Владимир Войнович - Малиновый пеликан
— Такая пробка от чего-нибудь другого не бывает.
Ее слова подтвердил подошедший к нам гибэдэдэшник. Он сказал, что движение остановлено в связи с ожидаемым проездом Перлигоса.
— А как же быть? — растерялся Паша. — У меня же больной с клещом.
— Да хоть с лещом, — срифмовал полицейский. И добавил: — Вы же страдали, когда его не было. Теперь будете страдать в пробках.
— А где ж он все-таки пропадал? — поинтересовался я.
— Любовью занимался, — предположила Варвара. — С балериной Ленкой Макаевой.
— Да ладно, — не согласился Паша. — Он в запой уходил.
— Глупости говорите, — отозвался Иван Иванович.
Оказалось, что мне он не приснился, а вот, вполне реальный, можно потрогать, сидит сзади в уголке и курит в приоткрытое окошко.
— Глупости, — повторил он. — Наш Перлигос не пьет, не курит, не колется, а балеринами и вообще людьми не интересуется. Он считает, что люди с точки зрения экологической самые вредные существа. Вот есть, знаете, всякие вредители природы: саранча, колорадские жуки, короеды и прочие. Но существа вреднее человека в природе не водится. Человек вырубает леса, осушает реки, отравляет моря, засоряет природу ядерными отходами, проделал в воздушной оболочке земли озоновую дыру, создал на земле условия для гибельного глобального потепления или оледенения и безжалостно уничтожает животный мир. Разумеется, Перлигос не может на все на это смотреть равнодушно. Именно от человека он спасает природу и обучает выживанию тигров, леопардов, китов, удавов, морских котиков и прочих, попавших в Красную книгу. Тигров учит охотиться, дельфинов — плавать, диких гусей — летать, а теперь… — Он сделал паузу. — Теперь я вам сообщу нечто очень важное, то, что является предметом высшей государственной тайны. Топ сикрет, как говорят наши партнеры-американцы.
— Очень интересно! — оживился я.
— Еще как интересно! — подтвердил Иван Иванович. — Но вам придется дать мне подписку о неразглашении.
Подобных документов я никогда не подписывал и от знакомства с государственными тайнами уклонялся. Потому что ознакомишься, подписку дашь, а потом тебе за границу ездить нельзя, с иностранцами общаться нельзя, даже и с женой нельзя поделиться, а я ей еще до загса обещал, что никаких тайн у меня от нее не будет. Был случай, когда мне предложили сотрудничать с одной секретной службой и обещали за это издать полное собрание моих сочинений и спецпаек по четвергам. Но я им тогда сказал: не могу, поскольку жене обещал никаких секретов от нее не иметь. Они мне в ответ: ну подумаешь, мы все от наших жен что-то скрываем. На что я решительно возразил. Это, мол, для вас ну подумаешь, потому что у вас на первом месте государственный интерес. А у меня на первом месте моя жена. Вот так я им тогда сказал, и они от меня отвалили. Но в данном случае мной овладело такое любопытство, что я (тем более, что жена рядом) немедленно согласился.
— Так вот, — сказал Иван Иванович, собрав наши подписки и положив в левый карман камуфляжной куртки. — Сообщаю вам конфиденциально, что Перлигос спасает от уничтожения и вымирания всех животных, но в настоящий момент его главная забота — малиновый пеликан.
— Разве есть такие? — усомнился я.
— Они, когда совсем молодые, бывают розовые, а потом краснеют до ярко-малинового цвета. Вымирающий вид. Занесены в Красную книгу. Можно сказать, в малиновую. Они у нас вообще-то не гнездятся и в неволе практически не размножаются. На Лебяжьих островах у западного побережья Крыма в Каркинитском заливе Черного моря есть разные птицы, о которых заботится Перлигос: лебеди-шипуны, черноголовые хохотуны, чайки-хохотуньи, серебристые чайки, крачки-чегравы, бакланы, цапли, фламинго и пеликаны.
— Малиновые? — спросил я.
— Разные. Белые, розовые, оранжевые, но этих всяких много, а вот малиновых осталась одна пара, и виду грозило полное исчезновение. Особенно при той власти, которая там была еще недавно. Понимаете, мы им Крым подарили, а они о крымской природе никакой заботы. Ни людей, ни животных, ни птиц не берегли, а малиновых пеликанов бывший укропский президент велел готовить себе на завтрак. Перлигос, наблюдая за всем этим, очень переживал, но терпел. Однако когда дошло до того, что малиновых пеликанов вот-вот не станет совсем, он не выдержал, принял решение вернуть полуостров и спасти этих редких птиц, а заодно и русско-крымско-татарское население от полного истребления. С этой целью он попросил у наших сенатаров разрешения на ввод зеленых человечков.
— Для спасения пеликанов? — спросил я. — А я слышал, что это было сделано, чтобы не допустить вторжения войск НАТО.
— Ну да, для этого тоже. А почему? Потому что агрессивный блок НАТО намеревался захватить Крым, похитить пеликанов и использовать в своих целях. В крайнем случае уничтожить. Местное население поработить, превратить всех в рабочий скот.
— Ну, население меня интересует меньше всего, — заметил я мимоходом. — А вот эти самые малиновые пеликаны… Теперь, я надеюсь, им ничто не угрожает.
— К сожалению, это не так. Раньше им грозило тотальное истребление, а теперь нависла опасность полного вымирания. Во все время правления хунты они находились в состоянии столь сильного и постоянного стресса, что утратили инстинкт продолжения рода. Поэтому Перлигос взвалил на свои плечи непосильную задачу: во что бы то ни стало спасти этих редчайших птиц.
Я, понятно, поинтересовался, каков план спасения и как он исполняется.
— Перлигос лично их обучает, — был ответ.
— Обучает летать? — спросил я. — Как гусей?
— Да что вы сравниваете! — возмутился Иван Иванович. — Гуси — это просто тупые птицы. Летать они умеют, но не хотят. Перлигос старался их увлечь собственным примером, но куда там! А малиновым пеликанам пока не до летания. Речь о том, чтобы они смогли выжить, увеличить популяцию. И поэтому Перлигос их учит…
— Чему?
Иван Иванович сдвинул занавеску, глянул в окно, желая убедиться, что никто не прислонил к нему свое любопытное ухо, оглядел потолок, не понатыкано ли там жучков или скрытых видеокамер, и сказал тихо:
— Как людям, допущенным к особой государственной тайне, я вам сообщу. Он учит их размножаться.
— Что?! — не поверил я. — Первое лицо государства учит пеликанов размножаться? Каким же образом?
— Самым простым и наглядным, — сказал Иван Иванович и вовсе понизил голос до шепота:
— На яйцах сидит.
Я не знаю, сколько вопросительных знаков надо поставить, чтобы выразить мое удивление. Но Иван Иванович все разъяснил:
— Понимаете, киевская хунта довела их до такого состояния, что они даже яиц не несут. Всего два яйца осталось, а уж высиживать птенцов они и вовсе разучились. Теперь их надо учить заново, а кому это можно доверить. Да вот во всем государстве никому, кроме… Сами подумайте: если не он, то кто? Кто способен вот так, день и ночь, не сходя с места? Никто! Вот он и решил. Личным опять примером.
