Леонид Иванов - новые времена - новые заботы
Коршун примолк, потом встал, сходил на кухню, принес оттуда чайник, налил в стаканы, а выпив чай, продолжал:
— Вы, Андрей Михайлович, как я понимаю, не согласны с такой постановкой вопроса… Но, мне думается, надо бы запретить, категорически запретить перераспределение кормов между хозяйствами. И еще одно: строже спрашивать с районных руководителей именно за отстающие хозяйства. Честно говоря, сильный директор не очень-то нуждается в помощи районных организаций. Нуждаются слабые. Если, скажем, райком не смог отстающий колхоз или совхоз подтянуть до нормального уровня, значит с руководителей надо строго взыскивать. А как же иначе! — Коршун неожиданно для Павлова пристукнул кулаком по столу, но тут же, успокоившись, продолжал: — Однажды я попал на соревнование велосипедистов, болельщиком, конечно… Так вот у них командный зачет производится по показателям последнего в команде. Интересно было наблюдать, как команда проявляет заботу об отстающих: каждый, когда надо по очереди, берет на себя лидерство, чтобы дать передохнуть уставшему товарищу. Очень интересное соревнование, а в воспитательном отношении созвучно нашему времени… Вот и работу райкома надо оценивать по показателям самого отстающего в районе хозяйства. Сейчас-то судят по средним показателям, и если в районе есть два-три крепких хозяйства, то начальство может спать спокойно, пока не заездят этих передовиков.
— Тогда и крайком надо так же оценивать? — усмехнулся Павлов.
— Правильно! По показателям самого отстающего района. А то возьмите наш: мы в совхозе в прошлом году собрали двадцать один центнер зерна с гектара, а район тридцать. В среднем же — подходяще, во всяком случае, терпимо. Нет, Андрей Михайлович, надо конкретизировать ответственность каждого руководителя за свою работу! Нельзя прятаться за спины других, это портит людей, мешает общему делу.
Коршун склонил голову, длительное время молчал, и Павлову подумалось, что он устал. Все же ему шестьдесят шесть лет, встает рано, это Павлов хорошо знал по прошлому приезду. Но Коршун просто призадумался и вот заговорил опять, даже более оживленно, чем прежде:
— Надо, Андрей Михайлович, в планах каждого хозяйства предусматривать закладку кормов в страховой фонд. С учетом этого планировать структуру посевов, может быть, потеснить другие культуры в пользу кормовых…
— Даже зерновые? — не выдержал Павлов.
— Любые! — резко выговорил Коршун. — Раз начинается важнейшее дело, значит, любые! А если не хотите потеснить зерновые, тогда сократите поголовье скота ровно на столько, чтобы излишек кормов заложить в страховой фонд. Говорят, нельзя сокращать, а я пошел бы временно и на эту меру, потому что кому польза от учтенных хвостов? Разумнее меньше скота держать да получше кормить его — толку будет больше. У нас очень заботятся о росте поголовья. Но вы и сами знаете, что во многих хозяйствах за зимние месяцы молодняк не только не прибывает в весе, но даже худеет! Это приносит двойной убыток государству…
— Почему же двойной?
— Двойной — это скромно сказано… Ведь все корма, съеденные зимой этим молодняком, как бы пропали зазря. Дальше: за тот привес, что был раньше накоплен, уже уплачено и кормами, и деньгами. А когда истощенный молодняк выходит на траву, он начинает давать привесы по килограмму в сутки, скотники получают не по труду большие деньги за сверхплановый привес. Газеты даже шум поднимают: какие высокие привесы! А писать-то надо о том, что деньги выплачены зря и что следует взыскать их с виновных руководителей.
Переждав немного, спохватился:
— Да, Андрей Михайлович, вы спрашивали: как же быть, если в конце зимовки кормов у кого-то не хватило? Тут вам решать! Бывают, конечно, и объективные причины. Тогда помочь. Но не за счет соседей, а из государственных фондов. Не разоряйте радивых хозяев, Андрей Михайлович! — взмолился Коршун.
— Я сдаюсь, Александр Кириллович, — поднял обе руки Павлов. — Мне возразить нечего. Эти предложения мы обсудим. Но вы уж, пожалуйста, продолжайте. Ваш совет по созданию прочной кормовой базы для скота?
— В нашей зоне чем-то другим заменить кукурузу…
— Но ведь коровы хорошо ее поедают!
— Вы тоже, наверное, с удовольствием кушаете арбуз. Все его любят. Но на арбузах долго не проживешь. Арбуз — это лакомство после сытного обеда. Так и кукурузный силос, когда он хорошо приготовлен. Коровы его едят, это верно, да толку от такой еды мало. Мы в этом достаточно убедились и теперь сеем кукурузы совсем не много, ради разнообразия рациона и для осенней подкормки скота — она до заморозков все же зеленая остается. А в кормовом отношении эта самая неважная культура. Да и урожаи ее в Сибири низкие. Наши экономисты показывали мне анализы. Меньше всех кормовых единиц с гектара дает именно кукуруза.
— А чем заменить?
— Любая замена будет выгодней, Андрей Михайлович. Мы прикидывали… Если для силоса, то лучше всего брать подсолнечник в смеси с викой и овсом — и урожай выше, и качество корма лучше. А у нас, например, неплохо идет белый донник. Это прекрасный корм, хорошо родит и на солонцовых землях, урожай его более ровный по годам и всегда высокий. Он годится и на сено, и на силос. Ну, и, конечно, люцерна. Мы освоили ее, семена сами выращиваем. В прошлом году часть люцерны силосовали, до трехсот центнеров зеленой массы с гектара взяли за один укос! Представляете? Сенную муку из нее же готовим, ну, и сенаж попробовали заложить, для начала недурно получилось…
— Но нет же пока семян в достаточном количестве, ни люцерны, ни донника. О доннике я давно что-то не слышал.
— Нет, мы белый донник культивируем.
— А еще у кого в районе есть белый донник?
— Ни у кого…
— Ну что за дикость! — злится Павлов.
— Вот за это-то и надо бы спросить с районных руководителей.
— Видимо, районные руководители вам сильно досаждают, вы все время о них…
— Не в этом дело, Андрей Михайлович, — отмахнулся Коршун. — Но они могли бы получше разобраться, где перспектива, а где застой. Раньше, когда в нашем районе было семьдесят колхозов и совхозов, им было трудно за год побывать в каждом хозяйстве. А теперь-то, Андрей Михайлович, шесть совхозов и три колхоза. Зато аппарат районный стал более многочисленный, все на легковых машинах, суеты много, а… — Он не договорил, развел лишь руками.
Павлов встал.
— Спасибо, Александр Кириллович! Извините, что я вас мучил своими прозаическими вопросами. — Он посмотрел на часы. — Второй час уже, вам отдыхать надо…
— Да я привык мало спать, Андрей Михайлович…
— Или у вас еще что-то есть сказать?
— Совсем маленько, Андрей Михайлович. — Коршун подождал, пока Павлов опустился на стул. — Мы все говорили о кормах… А надо подумать о людях. О животноводах. У нас хозяйство животноводческое, главная фигура — все так говорим — доярка, скотник… В любой отрасли народного хозяйства люди ведущей профессии на привилегированном положении, у них и зарплата повыше. А вот для животноводов в животноводческом хозяйстве нет этих привилегий. Зарплата у них ниже, чем у механизаторов, у строителей, у других подсобных рабочих. Надо бы устранить эту несправедливость. А то ведь с кадрами животноводов все хуже и хуже… „
— Понятно, Александр Кириллович!
— И еще. Все же надо подумать о закупочных ценах на продукты животноводства. В крае у нас рентабельных животноводческих совхозов единицы. А производство убыточной продукции кого же вдохновит?
Павлов мог бы сказать Коршуну, что руководители края еще в прошлом году внесли соответствующие предложения. Он знал, что вопрос о ценах рассматривается правительством.
— Видите ли, Андрей Михайлович, — продолжал Коршун. — Надо во всем избегать несправедливости. Наши животноводы по удоям коров на одном из первых мест в Сибири, и корма у нас недорогие, но прибыли от молока почти нет, от мяса — тоже. Только продажа племенного скота и выручает, потому что цены высокие. На каждом собрании полеводы подсмеиваются над животноводами: в убыток работаете, плохо! Разве не обидно животноводам, да еще передовым? Может, не такой уж грех снизить цены на зерно, а поднять на молоко и мясо? Точнее — создать всем отраслям примерно равные возможности для получения прибылей.
— И это обсудим, — ответил Павлов, доставая из кармана записную книжку. И когда кончил заметки, спросил: — Мне говорили, что у вас действует пневматическое устройство для уборки навоза?
— Да, первую зиму работает, и очень хорошо.
— А больше в районе ни у кого таких устройств нет?
— Насколько я знаю, и в крае еще никто подобного не сделал, — язвительно бросил Коршун.
— Все, Александр Кириллович, — поднял еще раз руки вверх Павлов. — Спасибо за ваши упреки по моему адресу…
— Лишь бы на пользу делу вышло, — улыбнулся в ответ Коршун и пригласил Павлова в отведенную ему комнату.
