Екатерина Мурашова - Одно чудо на всю жизнь
— А если его корабль захватить?
— Ну и что нам это даст? Его же там не будет. И не докажешь ничего никогда. Лежит что-то на дне, наверняка, все клейма и всё такое спилено, сточено, стёрто. Секреты все под паролями. А то ещё и взорвётся, если кто чужой туда сунется. Считай тогда эту штуку хоть космическим кораблём, хоть металлоломом.
— Так как же надо-то?
— Надо вот как. Сначала — помочь ему второго шпиона отыскать. Потом — проводить их аккуратненько к ихнему кораблю. А там уж и брать их тёплыми и максимальными силами, чтобы не успели гадости какой сотворить. Тут тебе и вещественные доказательства в виде спутника-шпиона налицо, и весь собранный материал при них будет. Не отвертятся никак.
— Хорошо, дед Трофим. Я всё понял. Как бы сестру его вся бригада ищет. Проследить куда — это я могу. Но откуда же силы-то эти возьмутся? В конце?
— А это уж, парень, мой фронт работ. Я в нужное время нужные органы в известность поставлю. Ты только держи меня в курсе… Эх, вот уж подвалило какое дело, когда я совсем развалиной стал… — старик с досадой махнул рукой.
— Не, дед Трофим, вы ещё очень крепкий, — подбодрил старика Сёмка. — Другие в ваши годы уж померли давно…
— На то зарядку кажин день делаю… Ну ладно, теперь уж помирать недосуг, теперь надо этих шпионов изловить. Такая мне, видать, последняя в жизни задача поставлена…
— Ну, я пошёл? — Сёмка сунул в рот последнюю печенину, отхлебнул остывшего чаю. — Вы там… матери скажите, что нормально всё… И пусть это… Ну, в общем, сами как-нибудь…
— Ладно, ладно, скажу, — проворчал старик, провожая мальчика в сени и похлопывая его по спине. — Ты сам там смотри… аккуратнее. И чуть что — сразу ко мне! На крайний случай запомни телефон сына моего, он в милиции работает, в Северном округе. Зовут его — Виктор Трофимович. Телефон: 23-31-48. Запомнил? Это если совсем уж гореть будет. Но говорить с ним сложно — сразу тебя предупреждаю. И поверит ли тебе — это ещё бабушка надвое сказала… Иди, парень, иди…
Спустя пару минут Сёмка Болотников привычной скользящей рысью бежал через ночной лес и думал о том, что и как он расскажет Младшему Лису о результатах слежки за таинственным человеком Вилли, оказавшемся секретным шпионом.
— Виктор Трофимович, вы были правы! — возгласил Андрюша, входя в кабинет районного участкового и сияя всеми своими веснушками, которые к зиме почему-то не пропадали, а, напротив, на фоне всеобщей природной серости, становились ярче.
— Ну разумеется, — невозмутимо согласился Виктор Трофимович. — Начальник всегда прав. А в чём я прав на этот раз?
— Помните, вы просили проследить, не появится ли ещё кто из Питера, из той же самой школы, где девочка с икрой?
— Ну, ну, — Виктор Трофимович отложил папку с бумагами и заинтересованно взглянул на стажёра. — И что?
— Я попросил линейных ребят попроверять ученические билеты у подходящих по возрасту компаний, якобы для проверки льгот на билеты железнодорожные…
— Молодец, Андрюша, ловко придумал. И…
— Всё подтвердилось, Виктор Трофимович! Они сюда ездят регулярно. Ребята разные, но все из одного класса. Два раза попадалась эта девочка с икрой — Мезенцева её фамилия…
— Что, она икру каждый раз с собой возит?!
— Да нет, это я так просто сказал, для опознания… Ездят всегда по вечерам, всегда группой, группы меняются, такое впечатление, что ездят по очереди, с собой везут еду, консервы, но ни рюкзаков, ни палаток, ни спальников…
— А это-то откуда знаешь?
— Ребята подсуетились…
— Так, Андрюша. Баста. Проверкам отбой. Теперь мы знаем, что они сюда ездят. Теперь главное — не спугнуть. Надо проверить ту дачу. Дачу этой самой Мезенцевой. Я уверен, что главные события разворачиваются именно там.
— Но мы же не можем…
— Не можем. Это — не можем. Но посмотреть-то вокруг…
— Понял, Виктор Трофимович. Сделаем…
Виктор Трофимович бодро постучал и сразу же вошёл в кабинет, на котором красовалась бордовая, отколотая с угла табличка «Инспектор по делам несовершеннолетних».
— Марфе Петровне моё почтение! — Виктор Трофимович выложил на стол пачку финского печенья с повидлом и шоколадом и пачку чая «Липтон». — Выпьем рюмочку чайку?
— Здравствуй, здравствуй, Трофимыч! — приветствовала милиционера тучная, круглолицая женщина, сидевшая сразу на двух стульях. — С чем пожаловал? Опять Лисы и прочие мелкие хищники…
— Да как тебе сказать, Марфа Петровна…
Оба они работали на своих участках и знали друг друга уже так давно, что молчание понимали едва ли не лучше слов. Виктор Трофимович помнил Марфу молодой, обильно краснеющей девушкой, выпускницей юрфака. Тогда она бурно стеснялась своей излишней полноты и вечно сидела на каких-то диетах. Стеснялась она и своего простецкого, как ей казалось, имени Марфа и представлялась всем Марией. Потом Марфа удачно вышла замуж, родила двоих детей, ещё располнела и так органично вписалась в своё родное имя, что никому уже и в голову не приходило назвать её как-то по-другому. Марфа и есть Марфа. Марфа Петровна Броневицкая — инспектор по делам несовершеннолетних. Выросшие шалопаи, которых она пасла в их неправедном и далеко не всегда счастливом детстве, сами становились отцами и приходили к Марфе посоветоваться по поводу несносных чад.
— Что, проблемы?
— Да вот спросить хочу… Ты чаю-то мне налей, налей. И печенье бери… Вот если бы питерские детишки к нам сюда регулярно приезжали. Группами, по вечерам, все из одного, седьмого, класса, из одной гимназически-математической школы, то что им здесь могло бы понадобиться? А?
— А давно ездят-то?
— Да уж пару месяцев точно.
— Мальчишки и девчонки? Вместе?
— Так точно!
— Может, у них где-то здесь хата есть? Дача и всё такое. Вот они здесь и развлекаются. Шведская семья и всё такое…
— Окстись, Марфа! Это же седьмой класс! Им же по двенадцать лет!
— А что ты думаешь! Сейчас и не такое встречается. Вон у меня только десятилетних проституток обоего пола на учёте три десятка. Тебе фотки показать? А ты говоришь — двенадцать лет. Отстал ты от жизни, Трофимыч…
— Нет, Марфа Петровна, нет! Это приличная гимназия, дети обеспеченных родителей или математически одарённые. Ну, один — всяко может быть, ну, двое, но чтобы весь, считай, класс… Нет!
— Ну тогда не знаю. Ты-то сам про что думаешь? Про наркотики? Тогда зачем они группами? Распространители всегда по одному…
— Может, боятся чего?
— А чего они боятся, если приезжают за товаром или, наоборот, с товаром? Регулярно, в известное время, в известное место? Проследить-то пробовали?
