в общежитии.
Жизнь представлялась ему тогда каким-то чудом…
Неужели это и в самом деле он, Алешка Воронцов, провинциал и лапоть, живет теперь в этом чудном городе, шляется по бульварам, пробивается локтями в суетливой московской толчее?!
Да не может такого быть!
Потом было многое – зубрежка до ломоты в висках, бесконечные лабораторные работы, вечный недосып, круглосуточно подводящий живот голод, заглушить который бутылкой кефира было довольно сложно…
Но все это как-то не замечалось, потому что было главное – молодость, увлеченность своим делом, Москва, друзья. Генка Баженов, Мишка Штерн и, конечно, Галка Каляева.
Галка, Галочка, Галчонок…
Ее имя удивительно шло ей – остренький носик, круглые, всегда будто чуть удивленные глаза, короткая челочка, вечно топорщившаяся надо лбом: она и в самом деле походила на встрепанного птенца. Но только внешне, по силе характера Галка могла дать сто очков вперед любому мужику! На первом их практикуме в морге, когда дочку декана Лидку Гладышеву попросту вынесли без чувств, а многие парни согнулись пополам и понеслись в уборную, Галка зеленела, утирала платком испарину на висках, но держалась твердо, даже голос не дрожал.
Железная девчонка!
В их компании она была «своим парнем», заводилой, настоящим товарищем.
Они, все трое, конечно, пытались ухаживать за ней, но Галка лишь поднимала их на смех. Как-то так уж повелось, что они стали ее верными рыцарями, безнадежно и верно влюбленными в свою звонкую, резкую, задиристую принцессу…
Студенческая жизнь вспоминалась забавными моментами, лихими общажными пьянками, шпаргалками, танцами под Элвиса, записанного «на костях», джинсами, купленными у фарцовщиков в складчину на троих и носимыми по очереди.
Почти все они были не местные – лимита, без лишней копейки. Только Лидка Гладышева, штатная красавица и первая леди, была москвичкой. Вот у нее как раз имелись и заграничные шмотки – папа-декан привозил с международных конференций, и настоящие западные пластинки, и квартира в центре Москвы, временами пустовавшая, когда родители отправлялись в Серебряный Бор, в этот вот самый дом…
Лидка тогда зазывала их к себе, накрывала угощение, ставила музыку – что-нибудь самое модное: такое, кто никто еще не слышал. Алексей Михайлович помнил, как лихо отплясывала Галка под Hard days night. Он смотрел, как ладно движутся ее острые коленки, локти, бедра, плечи – и в груди сладко замирало. Лидка тогда уселась на подлокотник его кресла, выставив под самый нос свои – блестящие, обтянутые капроновыми чулками – колени, склонилась к нему, обдав тяжелым приторным ароматом французских духов, и зашептала:
– Алеша, – она произносила его имя нараспев, округляя губы на середине – «Альооуша». – Альоуша, когда ребята разойдутся, не уходи сразу… Я тебе еще пластинки покажу, другие…
И он, дернув шеей, буркнул тогда:
– Извини, неудобно. Галку проводить надо.
Ребята подсмеивались над ним: так повезло, деканская дочка, московская красавица, втрескалась в него по самые уши! Это же счастливый билет – и жилплощадь, и прописка, и с трудоустройством после института все будет в порядке.
Но Воронцов ничего не мог с собой поделать: почему-то идеальная внешность Лидии – распахнутые голубые глаза, золотистые локоны, по-детски нежные, розовые губы – навевали на него смутную тревогу. Что-то такое было в ней – капризное, властное, жадное. Казалось, эта избалованная профессорская дочка на все пойдет, лишь бы заполучить то, что ей приглянулось.
А, может, ему все это мерещилось, потому что он попросту был влюблен в Галку, вот и все…
У Галки случались какие-то увлечения, она даже встречалась какое-то время с долговязым Эдиком, учившимся на курс старше. Мишка Штерн в конце концов отчаялся и женился на Милке с параллельного потока, Генка, обалдуй, вылетел с четвертого курса и ушел в армию. Из Галкиной верной свиты остался один Алеша. Но, к несчастью, Галка продолжала относиться к нему исключительно как к другу.
Жалкая роль!
К весне пятого курса нужно было решить с распределением. Алеша понимал, что остаться в Москве ему не светит никак. Нет, он был хорошим, перспективным студентом, декан его хвалил, отметки были почти сплошь отличные. Но на комиссии по распределению выяснилось, разумеется, что преимущество имеют комсомольские лидеры, члены партии, студенты, активно занимавшиеся общественной работой. А ему, Алеше Воронцову, прямая дорога обратно в провинцию – в сельскую больницу, в скуку и – морок.
Заканчивались лучшие в его жизни шесть лет. Хотелось башкой биться о стену от бессилия что-либо изменить…
Как раз тогда ему в голову и стала закрадываться эта мысль – мерзкая, подленькая, но оттого не менее притягательная. Ведь Лидка влюблена в него? Влюблена, это очевидно! Может, не влюблена, а просто зациклилась на нем, потому что так и не сумела заполучить? Ишь, какой строптивый попался, не поддался чарам, не купился на томные взгляды, золотые локоны, французские духи, английские чулки и американские пластинки?..
Это неважно, это уже тонкости, к делу отношения не имеющие. Главное в другом – стоит ему только протянуть руку, и Лидка с радостью за нее ухватится, заодно вложив ему в ладонь все, чего он так хочет: возможность остаться в Москве. И не нужно будет никуда ехать, и можно будет, просыпаясь, видеть в окно Лидкиной квартиры кремлевские звезды.
Подло? Конечно, подло. Грязно.
Продаться за прописку…
Так что же, прикажете ехать в деревню Ключи Томской области?
