Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story
Вампир отскакивает назад, чтобы его не переехали. Бледнолицые козлы тоже отпрыгивают. Закрываю голову руками и слышу голос моего азиата, который прямо из манги:
— Садись.
А я ему:
— Чего? (Музыка-то орет.)
А он мне:
— В машину!
Я опять:
— Чего?
Гляжу, старый уже перескочил через капот «хонды» и собирается меня оприходовать. И тут как полыхнет! Не вспышка, нет. Горит и не гаснет. Смотреть невозможно.
Музыка стихает, и тот же голос мне:
— В машину.
Прикрываю глаза рукой:
— Бабуля, это ты?
Ладно, ладно. Не говорила я этого. Достали уже.
За потоком света вырисовывается мой Манга-парень в темных очках. Машет мне рукой. А старый вампир рядом со мной начинает обугливаться, словно Уайл И. Койот note 17 после неудачного испытания реактивных ботинок. От бледнолицых тоже идет дым, и они хиляют прочь от «хонды» со всей возможной скоростью. Машина светится, как звезда.
Манга орет:
— Ну же! А я ему:
— Раскомандовался!
Но в машину запрыгиваю.
Моментально сворачиваем за угол. Квартала через два Стив (его зовут Стив) вырубает прожектор на заднем сиденье, и зрение ко мне возвращается.
— Ультрафиолет высокой интенсивности, — объясняет Стив.
Я ему:
— И ты тоже.
А он мне:
— Ты о чем?
А я:
— Я думала, это комплимент.
Стив улыбается (такая улыбка, черт!), но рулем ворочает вовсю. Гоним сломя голову.
Стив говорит:
— У нас за спиной — источник ультрафиолетового излучения высокой интенсивности. Эти лучи их сжигают.
— Я знаю, — отвечаю.
— А что они все вампиры, ты тоже знала?
— А как же. — Хотя, по правде, хрен что я знала заранее.
— Ты-то их как отличил? — спрашиваю.
Он снимает темные очки и нацепляет какие-то призмы типа как в одной компьютерной игре, которую я не одобряю. Она сеет насилие в душах подростков, не говоря уже о том, что, как ни целься, в башку все равно точно не попадешь, ведь товарищи по оружию все время тебя пихают. В новой версии это дело надо доработать. А то серую завесу вокруг стеклянной сторожевой вышки никогда не поставишь.
Стив мне:
— В эту штуку видно инфракрасное излучение. Теплой из всех них была только ты.
— Ты кто такой?
Он типа:
— Меня зовут Стив. Я работаю в биохимической лаборатории университета Сан-Франциско.
— Стоп, — говорю.
— Не порть свой светлый образ. У тебя отпадная прическа и прикольная машина, и ты водишь ее как ниндзя и спас мне жизнь, так что лучше не впаривай мне насчет научной работы. Пробирки не в теме. Лучше поведай, что у тебя в душе? Что тебя мучает?
А он мне:
— Очень много кофе пьешь.
Точно. И ведь им двигала искренняя забота о моем здоровье. Он ведь сразу понял, что мы созданы друг для друга. Родственные души.
Едем. Стив рассказывает, что в лаборатории ставил кое-какие опыты с трупами. Оказалось, если добавить свежей крови, клетки жертв можно регенерировать и превратить опять в нормальные человеческие. Он говорил с Графиней и Повелителем Фладом насчет обратного превращения, но Графиня отказалась.
«Никогда, о Манга-очаровашка, красавчик-ученый», — сказала она.
Я такая:
— Да ты что, разве она откажется от бессмертия, сверхъестественной силы и всего такого?
А он:
— Не знаю.
А я:
— Обсудим это за кофе.
А он:
— Я бы с удовольствием, только на работу опаздываю.
А я:
— Я-то думала, ты сумасшедший ученый.
Он мне:
— Я работаю в Стерео-сити.
Я ему:
— Переходи в «Митерон», будешь продавать большие экраны. Диваны там удобные — зашибись.
Он мне:
— Хорошо.
И больше ничего. «Хорошо», и все.
Стив хотел отвезти меня домой, где я буду в безопасности, но без двойного мокачино мне не выжить. И вот сижу в забегаловке Талли, вся в слезах и соплях.
Прежде чем вылезти из машины, я его таки спросила:
— Стив, а у тебя девушка есть?
А он:
— Нет. Времени не хватает. Все исследования, исследования.
Я ему:
— А на базар собираешься за принцессой Гаиджин note 18 ?
Он мне:
— Я не японец. Я китаец.
А я:
— Ты не увиливай, Гунбао note 19 . Ты лучше скажи: готов провести личное время с девяноста фунтами варварской женской плоти? Прости, не знаю, сколько это в килограммах.
И что это на меня вдруг нашло? Излишек адреналина, наверное, выплеснулся. Обычно я парням на шею не вешаюсь. Но этот такой таинственный и умный. И горячий.
Он ухмыляется до ушей и говорит:
— Ты моих родителей перепугаешь до смерти.
— С родителями живешь?
— Ну, э-э-э… да, э-э-э, живу, э-э-э…
Пока он мычит, вытаскиваю из кармана ручку и пишу номер своего мобильного у него на руке. Прячу ручку и целую его (крепко и страстно, ему явно нравится), потом отталкиваю и хлопаю по щеке, а то еще подумает, что я потаскушка. Но несильно, а то еще подумает, что я к нему равнодушна.
— Позвони мне, — говорю.
— Обязательно.
— И не вздумай постричься.
— Никогда.
— И будь осторожен.
— Ты тоже.
— И спасибо за то, что спас мне жизнь.
— Пожалуйста. Спасибо тебе за поцелуй.
И вот я — непорочная Джульетта Белая Дьяволица, а он — мои сладкий Ромео Ниндзя (опять Япония, мать ее, надо бы поискать китайские метафоры, только в голову ничего не приходит, кроме «Дим Сум». А при чем тут рыбные палочки, еще обидится).
Черт. Мобильник звонит. Это Джаред.
Как поздно уже!
Двадцать семь
Вот уж опустили так опустили
— И вот Люцифер Два подбирает окровавленный меч и берет Джареда Белого в супруги, и они правят сородичами во веки веков, — торжественно заканчивает Джаред краткое (и часа не заняло) изложение своей вампирской эпопеи.
— Что скажете?
— Мне понравилось, только, по-моему, персонажи проработаны недостаточно. — В Томми просыпается писатель.
Может, за разговорами удастся забыть о разыгравшейся жажде?
Джаред смотрит на Джоди, вздернув нарисованную бровь.
— Скажу, что нам надо немедленно вырваться из этого подвала, даже если для этого придется поубивать твоих родителей и маленьких сестер. Ничего не поделаешь, лес рубят — щепки летят.
— Нет, что ты скажешь о моем романе?
— Это и не роман вовсе. Это какая-то сексуальная фантазия про тебя и твою крыску:
— Ничего подобного. Просто у моих персонажей те же имена.
— Позвони Эбби на сотовый еще раз, — сквозь зубы приказывает Джоди.
— Скажи, чтобы она возвращалась, — добавляет Томми.
От жажды крови у него уже все тело сводит.
— Придется подождать. Здесь херовая связь. — Джаред берет крысу и мобильник, распахивает дверь и поднимается по ступенькам.
Томми поворачивается к Джоди:
— Ужас, до чего есть хочется.
— Мне тоже.
— Может, нам Джареда пустить на корм?
— Это ты плохо придумал.
— Может, и плохо, — говорит Томми.
— Но Уильям-то в больнице, а где Эбби, мы не знаем. Выбор небогатый.
— Давай просто возьмем и уйдем. Что такого страшного случится? Напугаем родителей Джареда? Мне кажется, их уже трудно испугать чем бы то ни было.
— Замечательно, только куда нам податься завтра? В гостиницу? Будь у нас деньги, мы бы поставили Эбби у дверей в качестве часового, чтобы горничных отгоняла. — Лицо у Томми светлеет.
— Слушай, а может, Эбби прихватила деньжат в мансарде?
— Может, Эбби и в живых-то уже нет. — В голосе Джоди звучит уже нечто большее, чем раздражение.
— Ты хоть в курсе, что Илия собирался убить тебя? Если он следил за нами, то знает, кто такая Эбби. Она будет следующая. Нам немедленно надо отсюда валить. Это просто ужас, она ведь там совсем одна.
— Прямо к нему в лапы отправилась. — Томми обхватывает голову руками.
— Я больше не могу, Джоди. Зачем ты так со мной поступила? Ну состоял бы я при тебе на побегушках и жил бы полноценной жизнью. А теперь я живу от жрачки до жрачки, а другие люди рискуют жизнью ради меня. Все хотят нас убить, всем от нас что-то надо. Я из Индианы, нас на Среднем Западе к такому не готовят.
Джоди соскальзывает с кровати на пол и обнимает Томми за плечи.
— Все не так, Томми. Мы подобны богам. Да, мы вынуждены охотиться, но ты только дай волю сидящему в тебе хищнику — и тревога исчезнет. В тебе достаточно силы.
— Силы? Какой? Я уже готов был закусить крысой.
— Если хочешь, пожалуйста. Она все равно противная.
Томми вырывается из ее объятий.
— Ни за что.
Влетает Джаред, накачивая себя из ингалятора.
— О господи! О боже! Ей попался крутой парень, настоящий ниндзя, и они типа втрескались друг в друга по уши. А эти кренделя, которые, вы говорили, вас похитили, они теперь все вампиры. Их возглавляет какая-то мармыга, она пыталась укусить Эбби. Но Эбби всех их сделала при помощи переносного излучателя. Молоток девка! Мне бы ее нахальство.
