Сара Аллен - Садовые чары
Чем дальше Сидни рассказывала, тем больше распрямлялась Клер. Было темно, но Сидни чувствовала на себе испытующий взгляд сестры.
— Наверное, я просто хотела сказать тебе, мне понятно, что ты чувствовала, когда приехала сюда, когда тебе было шесть. Я принимала все, что имела здесь, как само собой разумеющееся. Но теперь я поняла, что это единственное надежное убежище, которое было у меня в жизни. Я хочу, чтобы у Бэй тоже было такое убежище. Я хочу, чтобы из ее памяти стерлось все то, что ей пришлось повидать, все, что пришлось пережить по моей вине. Как ты думаешь, это возможно?
Клер заколебалась, и Сидни получила ответ на свой вопрос. Это невозможно. Клер ничего не забыла.
— Вот и все мои секреты. — Сидни вздохнула. — Оказывается, не такие уж они и важные, как думала.
— С секретами всегда так. Чувствуешь этот запах? — неожиданно спросила Клер. — Он появляется уже не первый раз. Какой-то одеколон, что ли.
— Это Дэвид, — прошептала Сидни, как будто он мог услышать ее. — Я принесла с собой память о нем.
— Забирайся в кровать, быстро.
Клер отбросила одеяло, Сидни юркнула в постель, и Клер заботливо укрыла ее. Ночь была душной, и все окна второго этажа были распахнуты настежь, но Сидни внезапно пробрал озноб и она прижалась к сестре. Клер обняла ее и притянула к себе.
— Ничего, ничего, — прошептала она, щекой прижимаясь к макушке Сидни. — Все будет хорошо.
— Мамочка?
Сидни быстро повернула голову и увидела на пороге Бэй.
— Скорее, малышка, залезай к нам с тетей Клер в постель, — сказала Сидни и откинула одеяло, как за несколько минут до этого сделала ее сестра.
Они сидели, обнявшись, до тех пор, пока воспоминания о Дэвиде не развеял ночной ветерок.
Следующее утро выдалось ясное и погожее. Клер открыла глаза и уперлась взглядом в потолок своей спальни. Тот самый потолок, который каждый день видела ее бабушка, просыпаясь.
Она повернула голову и посмотрела на Сидни и Бэй — они крепко спали, сплетясь в единое целое. Сидни пришлось пережить такое, что ей, Клер, и не снилось. Такие переживания, такие крутые виражи уничтожили бы ее.
А впрочем, это жизнь, пусть даже совершенно необыкновенная. У каждого человека есть свой багаж прошлого.
Она снова посмотрела на потолок. Даже у ее бабушки.
Сидни сказала, что бабушка Уэверли бывала на Лансфордовом водохранилище. Поначалу, потрясенная этим открытием, Клер решила, что та бывала там со своим будущим мужем. Однако потом ей вспомнились старые фотографии той поры, когда она не была еще замужем: с фотографий смотрела хорошенькая девушка с веселой улыбкой и волосами, которые, казалось, находятся в постоянном движении, как будто ее повсюду преследовал влюбленный в нее ветерок. На этих фотографиях она была запечатлена с разными юношами, взиравшими на нее с одинаковым восхищением в глазах. С обратной стороны бабушкиной рукой было подписано: «В саду с Томом» и «Перед домом с Джозией». На обороте еще одного снимка значилось просто «Карл».
У бабушки была жизнь — жизнь, о которой Клер ничего не знала и даже не подозревала о ее существовании. Она так старалась узнать о бабушке Уэверли все, что можно, стать точным ее подобием. А бабушка, должно быть, почувствовала родственную душу в живой и общительной Сидни. Клер она отдала мудрость своей старости, но Сидни достались секреты ее юности.
У нее, Клер, не было ни одной фотографии, глядя на которую кто-нибудь через много лет подумал бы: «Этот юноша любил ее».
Она выбралась из постели и приготовила завтрак для Сидни и Бэй. Утро прошло прекрасно, под смех и болтовню, его не омрачили никакие пугающие запахи. Сидни отправилась на работу через черный ход и крикнула с порога:
— Тут целая куча яблок!
Клер взяла в кладовой коробку, и они с Бэй пошли собирать яблоки, которые за ночь набросала им под дверь яблоня.
— Зачем она это делает? — спросила Бэй, пока они с теткой шли к садовой калитке.
— Она не может не совать нос не в свое дело, — сказала Клер, отпирая калитку. — Вчера ночью мы были вместе, и она тоже хотела в этом поучаствовать.
Они вошли в сад, и яблоня встрепенулась.
— Наверное, ей очень одиноко.
Клер покачала головой и пошла в сарай за лопатой.
— Она вздорная и себялюбивая, Бэй. Не забывай об этом. Она хочет поведать людям о вещах, которых они знать не хотят.
Пока она копала у забора яму, Бэй стояла под яблоней и со смехом ловила зеленые листочки, которыми осыпало ее дерево.
— Смотри, Клер. Как будто дождь!
Клер никогда не испытывала теплых чувств к яблоне. Бэй по простоте душевной не замечала окружавшую дерево мрачную атмосферу.
— Хорошо, что ты не любишь яблоки.
— Я терпеть их не могу, — сказала девочка. — Но мне нравится яблоня.
Как только Клер закончила, они с Бэй пошли обратно в дом.
— Кстати, — произнесла Клер как можно небрежней, пока они шли, — у Тайлера сегодня опять вечерние занятия, как и вчера?
— Нет. Вечерние занятия у него в понедельник и в среду. А что?
— Так, просто интересуюсь. Знаешь, чем мы с тобой сегодня займемся? Будем разбирать старые фотографии! — с воодушевлением сказала Клер. — Хочу показать тебе, как выглядела твоя прабабка. Она была замечательная женщина.
— А фотографии вашей с мамой мамы у тебя есть?
— Нет, боюсь, что нет.
Клер вспомнились слова Сидни о том, что она забыла фотографии матери, когда уезжала. Может быть, она оставила их в Сиэтле? У нее тогда был такой перепуганный вид, когда она вспомнила об этом.
Клер мысленно сделала себе зарубку не забыть спросить об этом Сидни.
Не слишком ли она разоделась? Клер еще раз оглядела себя в зеркале в своей спальне. Не выглядит ли это так, как будто она слишком старается его соблазнить? Прежде она никогда не пыталась никого соблазнить, поэтому понятия не имела, как это бывает. Это было то самое белое платье, которое было на ней в вечер знакомства с Тайлером. Эванель еще сказала, что в нем она вылитая Софи Лорен. Клер потерла голую шею. Тогда волосы у нее были длиннее.
Наверное, все это выглядит глупо. Ей тридцать четыре года. На шестнадцать она определенно не тянет, но чувствует себя именно так. Пожалуй, чуть ли не впервые за всю свою жизнь.
Она спустилась по ступенькам, отметив, как неестественно громко цокают по дереву каблуки ее туфель. Она была уже почти внизу, как вдруг остановилась. Из гостиной донеслись голоса. Там были Сидни и Бэй. Ей придется пройти мимо них. Ну и что? В этом нет ничего необычного.
Она расправила плечи и преодолела оставшиеся несколько ступенек. Сидни с Бэй красили ногти на ногах. Клер так нервничала, что даже не сказала им, чтобы были аккуратны и не запачкали лаком мебель или пол.
Они были увлечены своим делом и не замечали ее, и Клер кашлянула.
— Я иду к Тайлеру, — объявила она из передней. — Когда вернусь, не знаю.
— Хорошо, — отозвалась Сидни, не отрываясь от ногтей Бэй.
— Я нормально выгляжу?
— Да, ты всегда хорошо вы...
Сидни наконец подняла глаза и увидела платье сестры, ее уложенные волосы и подкрашенное лицо, а также руки, в которых в кои-то веки не было блюда с угощением.
— Ого, — произнесла она с улыбкой. — Не убирай ноги, Бэй. Я сейчас.
Осторожно ступая на пятки, чтобы не смазать еще не высохший лак, Сидни вперевалку добралась до передней.
— Вот это неожиданность.
— Что мне делать? — спросила Клер.
Сидни пальцами взбила волосы сестры и заправила несколько прядок за ухо.
— По правде говоря, я уже давным-давно никого не соблазняла. Если задуматься, я вообще никогда никого не соблазняла. Гм. Но мы с тобой сейчас говорим о Тайлере, по милости которого стены в моей спальне стали малиновыми из-за его полуночных хождений по двору в мечтах о тебе. Это будет несложно. Он уже созрел, осталось только сорвать.
— Я боюсь, что все это будет временно.
— А ты не бойся. Поверь, что это навсегда. А там как получится.
Клер собралась с духом, точно в кабинете у врача перед тем, как сделать укол.
— Это причинит мне боль.
— Любви без боли не бывает. Я уверена, это тебе известно, — сказала Сидни. — Но дело того стоит. Этого ты не знаешь. Пока.
— Ну ладно, — сказала Клер. — Я пошла.
Сидни распахнула перед ней входную дверь, но Клер застыла на пороге, глядя в сгущающиеся сумерки.
— Понятно, — сказала Сидни, когда ее сестра так и не сдвинулась с места. — Предлагаю попробовать пойти к нему, если перелет не получился.
Медленно, шаг за шагом, Клер вышла на крыльцо и спустилась по ступенькам. Она нечасто носила обувь на высоком каблуке, но сегодня надела босоножки на длинной шпильке, поэтому ей пришлось идти по тротуару, вместо того чтобы пройти через двор.
Когда она поднялась на его крыльцо, ее приветствовал теплый свет и негромкая музыка, льющаяся из открытых окон. Он слушал что-то лирическое, какую-то классику. Клер представилось, как он отдыхает, возможно, с бокалом вина. А вдруг у него нет вина? Надо было ей захватить вино с собой.
