Валерий Каменев - Крутой вираж…
У Алика работали мысли в другом направлении. Он быстро оценил открывающиеся возможности нового времени. Он не верил выпущенным «ваучерам» — где это видано, чтобы то, что само идет в руки, кто-то станет раздавать направо и налево? Свою бумажку он отдал дочери и забыл о ней. Не поддался он и на посулы быстрого обогащения через многочисленные «пирамиды» (помнил присказку о бесплатном сыре). Он решил заняться бизнесом по серьезному. Нужна идея, ее экономическое обоснование. Увидев в магазине японскую универсальную швейную машинку и прочитав к ней инструкцию, тут же ее купил.
Машинка по программе может в автоматическом режиме вышивать что угодно. Одновременно в работе могут применяться восемь видов нитей. Самого широкого диапазона — от тончайших № 80 до № 10, в том числе металлические — парча, нити с люрексом, и даже пластиковые специальные. Двое суток он над ней колдовал — разбирался в программе. Теперь он мог любой рисунок запрограммировать. После дня работы он выложил на стол «краб» для авиационной фуражки, и сувенирные флажки трех родов войск размером А5. Жена ахнула от такой красоты. Съездил в военторг и закупил образцы всех имеющихся там эмблем. Проделав несложные расчеты, Алик понял — идея стоит того, чтобы ее разрабатывать. Подготовительный этап закончен, нужно ехать в Москву. Там все концы. Половина выходного пособия он отдал жене, с половиной приехал в Москву.
— А время-то сейчас какое? Нужно осваивать предпринимательство. Сейчас такие возможности! Если не зевать, миллионщиком стать — нечего делать. Я вот уже нашел свою нишу.
— Ну, а что дальше-то?
— Ха, что дальше? Все продумано. Запатентую, как способ изготовления армейской атрибутики. Потом предложу министерствам, которые форму носят. Смотрите. Я все подсчитал — по сравнению со стоимостью формы, вся атрибутика составляет каких-то два-три процента. Для любого министерства — это тьфу. Зато, как красиво! Любой захочет. А я, пожалуйста, будьте любезны, сделаю. Договор заключу, кредит в банке возьму, заарендую цех — сейчас вон сколько предприятий закрываются. На японскую фирму уже написал — они готовы сотню машин оптом отгрузить, со скидкой. Вот так! Правда, нужна предоплата по каждой партии товара.
— А от нас-то тебе чего?
— Ясное дело. Любое серьезное дело начинается с рекламы. Ваш журнал «Армия и Вооружение» сейчас в министерстве обороны самый авторитетный. — Вмешался наш главный редактор:
— А ты знаешь, сколько стоит сейчас реклама? Деньги-то есть?
— Я узнавал. Таких денег у меня, конечно, нет. Давайте в долг или по бартеру?
— Да нас генеральный за такой долг в долговую яму упрячет. А твой бартер, хоть и красивый, на кой он нам лях? Так что, не складывается у нас. Тем не менее, наш главный в уголочке последней страницы дал заметочку под рубрикой: «Боевые летчики атакуют предпринимательство!». Алик был счастлив. Специально приехал редакцию поблагодарить, и бутылку поставил. Потом он исчез надолго. Я его случайно встретил через полгода на авиасалоне в Жуковском. Приткнулся он к какой-то палаточке и торговал своими эмблемами. Брали слабовато. Дорого. В основном ребятишкам.
— А дешевле не могу. Лицензию на торговлю не компенсирую, — Виновато оправдывался Алик:
— Не вышло у меня с этим делом. И с патентом не получилось. И в министерстве обороны. Они эмблемы заказывают у тех же, кто форму шьет. Разве ж они такие сделают? Я им говорю: «Таких вам никто не сделает. А они: а нам и не надо». А железнодорожники знаешь что сказали? Они просто спросили: «Вы от кого?» Ну, я все понял и выкатился. Что-то другое нужно придумывать.
Вновь Алик у нас появился почти через год. С фотоаппаратом. А у нас как раз Лешка Н. вернулся из командировки. Из Рио-де-Жанейро! Там международный аэрокосмический салон проходил. Представляете? У нас сложилось правило — из командировки приехал, выставляй отчет. Это значит, что должен не только рассказать что видел интересного, но и выставить, что-нибудь заморское — допустим текилу или, на крайний случай, «worker». Разлили по бокальчикам, выпили за возвращение.
— Ну, как там Копа-Кабана?
— Копа-Кабана? На пляж нужно идти рано утром, пока он еще чистый. И ходить группой не меньше четырех человек. Мы пошли втроем — не помогло.
???
— Договорились — двое купаются, один вещи стережет. Подошли два загорелых брюнета — один мне в бок лезвие упер, второй быстро все обчистил. И разбежались. Что будешь делать? В полицию? Иди, их найди. Знаешь сколько там таких брюнетов? Нам в отеле потом сказали — нужно было брать в сопровождающие кого-нибудь из местных охранников.
В момент бурного обсуждения порядков в далекой и неприветливой Бразилии, встреченный радостными и почти трезвыми голосами, появился Алик. Он тут же включился в компанию:
— А вот у меня тоже был случай, в Лондоне. Встречаю на ступеньках «Бритиш Оил Бэнк» Сему — соседа из Одессы. И как «ви» думаете, и что он там делает? Не «повэрите», но он прямо на ступеньках банка, таки, торгует «семачками»! Я ему:
— Сема, разве ж так можно? Такой солидный банк и рядом — ты со своими копеечными «семачками»?
— А, «шё» такое? Я, таки, имею с банком договор — я не выдаю кредитов, а банк не торгует «семачками». Так, что мы, скорее, партнеры, чем конкуренты.
Алик имел такую манеру рассказывать анекдоты — как будто это были эпизоды его жизни. Понять, что он рассказывает анекдот, можно было лишь по тому, что он при этом мгновенно включал жутко утрированный одесский акцент. В обычном же разговоре его речь не выдавала одесского происхождения. Хотя, я заметил, что в речи одесситов, как правило, присутствуют некие знаковые обороты или словечки, по которым они друг друга распознают сразу, как по паролям.
Алик добавил на стол бутылку местной достопримечательности и бразильская тема постепенно стала меняться на московско-авиационную.
— Ну, Алик, рассказывай. Как сам? Где? В гости из Ростова, или как?
— Нет, теперь я живу в Жуковском.
— А коттедж под Ростовом?
— Оставил семье.
— Как же ты один живешь, разошелся? А дочь?
— Ребята, это все потом, это неважно. Вы лучше спросите о моей новой профессии.
— Ну, какая твоя новая профессия? Алик вытянулся по стойке смирно и доложил:
— Первое — подполковник запаса, имеющий доступ к полетам на самолете типа МиГ-29, второе — штатный летающий кинофотооператор Летно-исследовательского института. Окончил специальные курсы при институте кинематографии. Кстати, в нашей стране таких летающих операторов всего три — вместе со мной. Но летчик первого класса среди них я единственный! Скоро обо мне весь летный мир узнает. Куда там Кацухико Токунаги (знаменитый японский летающий фотокорреспондент). Я с такими ребятами познакомился: Сергей С., Леонид Я., Сергей П. — имена! Куда там японцам! (Сергей С. погиб в декабре 2002 г. в авиакатастрофе. Через семь лет после тяжелой болезни погиб Евсеич — так друзья звали Леонида Я.). Но это случится потом. Пока же все, кто был в нашей редакции, разделяли радость Алика. Молодец! Не у всех такая энергия, такая пробивная сила. И работа — как раз для него. Кто-то задал дурацкий вопрос и испортил радостное настроение. Квартиры пока нет. Снимает в Жуковском. С женой не разошелся, но и не живет. «Вот устроюсь, поеду разбираться». Пока много работы. Денег впритык. Тут Алик открыл цель своего появления в редакции:
— Зачислите на полставки. Буду для журнала снимки добывать. Хоть жилье оправдаю. Так Алик стал нашим сотрудником. А в журнале стали появляться фотографии Алика.
Снимки боевых самолетов в полете, сделанные с близкого расстояния, интересны своими деталями. А Алик умел «ловить» такие детали, которые раскрывали целые картины, порой драматические, порой комические. Самолет, солнце и облака. Из этой палитры такие шедевры рождаются под «зеркалкой» мастера!
Вот уникальная работа. Стая ворон несется наперерез самолету. Не сразу видно, что стаю атакует ястреб и, она — эта стая, в ужасе убегая от одной опасности, прямиком несется к другой — под двигатель летящего истребителя. Объектив захватил и затуманенную струю воздуха, засасываемую в двигатель, и фонарь пилота, и самого пилота, который, собственно, и является центром композиции. Реакция пилота: левой рукой он делает такое интуитивное движение, словно отгоняет птиц. Правая же рука резко отклоняет ручку управления вправо — это видно по положению элеронов и характерному виду самолета, входящего в крен. А вот фотографии самолетов на закритических режимах. Большие углы атаки, срывы потока. Можно даже разглядеть вихревую пелену. А вот самолет «сыпется» с «колокола» хвостом вниз.
Алик поясняет: Чтобы получить хорошую визуализацию потока, нужно поймать погоду (важно определенное сочетание влажности, температуры и атмосферного давления). На таких фотографиях на западе люди хорошо зарабатывают. Знаменитый японец довольно богатый человек. Под каждым его снимком подпись: собственность автора. Любое воспроизводство снимка пополняет счет автора. Алик лишен этой возможности. Он штатный работник ЛИИ и все авторские права на его снимки принадлежат институту. Конечно, у него остаются «свои» снимки и многие фотокоры «подторговывают» ими, так сказать, неофициально. Но Алик этим заниматься не хочет. Понравившиеся снимки, знакомым по ремеслу людям он просто дарит. Для него дружеские отношения дороже денег.
