Ольга Юнязова - Легенда о бабочке
И вдруг она услышала выстрел. От резкого звука лошади совсем взбесились и понесли. Ее откинуло обратно на заднее сиденье. Прогремело еще несколько выстрелов, от которых не только у лошадей, но и у пассажирки помутился разум. Возбужденная дозой адреналина, она решилась высунуть голову в окно и все-таки докричаться до Жака. Но крик застрял в горле, когда она увидела руку кучера, безвольно свисающую с козел, вместо того чтобы держать поводья упряжки. Видимо, один из выстрелов достиг цели.
Лошади мчали безумным галопом. Если хоть одна из них споткнется, то вся четверка покатится кубарем, увлекая за собой и повозку, а первый же поворот неминуемо выбросит карету на обочину и разобьет о деревья. Казалось, спасения нет. Она зажмурилась и сжалась, вспоминая слова молитвы.
Оксана вынырнула из этих воспоминаний, как из глубокого омута, с колотящимся сердцем и остановившимся дыханием. Почувствовав реальность, она открыла глаза и резко выдохнула. За окнами автомобиля скорость была намного выше той, которая так перепугала когда-то «кисейную барышню». Страх не утратил своей остроты, но, по крайней мере, стала понятна его причина. На переднем сиденье о чем-то мило беседовали Анна Даниловна и Глеб Викторович. Их беззаботное воркование слегка успокаивало. Оксана легла, сжалась в комочек и вернулась обратно на лесную дорогу.
Вселяться обратно в лежащую без сознания барышню смысла не было, поэтому Оксана вселилась в какую-то птицу и полетела, рассматривая ситуацию сверху.
До ближайшего поворота оставалось не больше километра. Этого расстояния явно не достаточно, чтобы всадники успели догнать и остановить карету. Маловероятно и то, что за оставшуюся минуту лошади устанут или успокоятся. Оставался Жак. Оксана сложила крылья и, камнем упав вниз, вселилась в тело кучера. Открыв глаза, он увидел плывущие по небу облака и мелькающие ветки деревьев. Усилием воли он дотянулся до брошенных вожжей и намотал их на руку.
– Ну, тяни же! – приказала Оксана мышцам Жака, которые сейчас ощущала как свои, но почувствовала, что внутри что-то сопротивляется этому решению. Медлить было нельзя, но Жак не спешил останавливать взбесившихся лошадей.
– Может быть, он надеется вписаться в этот поворот на такой скорости? – предположила Оксана. – Но это невозможно по законам физики. Этот поворот не рассчитан на такую скорость! Вряд ли опытный кучер мог этого не знать. Если только... если только он знает эту дорогу. А может быть, он едет здесь впервые и просто не знает о том, что ожидает его впереди? Оксана вспомнила поворот и передала образ Жаку. Он понял, что через несколько секунд они разобьются, но тем не менее даже не шелохнулся. Оксана не могла понять этого, но копаться в его памяти в поисках причин было некогда. И тогда она просто заорала голосом лежащей без сознания девушки: «Жак! Останови!» Голос хозяйки подействовал на кучера, и он резко натянул вожжи, заставив лошадей остановиться. Через несколько секунд карету окружили всадники.
Оксана понимала, что эта остановка ничуть не избавит ее от тахофобии[4], но, по крайней мере, даст время все спокойно обдумать и как-то скорректировать поток событий, которые привели ту девушку к той поездке.
Она покинула тело Жака и вернулась в карету. Девушка очнулась от резкого запаха нюхательной соли, которой в те времена регулярно приходилось «оживлять» обморочных аристократок.
– Успокойтесь, Жанна! – сказал мужчина в черном. – Мы не причиним вам вреда.
«Жанна? Ну хоть знаю теперь, как меня зовут», – обрадовалась Оксана.
– Но я не Жанна! – пролепетала пришедшая в сознание девушка. – Вы перепутали меня с кем-то!
– Вы Жанна! – уверенно сказал мужчина. – Возможно, у вас потеря памяти от пережитого потрясения. Ваш кучер не справился с лошадьми, и они понесли. Слава богу, нам удалось остановить их незадолго до поворота.
«Во, врет!» – возмущенно подумала Оксана.
– Меня зовут Мария! – сказала испуганная девушка.
– Хорошо! – согласился мужчина. – Давайте, я провожу вас в замок. Граф уже ждет.
– Но вы убили Жака! – чуть не плача сказала девушка.
– Упаси боже! – воскликнул мужчина. – С чего вы взяли, Жанна? Зачем? Посмотрите в окно! Ваш кучер жив и здоров, правда, сильно напуган.
– Но я слышала выстрелы!
– Разумеется! Ведь мы здесь охотились. Возможно, выстрелы и напугали лошадей, не привыкших к подобным звукам.
Жанна-Мария выглянула в окно и увидела Жака, сидящего под деревом. Обхватив голову руками, он вздрагивал от беззвучных рыданий.
– Жак! – девушка вышла из кареты и подбежала к кучеру. – Жак, с тобой все хорошо?
Жак поднял на хозяйку мокрые от слез глаза и кивнул.
– Боюсь, он не может сейчас управлять лошадьми, – сказал подошедший мужчина. – Позвольте, я сам доставлю вас в замок.
– Но я не собиралась ехать ни к какому графу! – возмущенно воскликнула девушка.
– Что же вы делали тогда в наших краях? – удивленно спросил мужчина. – Поблизости нет других замков.
– В ваших краях?! Я ехала в загородный дом своего мужа!
– Простите, сударыня! Вынужден огорчить вас, но, видимо, вы заблудились. А раз уж вы здесь, то Граф приглашает вас гости! И вы (не знаю, к сожалению, или к счастью) не можете отказаться!
– То есть я похищена?
– Если так будет проще для вашей непорочной женской совести, то да! – улыбнулся похититель.
Жанна-Мария села в карету, а один из захватчиков сел на козлы рядом с Жаком и легонько стегнул лошадей.
Вскоре они подъехали к замку. Девушку проводили в комнату для гостей и оставили в покое. Оксана огляделась. В углу комнаты располагался камин, сложенный из ровных оранжевых кирпичей. Стены были задрапированы розовым атласом. Оксана подошла к окну, выходящему в прекрасный осенний сад. Она села и попыталась вспомнить, кто же она и что произошло.
Оксана отчетливо помнила, что девушку, в которую она вселилась, зовут Мария. В детстве мать звала ее Мари. Почему же «спаситель» так упорно называет ее Жанной? Ладно, с этим мы разберемся позже, а сейчас, раз уж у нас есть кусочек памяти из детства, то попробуем занырнуть туда.
Оксана сосредоточилась на образе матери, но лица не увидела – только голос. Она обнаружила себя сидящей в каком-то темном чулане и оказавшейся невольной свидетельницей разговора.
– Ну не знаю я, в кого она такая уродилась! – всхлипывая, жаловалась мать. – Опять же, уродину родишь – тоже плохо. Не знаю, что мне с ней делать. Я уж и одеваю ее плохо, и волосы спутываю, а что ни суббота, то опять драка... и все из-за моей вертихвостки!
Мари почувствовала, как забилось от возмущения сердце и к щекам прихлынула кровь. «Из-за меня? Я вертихвостка? Неправда!» Она захотела выйти и затопать ногами, но услышанное далее заставило ее подождать.
