Николай Мохов - Тёмная сторона бизнеса
Перед отъездом в Карск Оля остановилась у нас в городской квартире. Завтра поезд, сегодня сборы. У меня — выходной. Оля уложила спать свою дочку и заходит ко мне в комнату. Спустя несколько секунд мы валяемся на продавленном диване. Целуемся.
— Ох, может быть мне остаться ещё на неделю? — размышляет вслух Оля. — Я могла бы сдать билет.
— Как хочешь. Мне пора. У Марины день рождения — я должен съездить и поздравить, — равнодушно отвечаю я. Все эти бабские загоны уже не очень интересуют. Я понимаю, что она останется. Я понимаю, что сегодня она мне даст. Внезапно я чувствую свою силу над ней. Спокойную силу.
На дне рождении я всё-таки сильно не напиваюсь и надолго не задерживаюсь. По пути мне встречается толпа гопников:
— Эй, мальчик!
— Засунь себе в жопу пальчик. Я уже не мальчик, — отвечаю я спокойно. Пацаны в замешательстве. Спустя десяток шагов они что-то кричат вслед. Видимо, придумали ответ.
Я открываю дверь. В квартире темно. Оля в дымчатом пеньюаре. Я усаживаюсь в кресло. Ей неудобно снимать с меня джинсы, а мне всё равно. Спустя несколько минут мой хуй в её пизде.
«Да, я трахаю бабу. А мне всё равно», — плывут мысли в голове. Оля не может насытиться. Мы трахаемся всю неделю. Круглосуточно. И где придётся. А я не могу кончить. Я испытываю странное чувство. Лёгкое презрение.
Злоба сменяется равнодушием.
Сага о мелком чудище
Маленький волосатый комок говна. Гений и бесстрашный воин. Стеснительный романтик. Невыносимый зануда. Все вместе — Мелкое Чудище. Мы так его звали. Он откликался и даже гордился — было в этом «чудище» что-то от «чуда», «чудесного»... и ещё — Чуда-Юда Болотного, Беззаконного. Да, кое-какие чудеса он делать тоже умел. Я его ненавидел. И любил от всей души. Сотрудник он был незаменимый. Главное было направить его таланты кровопийцы на куда-нибудь вовне. Иначе он сжирал всё внутри организации.
Парень отличался удивительной способностью говорить вежливо-спокойным раздражающим тоном. Однажды я его отправил договариваться с ментами. Когда мой юрист услышал, о чём нужно поговорить с представителями власти, а главное — как поговорить, то он сказал, что ему ещё дороги его почки. Что юристы тоже люди, и что им тоже больно, когда их бьют. И наотрез отказался идти к сотрудникам транспортной милиции. Дело в том, что нам нужно было отменить один приказ. Не совсем гласный, но который был направлен против нашего заказчика. Ну вот тогда-то я и вспомнил о своём кровопийце.
Таланты кровопийцы я уже успел заценить. Например однажды мой товарищ (человек не самого маленького веса и роста) устал спорить с кровопийцей и вспомнил, что одного матерного слова недостаточно и что есть ещё и пистолет. И вот, когда он, достав волыну, начал этому парнишке кричать: «Мелкий, я те щас в глаз выстрелю!» — на мелкого это повлияло слабо. Он продолжал гнуть свою линию. Он её всегда гнул, даже когда на одной пьянке стоял с разбитым ебальником, доведя перед этим до белого каления моего тишайшего друга-еврея. Говорю же, талантливый парень.
Короче говоря, отправил я этот талант к ментам. Менты согласно приказу гнали из метро моих промиков — конкуренты постарались. Денег платить не хотелось категорически. Взятка порвала бы наш маленький бюджет. А на морозе (в городе N зимой было минус тридцать) работать не представлялось возможным. В общем, на действия конкурентов, которые как раз ментов-то и выкупили, мы ответили асимметричным ударом в лучших традициях российской политики. Закинули им сотрудника-кровопийцу.
На первой станции милицейский начальник сдался через полтора часа. Он пытался намекнуть парнишке, что тот будет избит. Что российские законы и российское правоприменение — это очень разные вещи… Парень стоял на своём. Изводил вопросами «На основании какого пункта вы действуете?», тут же открывал правила пользования метрополитеном… У мента болела голова. Что-то мешало ему перейти к рукоприкладству.
И в конце концов он согласился, что на его станции могут работать наши люди, и препятствий им никто чинить не будет.
Чуть быстрее всё прошло на второй станции. А на третьей менты уже были предупреждены. И каждый милицейский начальник на каждой отдельно взятой станции послал своего шефа и сказал, что наших промиков не будут трогать без письменного приказа. Так наше Мелкое Чудище, как мы его прозвали, победил российскую милицейскую систему на вверенном ему участке фронта. Он вообще был героического склада человек. Мог бороться с любым противником. Превосходящим его и по весу, и по статусу, и по ресурсам. И, мало того, он любил бороться. Он получал от этого огромный кайф. Я это на спарринге с ним заценил. Кстати, на том самом спарринге я сломал себе палец на ноге. Об него.
В другой раз Мелкое Чудище отправился на мирные переговоры. На эти мирные переговоры отказались ехать бандиты — за любые деньги. Просто наш оппонент заперся в доме с ружьем. Конкретнее — с полуавтоматической «сайгой». Оппонент несколько нервничал и уже слегка постреливал. Никто из бандюганов стучаться к нему в дверь не хотел. Человек переживает, может и пальнуть. Люди с военным опытом тоже отказались идти под пули. Зато Мелкое Чудище прихватил с собой тортик и бутылку какого-то бухла — и отправился на переговоры. Я уверен: если бы его отправили к самым отмороженным террористам, ни один заложник бы не пострадал.
Стоит ли говорить о таких прозаических вещах, от которых обычно трясутся менеджеры. Из серии: проведение презентации неработающей системы миллиардеру? Легко. Итог — подписанный контракт. Мелкое Чудище мог также провести презентацию маркетингового исследования совету директоров, хотя до этого об этих самых исследованиях ничего не знал. Или ужать поставщиков до состояния полного «не могу».
Замечу, что мне довелось работать со многими, казалось бы, смелыми и решительными людьми. Но только Мелкое Чудище мог похвастаться полной отмороженностью, по сравнению с которой грозные бандиты казались забитыми школьными лохами. Однако был у Мелкого Чудища один недостаток, который с лихвой уравновешивал все эти сказочные достоинства. Когда он не видел достойного врага, он начинал воевать внутри организации. Доводя до исступления тотально всех.
— Хватит спорить, — кричали ему.
— Я не спорю. С чего ты взял, что я спорю. Я просто не понимаю, — с абсолютно невинным выражением лица отвечал Чудище.
Он не боялся ментов и шальных пуль. Менеджеров и миллиардеров. Его не сломали ни большие деньги, ни двухлетний марафон в безнадёжной нищете. Но он был крайне стеснителен с барышнями. Его волновало, что он полон. А когда он худел — что становился совсем уж мелким. Что он до сих пор не миллиардер и не может подарить понравившейся девушке Bentley. И хоть говорила одна мудрая женщина, что на самом деле мужской половой орган — из двух букв (ум) — он не верил. И совершенно не использовал своё эволюционное преимущество над прекрасным полом. Хотя во всех других случаях его самомнение было абсолютным. Он не был, конечно, девственником, но, даже проработав в нашей безбашенной команде много лет, умудрялся оставаться нереально наивным и неопытным.
