Энтони Берджесс - Человек из Назарета
— Если Матфей — грешник, как вы считаете, то мое место рядом с ним, — ответил Иисус. — Я не могу помогать праведникам, не так ли? Ведь они в моей помощи уже не нуждаются. Пусть они этим гордятся, а я оставлю их в покое. Но я могу помочь грешникам, и моя главная цель — призвать их к покаянию.
— Он позвал тебя, и ты пошел! — выкрикнул Наум.
— Он пригласил меня к себе по моей же просьбе, и довольно об этом. Сегодня за ужином я рассказал Матфею небольшую историю. Он еще не размышлял над ней, то есть над ее смыслом, однако ночью, мучаясь от бессонницы, он, возможно, задумается. Мой друг Филипп сочинил на этот сюжет песню. Пусть он нам теперь ее споет.
— Песни, песни! — прорычал Малахия. — Одно богохульство и грех!
— Послушай, прежде чем говорить, — улыбнулся Иисус. — Спой нам, Филипп.
И Филипп запел своим чистым голосом:
Он сыновей имел двоих
И, как предание глаголет,
Всю жизнь для каждого из них
Откладывал — по равной доле.
О блудный сын!
«Отец, — однажды младший сын
Ему сказал, — черед пришел,
Отдай мне то, что накопил».
Сказал: «Спасибо», — и ушел.
О блудный сын!
Он жил безбедно первый год,
В грехе купаясь и в вине,
Но деньги кончились. И вот
Один в далекой стороне —
О блудный сын! —
Остался он и затужил,
Живя, как бедный свинопас,
И дом, который позабыл,
Он вспомнил в тот ужасный час.
О блудный сын!
«Мне неуютно одному,
Терплю я голод и нужду,
А между тем в родном дому…»
И он решил: «К отцу пойду —
(О блудный сын!)
Ему скажу, скрывая боль:
„Я недостоин твоего
Благословения. Позволь
Остаться в доме — пусть слугой…“»
О блудный сын!
И он, свой жалкий бросив скарб,
Домой пришел на склоне дня.
Отец, его издалека
Завидев, поспешил обнять.
О блудный сын!
«Я был холодным подлецом», —
Сын молвил, отводя глаза.
Отец же подарил кольцо
Ему на счастье и сказал:
(О блудный сын!)
«Несите сыр, вино и мед,
Барана целого сюда
Ведите — ведь нашелся тот,
Кто был потерян навсегда!»
О блудный сын!
Был старший сын ужасно зол
И удалился от стола —
Ведь жизнь он праведную вел
И никому не делал зла…
(О блудный сын!)
А между тем отец его
Ни разу за десятки лет
Ягненка даже для него
Не заколол. Ища ответ,
(О блудный сын!)
Пошел к отцу он и спросил:
«Ужель тебе милее он?»
Отец ответил: «О мой сын,
Со мною ты прошел всю жизнь.
(О блудный сын!)
Ты дорог мне, но понял я,
Что мне из вас дороже тот,
Кто был спасен — мой младший сын,
Мой блудный сын!»
— Матфей, — тихо сказал Иисус, — я обещаю, что покажу тебе небеса. Может быть, тебя будут ненавидеть еще больше, но ты, по крайней мере, будешь достоин человеческой любви. Ты был потерян, а сейчас ты спасен.
ЧЕТВЕРТОЕТеперь у Иисуса было шестеро учеников. Симон и остальные с удивлением обнаружили, что Матфей — уже не с гладким лицом, выбритым на римский манер, а обрастающий реденькой бородкой, уже не в дорогом платье, а в простой накидке, представляющей собой кусок материи, перехваченный в талии поясом, уже без богатства и без должности — больше не вызывает у них неприязни. И в самом деле, о своих брошенных сетях, лодке и доме (который в действительности принадлежал его матери) Симон сокрушался гораздо больше, нежели Матфей — об утрате всех своих картин, статуй и сундуков с деньгами. Бедняки Капернаума хорошенько поработали над распределением собственности Матфея, а его слуги только порадели им в этом. Бедноты в городе сейчас было больше, чем когда бы то ни было, и ничуть не меньше было больных, слепых и умирающих.
Однажды на рассвете Иисус стоял на берегу озера и наблюдал за пробуждением огромного количества людей, постепенно освобождавшихся от своих ночных грез. Их грезы были полны надеждами, которым, как эти люди надеялись, вот-вот суждено было исполниться. Иисус грустно покачал головой и сказал ученикам:
— Нет, не могу. Вы знаете, что это не в моих силах. Их слишком много. И я пришел не для того, чтобы просто исцелять больных. Мы должны переправиться на другой берег озера.
Неподалеку стояла лодка для переправы. Иисус и его ученики побежали было к ней, но тут неизвестно откуда появился какой-то молодой человек. Он тоже принялся бежать, причем еще быстрее, чем они. Догнав Иисуса, этот красивый юноша почти бросился на него:
— Позволь мне идти с тобой! Я хочу стать одним из твоих последователей! Куда ты сейчас направляешься? Где тебя искать?
— Ты уже нашел меня, — ответил Иисус, — в тот самый момент, когда я спешу к лодке. Отныне ты будешь следовать за мной.
— Но сейчас это невозможно, — горестно сказал молодой человек. — Вчера умер мой отец. Прежде всего я должен похоронить его. Это сыновний долг, более важный, чем всё остальные.
— Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, — несколько резко ответил Иисус. — Иди за мной.
Он сказал это, уже войдя в воду и приблизившись к лодке. Приподняв одежду, чтобы не замочить ее, Иисус обернулся и увидел, что юноша стоит с выражением отчаяния На лице и даже словно бы пританцовывает от этого отчаяния. Его руки стали похожи на бессильно трясущиеся клешни, рот открылся в беззвучном крике. Потом молодой человек исчез в толпе больных и увечных людей, входивших в воду. Увидев, что лодка направилась к другому берегу, увозя от них кудесника и спасителя, эти люди громко, по-звериному завыли.
Хозяин лодки был старым человеком с весьма скверным характером.
— Платите вперед, — прорычал он. — Деньги мне нужны сейчас. Уносите ноги, да? Эта толпа гонится за вами, я знаю. Вы мытари. Один из вас точно мытарь. Я узнал тебя, ублюдок. Оделся просто и скромно, чтобы входить в дома людей и просить чашу холодной воды, притворившись, будто умираешь от жажды. А не успеют люди оглянуться, как сразу же — подати, подати! Дайте-ка мне взглянуть, какого цвета ваши денежки. Плохая вы компания, кто бы вы ни были.
— Вот все, что у меня есть, — сказал Матфей, передавая ему пару истертых монет.
— Не верю я вам, ни один из вас мне не нравится.
— Помолчи! — воззвал к нему Иисус. — Молчи и делай свою работу.
— Хорошо ли, плохо ли, но я работаю. Делаю полезное дело. Не то что иные, которых я мог бы назвать вслух.
— Кислый ты человек! — прямо заявил Симон. — От тебя даже небо скисает. — Действительно, все небо уже затянули клубящиеся, грязного цвета тучи. Ветер отбрасывал волосы людей назад, и они развевались горизонтально. — Судя по его виду, надвигается мерзкая буря.
— Молитва, — вдруг сказал Иисус. — Позвольте мне молвить слово о молитве.
— Ты хочешь сказать, нам следует начать молиться? — удивился Иаков. — Прямо сейчас?
— Итак, молитва, — сказал Иисус. — Не молитесь громко, как это делают лицемеры в синагогах и на углах улиц. Молитесь тихо и незаметно, ибо Отец ваш Небесный слышит хорошо.
— Какие слова мы должны говорить? — спросил Иоанн.
— Слова, которыми вы просто просите о том, в чем нуждаетесь.
Иисус должен был теперь говорить громче, чтобы перекричать ветер.
— Послушай, давай я сяду за второе весло, — предложил Симон лодочнику.
Иисус продолжал:
— Молитесь так. Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; и не испытывай нас слишком сурово, ибо мы слабы и ничтожны… Приблизительно так. И с этими словами, согревшими, я надеюсь, ваши холодные уши, я немного вздремну.
— Вздремнешь, учитель? — переспросил Андрей. — Когда разыгралась такая буря?
Иисус растянулся на корме лодки во весь свой огромный рост, улыбнулся и сказал:
— Вы должны научиться спать в любом месте и в любое время.
— Тогда отдыхай, — согласился Иоанн. — Мы тебя разбудим.
— Я знаю, — сказал Иисус и тотчас погрузился в сон, в который, как ни старались, не могли проникнуть ни ветер, ни ярившиеся волны.
— Ну что же, все это очень и очень странно, — сказал Иаков, возвысив голос над ветром. Обеими руками он крепко держался за планшир. — Вот мы, а вот он, и мы не знаем, во что мы ввязываемся.
