Татьяна Коган - Персональный апокалипсис
За несколько дней до концерта ей позвонили из организационного комитета и сообщили, что спонсоры изъявили желание одеть финалистов и выделили каждому подарочный сертификат того самого магазина одежды! Восторгу Мэдди не было предела, она бегала по квартире, смеялась и визжала, а Томас с Тиной сидели на диване и изображали недоумение. На сцену она поднималась в изумительно шедшем ей огненном платье и светилась от счастья. Крайтон сидел в первом ряду, довольный тем, как ловко все провернул. Две недели, помимо основной работы, он трудился грузчиком и, накопив нужную сумму, попросил Жози связаться с Мэдди и озвучить ей легенду о щедрых спонсорах.
Тине тоже нравится петь. Самому Крайтону медведь на ухо наступил, но дочка, к счастью, пошла не в него.
– Когда вырастет, станет звездой, – фантазировала Мэдди, любовно ероша кудряшки дочери. – А что? Все данные для этого есть!
Все данные, кроме будущего.
Томас резко выпрямился. Его лицо приняло непривычно жесткое, непроницаемое выражение. Упрямый подбородок взметнулся вверх, а кулаки угрожающе сжались.
Он кинулся к двери и принялся исступленно ее пинать, требуя, чтобы его немедленно выпустили. Двое копов, вызвавшиеся усмирить смутьяна, отперли замок и зашли в камеру, красноречиво похлопывая дубинками по бедрам.
– Угомонись, парень, – прогундосил тот, что повыше, и растянул тонкие губы в ехидную улыбку, от чего они совсем исчезли.
Томас попятился, уперся спиной в стену.
– Иначе придется тебя поучить нормальному поведению, – коп шагнул вперед, намереваясь отвесить буйному пару показательных тумаков.
Дальнейшее стало неожиданностью не только для полицейских, но и для самого Томаса. Все чувства отключились, мозг заработал быстро и четко, просчитывая дальнейшие ходы и выбирая наиболее оптимальный. Он сделал резкий выпад, ударив первого копа в живот, тут же добавил локтем в затылок, когда тот согнулся, и переключился на второго, молниеносно обрушивая кулак в отвисшую челюсть.
Завладеть пистолетом было делом пары секунд. Он обхватил за шею второго копа, приставив дуло к его виску, и двинулся в коридор, прикрываясь заложником.
– Всем назад! Иначе он покойник!
События развивались стремительно и карикатурно, как финал плохого боевика. Не имелось никакой объективной возможности выбраться из переполненного полицейского участка – и тем не менее это происходило, здесь и сейчас, и он, Крайтон, не просто в этом участвовал, но играл центральную роль.
Он с такой силой вдавливал пистолет в висок заложника, что содрал кожу – тонкая струйка крови стекала по шее полицейского, которую Томас сдавливал второй рукой; мозг подмечал мельчайшие детали, но отбрасывал их, как мусор, концентрируясь на главной задаче. Направо. В коридор и налево. Не поворачиваться спиной. В холл. Мимо пункта охраны. Пригибать голову.
Заложник без конца спотыкался, и Крайтон практически волочил его на себе.
Звонили телефоны, трещали рации, кто-то кричал. Томас ничего не слышал – его накрыла абсолютная, сокрушительная тишина, впитавшая в себя посторонние шумы и голоса. Только единственный звук – собственного сердца – казался оглушительно громким.
Он достиг входной двери, вынудив полицейских расступиться, выбежал на улицу и рванул к дороге, продолжая прикрываться живым щитом.
Завизжали тормоза. Томас кинулся наперерез к ближайшему автомобилю.
– Дверь открывай! – приказал испуганно сжимавшему руль толстяку. Оттолкнул заложника, кубарем покатившегося по асфальту, запрыгнул внутрь и направил пистолет на жирдяя: – Поехали, живо!
Побледневший водитель нажал на педаль газа и судорожно рванул вперед. И почти сразу же, где-то совсем рядом, взметнулся в воздух надсадный вой полицейской сирены.
Впереди замаячил желтый сигнал светофора.
– Не останавливайся, жми быстрее! – Томас посмотрел назад: две патрульные машины следовали по пятам и быстро приближались. Преследователи мчались на «Ford Police Interceptor». У тачек восьмицилиндровый силовой агрегат от «Mustang» на 4,6 литра, но максимальная скорость ограничена 136 милями в час. Значит, на угнанной «Toyota» можно было бы оторваться, если сменить шофера. Томас бросил быстрый взгляд на вспотевшего от страха толстяка. Его губы дрожали, как два желейных ломтя.
– Тормози! – приказал Крайтон.
Машина резко сбавила скорость и остановилась.
– Выметайся!
Томас быстро перебрался на водительское кресло и рванул с места в тот момент, когда расстояние между ним и преследователями сократилось до нескольких метров. Он неплохо знал эту часть города, но действовать следовало предельно быстро, пока не подключили вертолеты. Тогда – конец.
Он разогнался до 80, 90, 100 миль в час и продолжал ускоряться, лавируя между машинами, задевая бампером бока, рискуя врезаться и разбиться всмятку. Томас лихорадочно прикидывал, где свернуть, когда заметил, как патрульная машина перекрывает впереди дорогу. «Быстро работают, сволочи!» Он резко крутанул руль, выворачивая на встречную полосу и едва избегая столкновения с тяжелым «Доджем».
Истерично завизжали покрышки, кто-то въехал в бордюр, два автомобиля «поцеловались» и остановились, – но он уже стремительно удалялся. На бешеной скорости миновал перекресток, до смерти напугав собравшихся переходить дорогу пешеходов, проехал еще два квартала и лихо нырнул на длинную сквозную улочку, выходившую на широкий проспект. Рядом площадь, полно народу, не доезжая – бросить тачку, смешаться с толпой, дойти до станции метро – а там уж он улизнет.
«Домой нельзя. Схорониться где-то, обмозговать. Времени почти нет. Полтора миллиона! По триста тысяч получилось бы! Чертов ублюдок Джонни, чтоб ты в аду горел!»
Он отвлекся на какую-то секунду, проверяя, нет ли погони, а когда поднял глаза, увидел старика, решившего перейти дорогу именно в тот момент, когда прямо на него, на огромной скорости, летел автомобиль.
Где-то на подкорке мелькнуло короткое: «Не успею затормозить». Чертов, чертов старик! Томас дернул руль, с силой вдавливая ногу в педаль тормоза. Машину резко занесло. Глаза зафиксировали стремительно надвигающуюся бетонную стену. А потом зрение пропало.
Глава 14
К клинике пластической хирургии, сверкавшей белым фасадом за черной кованой оградой, Софочка приближалась маленькими шажками, уговаривая себя не робеть. На крыльце она зачем-то отряхнула чистые сапожки, сделала глубокий вдох и вошла в дорого отделанный, сверкающий хромовыми поверхностями холл. Приветливой девушке на ресепшене объяснила цель визита.
– Да, конечно. Наденьте халат и бахилы. Вас проводят.
В просторной палате Лиля лежала одна, безвольно вытянув руки вдоль тела. Действие наркоза недавно закончилось, подруга слабо улыбнулась:
