Десять поколений - Арфуди Белла

– Успеешь, – уверила старуха. – Но не проси о большем. Прими то, что дано тебе, и не сопротивляйся предрешению. Наслаждайся отмеренным временем и помни, что оно конечно.

– Когда это случится?

– Этого я тебе говорить не стану. Живи каждый день так, словно именно завтра наступит тьма, что поглотит тебя. Заботься о сыне и оставь ему как можно больше воспоминаний о себе. Они ему пригодятся в трудную минуту.

Тара возвращалась от старухи подавленная, чувствуя на плечах непомерную ношу. Устав до одури, она уснула мертвецким сном. На следующий день она впервые не пошла в церковь. Не пошла она в нее и через день, и через два, и через неделю. К концу месяца она уже знала, что беременна. Она не могла еще чувствовать движений малыша, но представляла, как он растет в ее животе и с каждым часом становится все больше. Ее мечта о ребенке стала сбываться. Даже смутное чувство, что предсказание старухи окажется правдой, не могло заставить ее относиться к беременности с осторожностью. Она упивалась ею и принимала ее как подаренное за неведомые заслуги чудо.

Шиван ребенку, к ее удивлению, тоже обрадовался. Тут же принялся строить планы относительно его будущего и думать, куда они поставят кроватку. Определившись с нужным местом, стал рассуждать о том, кем их ребенок станет. Убежденный в том, что у их семьи невероятная генетика, он не сомневался, что тот вырастет выдающимся человеком. Когда же Тара осторожно заметила: «Главное, пусть будет счастливым», скривился и быстро буркнул:

– Счастье приходит не ко всем, а успех зависит от нас. Наше дело – научить сына самому о себе заботиться.

– Думаешь, будет сын?

– Для начала – сын, после обязательно будет и дочь.

Тара доверчиво улыбнулась мужу. Если он так сказал, то он точно прав. Слова ведуньи просто ерунда. И беременность ее совпала с походом к ней совершенно случайно. Никому не дано знать будущее. Только Ходэ его видит.

– Как мы назовем сына?

– Мне всегда нравилось имя Ари.

– Ари? – произнесла Тара, прощупывая языком каждую букву. – Красиво.

– Значит, Ари?

– Значит, Ари.

Ари появился на свет ранним декабрьским утром. Оно могло бы быть морозным и колючим, но так как местом рождения Ари стал Тбилиси, то день отметился лишь небольшим дождем. Тара промучилась в родах почти тридцать часов. Изгибаясь во все стороны, она пыталась унять боль и до конца не могла поверить, что женщины испытывали такое веками и продолжали рожать снова и снова. Мысль о детях после Ари начала казаться ей безумной. Позже, уже лежа в палате с маленьким кульком, из которого торчали тоненькие пальчики с длинными ногтями, она успела двадцать раз передумать. Пока малыш смотрел на нее своими подслеповатыми глазками, Тара думала, что хочет иметь пять, семь, нет, десять детей. Когда же она никак не могла дать ему грудь – он постоянно выплевывал ее тугой розовый сосок – и нормально покормить, то божилась, что одного ребенка ей вполне достаточно. Справиться бы с ним.

Шиван, окрыленный новостью о рождении первенца, на пару дней ушел в бурное и совершенно неожиданное для него празднование. Около двух суток дверь в их квартиру оставалась распахнутой настежь, а друзья и знакомые то приходили, то уходили. Всегда слегка пьяные и пританцовывающие, они оставляли небольшие подарки и, словно феи из сказки про спящую красавицу, называли качества, которыми желали наделить ребенка и его жизнь:

– Пусть растет здоровым и послушным.

– Пусть его жизнь будет долгой и сладкой.

– Пусть будет умным и старательным.

Ари же и правда рос и умным, и старательным, и даже послушным, хотя и неясно, кому это было нужнее: ему, родителям или обществу, которое упорно навязывает это как добродетель. Уже в пять лет он знал грузинский алфавит и мог читать по слогам. Увы, в доме были лишь сказки на русском языке, и Таре приходилось их постоянно ему перечитывать, потому что Ари ходил за ней буквально по пятам, таская за собой тяжеленный том. Учить ребенка читать сразу на нескольких языках Тара не стала. Если бы ей сказали, что через двадцать лет пятилетки будут даже учить китайский, она бы ни за что не поверила. И, скорее всего, посчитала бы их родителей сумасшедшими.

Первое время после рождения сына Тара была тревожной. Ей было страшно оставлять его без присмотра. Никаким помощникам (а ее мать тут же приехала, чтобы быть на подхвате) она не доверяла. Когда однажды ребенок проспал больше суток, у нее чуть не случилась истерика. Каждые пять минут она подходила к младенцу с зеркальцем в руках, чтобы проверить, дышит ли он. Когда малышу исполнилось два года, демоны потихоньку стали отступать, а пророчество старухи рассеялось в тумане будней, так похожих друг на друга. И вот уже не к Таре ездят помогать с новорожденным, а она сама едет к родственникам в Ереван, трясясь несколько часов в старом громыхающем автомобиле советского выпуска. Таре все рады, но едва спрашивают, как у нее дела, ведь повод для сбора иной – помолвка ее младшей сестры. Сестра – студентка медицинского училища, с хитринкой в глазах и задорным смехом, любимица семьи. К празднику мать Тары закупилась продуктами, которые разложили по подоконникам, потому что в холодильнике кончилось место. Благо было уже начало ноября, жара давно спала. Будущая невеста, названная своими совершенно «обармянившимися» родителями именем Нарэ, почти не принимала участия во всех этих приготовлениях. Когда Тара спрашивала у нее, рада ли она вообще скорому замужеству, Нарэ неизменно растягивала губы в улыбке и демонстративно восторгалась наступлением нового этапа в жизни:

– Я безумно счастлива! Совсем скоро я тоже буду замужем, а потом у меня родится очаровательный малыш. Точно такой же, как мой обожаемый племянник.

Она принималась тискать Ари, щекотать его до тех пор, пока по всему дому не разливался его безудержный хохот, только бы никто не увидел в ее глазах тоску и сомнение. Правильно ли она поступает, может, еще не поздно все это остановить? Когда Нарэ натыкалась взглядом на мать, расстилающую перед родственниками очередной комплект постельного белья, купленного в качестве приданого, отчаяние охватывало ее полностью. Поздно. Слишком поздно.

Уже около года Нарэ тайком встречалась с Давидом, высоченным учителем физкультуры из школы неподалеку. Черноволосый, кудрявый, с большим красивым носом и пухлыми губами, он поразил ее, как только они познакомились. Конечно, она, как любая порядочная девушка из приличной семьи, выждала некоторое время, строя из себя недотрогу, а потом назвала ему заветные цифры – номер их домашнего телефона. Сразу же условились, что если он слышит не ее голос на том конце провода, то молча кладет трубку. Давид исполнял все указания Нарэ, и за двенадцать месяцев их встреч и телефонных бесед никто из домочадцев не догадался, что у младшенькой появился ухажер. Напротив, все ломали голову над тем, как бы поудачнее выдать ее замуж. Учеба в училище подходила к концу, дольше тянуть было нельзя. Лимит свободы был исчерпан. Активнее всех была мать семейства, которая искала идеального жениха не покладая рук. Посещала буквально все езидские свадьбы, помолвки и любые мало-мальски значимые встречи.

– Один сброд, – любила смачно обругать она всех, снова не найдя достойного кандидата. – Честное слово, даже не знаешь, за кого выдать дочь. Тяжелое дело – растить детей в это смутное время. Кто-то уезжает, кто-то уже то в России, то во Франции, кто-то ударился в христианство, прости их Ходэ, а кто-то с такой репутацией, что лучше бы тоже убрались куда подальше.

– С каких это пор невесты ищут женихов? – ерничал в ответ муж. – Вариант найдется сам. И пусть, как и положено по традициям, приходит на смотрины, а мы тут уже решим.

– Скажешь тоже. – Она фыркнула на несмышленого мужа. – Если так сидеть и ждать у моря погоды, то дождешься только выброшенных морем рыбешек. Я сама найду того, кто мне приглянется. И смотрины я уж как-нибудь да устрою.

Сказано – сделано. Через множество своих друзей и знакомых мать Тары умудрилась найти для младшенькой просто золото, а не жениха. Семья не замечена ни в одном скандале, ни пятнышка на них. Отец – видный в прошлом военный – ушел в бизнес (слово это всем нравилось уже только за одно его иностранное звучание) и уже сколотил неплохое состояние. Мать – бывшая учительница музыки – теперь была хозяйкой новомодного салона красоты. Сын же их – адвокат. Не могло быть более желанной профессии для будущего зятя. Переговоры с потенциальными новыми родственниками прошли быстро, и уже через неделю после знакомства они явились в дом к родителям Тары присмотреться к будущей невесте и отпить из поднесенного ею стакана.