Олег Врайтов - Записки фельдшера
— У-у, гад, — пробормотал я.
— Кого? — оживает Альберт.
— Да никого, сиди спокойно.
— Мужики, курить есть? — помолчав минут десять, спросил пациент.
— Есть, но у нас в машине не курят, — отрезал Серега.
Клиент беспокойно завозился на лавке. Надо его развлечь разговором, пока опять чего-нибудь не придумал. Этого инструкция тоже не предусматривает, а жаль. Очень действенно.
— Слышишь, Альбертик, — позвал его я, протягивая ему бланк сообщения в поликлинику с обратной, пустой, стороны. — Чего тут нарисовано, никак не разберу?
Тот взял лист и начал его вертеть.
— Да баба голая какая-то…
— И все?
— Ну… вот еще дорога, мужик там стоит возле колодца… О, черти вот тут, в углу!
— Какие черти? — заинтересовался Серега.
— Черные, синие и другие, — пояснил клиент.
— Другие — это какие?
Альберт погрузился в глубокую задумчивость. Вот и пусть думает.
— Так я ж вообще, того… — внезапно сказал он куда-то за шкаф с инвентарем. — Не ходил даже туда.
Все понятно, переключился на другую волну. Алкоголики с делирием слышат голоса, идущие откуда-то, в нашем случае — из-за шкафа.
— А ты чем вообще занимаешься в жизни? — снова спросил я. Ответ в принципе у них у всех стандартный — «временно не работаю», даже если это «временно» растягивается лет так на двадцать.
— Людей правлю, — смущенно ответствовал клиент.
— В смысле?
— Ну, что — в смысле? Там… у кого три ноги — две делаю, у кого рук нет — выращиваю… вообще, из динозавров даже людей делаю!
— Поганец ты, поганец, — сокрушенно покачал головой Серега. — Я-то, балда, думал, эволюция там, метеорит упал — а вот куда динозавры сгинули, оказывается! Ты из них людей понаделал!
— Хоть бы одного оставил, — поддакнул я. — Любопытно посмотреть на них.
— Так у меня дома есть! — оживился клиент. — Хочешь — принесу?
— Договорились. Сейчас только дела сделаем, и принесешь.
Альберт надолго замолк, и остальную часть дороги мы проделали в молчании. В городе страшенные пробки, тянущиеся до самого Краснодарского кольца — центральной транспортной аорты города, все полосы дороги забиты в три ряда в каждую сторону. В одной безнадежно застряла наша же бригада, отчаянно пытающаяся проложить дорогу воем сирены и светом проблесковых маячков. Бесполезно, разумеется, — люди не любят «Скорую» и не торопятся пропустить машину. Возможно, потому, что искренне считают, что беда бывает только с другими, и не допускают самой мысли о том, что бригада может сейчас ехать к их же близким.
Толкотня в пробке заняла у нас сорок минут. Все это время мы стояли перед дилеммой — закрыть окно, чтобы не задохнуться от выхлопных газов идущего с нами борт о борт «КамАЗа», или не закрывать его, чтобы не отдать Богу душу от духоты и специфического запаха нашего пациента.
Наконец, вырвавшись из автомобильного плена, наша бригада въехала во двор наркологического диспансера. Диспансер располагается в одноэтажном приземистом здании, ранее отведенном под какую-то сгинувшую в эпоху перестройки воинскую часть. Размерами он невелик, имеет около восьми палат и одну палату интенсивной терапии на три койки. Куда они девают наших алкашей, которых мы исправно поставляем в довольно больших количествах, самому интересно. Территория огорожена шатким деревянным заборчиком, который более бы удачно смотрелся на придомовом огороде какой-нибудь бабушки-пенсионерки, нежели в ЛПУ[15]. Впрочем, чего судить — в ПНД[16] вон вообще, хоть забор и бетонный, да в нем такие дыры имеются, что танк проедет, не поцарапав краску.
Возле крыльца, отделенного от двора металлической беседкой, увитой спелым уже виноградом, сидят несколько выздоравливающих, безучастно глядя на наш приезд. Узнать их можно легко — шаркающая походка, потерянный взгляд и слабая координация движений из-за плавающих в крови бензодиазепинов[17]. Двоих я узнаю — привозил их в прошлую смену. Тогда, правда, они были буйные и прыгучие, а ныне спокойней убитого льва.
Медсестра приемного курила на крыльце, с неудовольствием глядя на нас. И правда, чего ей радоваться-то? Работа с очередным, пропитанным приятными запахами и не отличающимся изысканными манерами, пациентом — это отнюдь не повод для того, чтобы ходить колесом от счастья.
— Где вы его откопали? — раздраженно поинтересовалась она, выбрасывая сигарету.
Ничего тут не меняется.
— На помойке, как обычно, — грубо ответил я. Подобные идиотские вопросы, с разной степенью негативной окраски интонации, мы слышим почти в каждый наш приезд, поэтому успели достаточно озвереть.
— Хамит еще…
— Моя хорошая, — прищурился Серега. — Мы сейчас вручим тебе больного, повернемся и уйдем — а привязывать будешь сама. Сделать так?
Наша оппонентка мгновенно сбавила тон, ибо угроза весомая. Санитаров, которые бы занимались фиксацией и обезвреживанием буйных больных, в наркологии нет — уж не знаю, почему. По умолчанию, всех привезенных отводит в отделение и привязывает к кровати, сдерживая возможные трепыхания, психбригада, хотя делать это не обязана. Просто персонал диспансера, в силу своей «стационарности», об этом часто забывает, поэтому приходится не совсем коллегиально напоминать.
— Слышь, я туда не пойду, — тревожно произнес Альберт. Я, придерживая его за руку, ощутил, как напрягается его бицепс. Хороший такой бицепс, округлый. Ой, сейчас начнется!
— Очень зря, — сказал я как можно равнодушнее. — Мы для тебя же стараемся, а ты еще и выпендриваешься. Ты людей лечишь?
— Ну?
— Баранки гну. А лицензия у тебя на эту деятельность есть?
Пациент непонимающе вытаращился на меня.
— Нет, конечно, — сам отвечаю на свой вопрос. — Тебя, дорогой мой, посадить могут за осуществление нелицензированной медицинской и параэзотерической деятельности. В наше время с этим знаешь как строго?
— А мы тебе сейчас абсолютно бесплатно карму продиагностируем, ауру измерим, психополе откалибруем и выдадим сертификат, — продолжает мою речь Серега, пихая меня ногой — молодец, мол. — И тогда лечи своих динозавров на здоровье. Пошли.
Так мы и зашли в приемное отделение, где уже сидела Анна Викторовна, беседующая с наркологом, перед которым лежало наше направление на госпитализацию. Осмотр, слава богу, много времени не занял — врач задал клиенту несколько вопросов, послушал легкие, измерил давление и махнул головой в сторону отделения.
— Да что вы, не стоит просьб, мы и сами собирались, — раздраженно пробубнил Серега, уже выходя из кабинета с Альбертом под ручку. Я шел следом, держа в руках вязку, чтобы в случае необходимости накинуть ему на шею. Что запрещено, конечно, но очень эффективно. Силой психбольного не сломать, каким бы ты Шварценеггером не был. Они жутко гиперактивны и обладают просто нечеловеческими способностями в пользовании своим опорно-двигательным аппаратом. Я лично видел, когда одна, не слишком крупная телом дама, буде в обострении своей шизофрении, расшвыряв двух охранников, выволокла на улицу из приемного травмпункта тяжеленную кадку с растущей в ней пальмой и весящую порядка трехсот килограммов. Позже пятеро мужиков кряхтели, затаскивая ее обратно. Кадку, в смысле. Зато дышать хотят все, и нормальные, и душевнобольные. И если вовремя применять удушающий захват, можно легко нейтрализовать любого, даже самого опасного больного. Главное — не передержать.
