Несовершенства - Мейерсон Эми
Дебора смотрит на спинку обложки, где перекрывают друг друга черно-белые фотографии Ирмы.
— Давай вернемся назад, — говорит Эшли. — Ты встречалась с Ирмой Аппельбаум?
Дебора кивает.
— И с ее дочерью Хетти. Она на несколько лет старше меня. Хетти научила меня воровать.
Дебора помнила гневный и растерянный взгляд Хелен, узнавшей о проступке дочери. «Зачем ты воруешь? — спрашивала Хелен, за шиворот вытаскивая ее из магазина. — Тебе что, чего-то не хватает?» Деборе было всего семь лет. Она смутно понимала, что так поступать нельзя, но Хетти сказала ей, что это весело — забавное приключение с легким налетом опасности. Деборе даже не хотелось шоколадки, которую она сунула в карман.
— Я догадывалась, что они с Ирмой могли знать друг друга в Вене, но никогда не думала, что они могли приехать в Америку вместе. — Улыбка сходит с лица Деборы. — Мама так мало мне рассказывала.
— Нам тоже, — отвечает Эшли.
Бек бросает ей недобрый взгляд, словно говоря, что не стоит сравнивать секреты, которые Хелен хранила от внуков и от дочери.
— Почему она молчала обо всем? Не только об Ирме. В детстве я хотела знать, кто мой отец, но слышала только, что он погиб как герой. Как она могла так много скрывать от меня?
Бек и Эшли со значением смотрят друг на друга, не зная, как реагировать. Они хотели бы знать, почему Дебора не настаивала на ответах. Совершенно очевидно, что герой войны Джозеф Кляйн — чистый вымысел.
— Можно найти его сейчас, — предлагает Бек.
— Как? Я даже имени его не знаю.
Ну да, давайте просто опустим руки, думает Бек. Она знает, что мать уязвлена, но эта ее пассивность ужасно раздражает — она скорее будет упиваться своей обидой, чем предпримет что-нибудь.
Бек не успевает выразить свою мысль вслух — Эшли спрашивает:
— Ты заглядывала в свидетельство о рождении? Там должно быть имя отца.
— Я даже не знаю, где оно.
Эшли стискивает руку матери.
— Можно поискать его в Интернете, если хочешь.
Бек озадаченно наблюдает за сестрой. Почему проявление сочувствия со стороны Эшли ее удивляет? И как бы она поступила на месте матери? Сама Бек не искала отца. Она убедила себя, что ненавидит его и что искать его ни к чему, он этого недостоин. Возможно, она больше похожа на мать, чем ей представляется.
Эшли придвигается ближе к Бек и жестом приглашает Дебору сесть рядом с ними на диван.
— Что скажешь? Поищем копию свидетельства о твоем рождении в Интернете? — Эшли открывает сайт ancestry.com и протягивает смартфон Деборе. — Просто набери свое имя.
Дебора колеблется, глядя на строку поиска на экране. Странное спокойствие охватывает Эшли, пока она ждет согласия матери. В последние месяцы она совсем растеряла терпение с Райаном и детьми, но сейчас необходимости спешить нет. Пускай мать думает, сколько ей нужно.
Дебора не хочет входить на сайт и получать доступ к документам, проливающим свет на личность отца. Сейчас она не желает узнавать факты, хоть это и нелогично. Может быть, мужчина из фотоальбома и не ее отец. Может, мать не лгала ей всю жизнь.
Но дочери выжидательно смотрят на нее, и она знает, что должна сделать это для них. И она набирает свое имя.
Глядя, как поисковая система творит свою магию, все трое задерживают дыхание. Через несколько секунд появляются сотни результатов на запрос «Дебора Ауэрбах». Эшли сужает поиск, пока в первых результатах не оказываются документы о покупке и продаже дома в Маунт-Эйри, фотографии Деборы из ежегодных школьных альбомов и ее свидетельство о браке. Эшли пролистывает результаты, но ссылок на свидетельство о рождении нигде нет.
— Мне кажется, документы ныне живущих людей в Сети не попадают, — наконец говорит Бек. — Закон о защите персональных данных и все такое.
Дочери смотрят на Дебору, наблюдая за ее реакцией. Внезапно она разражается неудержимым смехом. Такое напряжение, такой эмоциональный накал — и ради чего? Хелен умерла и никогда уже не сможет объяснить, почему лгала ей. Женатого мужчины на фотографии тоже наверняка нет в живых. Что именно они надеются найти? Она хохочет так сильно, что на глазах выступают слезы.
Бек и Эшли обмениваются тревожными взглядами: мать сорвалась с катушек. Но ее смех, пропитанный ироническим недоверием, — вполне объяснимая эмоциональная реакция. Это признак облегчения, понимает Бек. Ей тоже стало как-то легче оттого, что не удалось найти дедушку так быстро.
— А что, если официально заказать копию свидетельства о рождении? — предлагает Эшли, не очень понимая, что тут смешного.
— Так просто? — стараясь справиться со смехом, спрашивает Дебора.
— Давайте так и сделаем, — говорит Эшли и заполняет нужный бланк запроса онлайн. — Через неделю-две будет готово.
У Деборы колет в боку и кружится голова. Когда смех стихает, дочери продолжают смотреть на нее с ожиданием. Снова нарастает напряжение. Дебора никогда не умела красиво говорить, но чувствует себя обязанной поблагодарить дочерей и признать, что не только Хелен скрывала от своего ребенка правду.
— Надеюсь, вы понимаете: я не хотела, чтобы так все получилось после ухода вашего отца. — Как объяснить все, что она натворила в жизни: почему болталась бог весть где с мужчинами, чьих имен не помнит, кочуя по клоповникам, которые давно должны были разориться? Как она расскажет им, от чего и к чему бежала, если сама этого не знает? Суть в том, что она должна была посвятить жизнь своим детям, однако не сделала этого. И винить в этом некого, кроме самой себя. Даже их отец тут ни при чем. — Но оправданий у меня нет.
Эшли переводит взгляд с матери на сестру. Вечер неотвратимо движется к катастрофе, а ни Бек, ни Дебора не умеют ставить мир и согласие выше своих чувств.
Эшли начинает говорить, еще даже не представляя, что скажет. Необходимо взять ситуацию под контроль, пока разговор не перерос в ссору.
— Хочешь поехать со мной в Уэстчестер? — спрашивает она Дебору. — Поговорим с Шерил Аппельбаум вместе. Раз ты знала Ирму, так будет даже лучше.
Дебора пожимает плечами, симулируя безразличие.
— Ну, если ты так считаешь, хорошо, поеду.
— Отличная мысль, — говорит Бек.
Эшли смотрит на нее с благодарностью, и Бек понимает: она тоже небезнадежна. Как и все они. Может быть, раздоры происходят из-за их взаимной недооценки. Надо стараться быть снисходительными, верить в своих ближних, и, возможно, тогда Миллеры сумеют стать другой семьей, которая не вспыхивает гневом при малейшем несогласии. Которая умеет прощать, а не таить друг на друга злобу.
Десять
Спустя два дня Эшли сворачивает на круговую подъездную дорожку к викторианскому особняку, где живет Шерил Аппельбаум. Особняк похож на бывший дом Миллеров в Маунт-Эйри. Эшли не вспоминала о нем много лет и сейчас размышляет, заметила ли мать это сходство. Она никогда не думала о том, как пережила Дебора потерю дома после ухода отца, теперь же она представляет это слишком живо. Адвокат Райана предложил ему не много вариантов. Муж должен заявить о своей вине, пока обвинения не выдвинуты официально, и вернуть деньги, которые украл у компании. Хотя Эшли и принимала участие в покупке дома — как и Дебора в свое время, — ее голос не принимается во внимание, когда решается судьба мужа.
— Еще бы не написать книгу, когда у тебя такие владения, — замечает Дебора, качая головой.
— Откуда ты знаешь, может, она купила дом благодаря книге? — спрашивает Эшли, и Дебора фыркает, выходя из машины. На улице тепло и влажно. Весна как-то незаметно прошла, и в середине мая стоит уже настоящее лето.
Шагая следом за матерью по дорожке, Эшли вспоминает о том, как копила деньги на дом своей мечты. Она не ждала, пока появится какой-нибудь мужчина и осчастливит ее жилплощадью, а еще до встречи с Райаном регулярно откладывала четверть зарплаты. Как же она оказалась в таком положении, в зависимости от неразумных решений мужа? Ведь это и ее дом тоже. Она готова за него сражаться. Она готова делать то же, что и всегда: трудиться и копить деньги. Она готова пойти на работу и позаботиться о будущем своей семьи.
