Саша Филипенко - Травля (сборник)
Мокрый, я сбежал со сцены и приказал Центнеру увезти меня обратно в отель. Друг понял, что я не буду выходить на бис. Да и какой там бис – кажется, люди стали покидать зал немногим раньше меня. Провал. Центнер видел, что там, на сцене, я что-то оставил, что что-то рассказал, но что именно, конечно, не понимал.
Кажется, были аплодисменты. Жидкие, но все же были. Я понял это, когда оказался в гостинце. Потому что там, в зале, был хоть какой-то шум, а здесь нет. Здесь была описанная Львом страшная тишина.
Я поднялся по лестнице и, преодолевая собственный страх, сделал несколько шагов к номеру брата. В коридоре тихо барахлил кондиционер, против номера Льва на полу стоял поднос с недоеденным салатом. Над салатом кружила пчела. Я сел и прижался спиной к стене. Прислушался. В этот момент пчела атаковала меня и ужалила в запястье. «Слава богу, уже отыграл», – рассматривая опухшую кожу, подумал я.
Из номера брата доносились короткие смешки. Судя по всему, в этот момент Лев и Алиса были уже в постели. Не знаю, наверное, она шутила. Все это продолжалось несколько минут, затем ее смех прекратился. Теперь я слышал лишь тяжелое дыхание кондиционера, но совсем скоро раздался первый стон. Мой брат овладел Алисой. Я слышал ее голос и какой-то монотонный стук. Думаю, это спинка кровати билась о стену. Судя по всему, Лев что-то шептал Алисе, но было сложно расслышать, что именно. Потянувшись к подносу, я взял кем-то оставленный кусочек хлеба. Разломил его пополам. От укуса побаливала рука. Я прислушивался и смотрел, как на пол сыплются крошки. Лев занимался любовью с девушкой, о которой мечтал всю жизнь, и, сидя под дверью, во фраке, я перематывал все, что он рассказал. Я пытался еще раз проговорить всю историю от начала до самого конца, который, как я теперь понимал, еще не наступил. Я видел двор, толпу ряженых, прибитые к палкам плакаты и исковерканное ударом тельце маленькой девочки. Я видел другую квартиру. Разломанную детскую кроватку и плачущую племянницу. Я слышал удары, слышал хлопок. Лев продолжал. Алиса стонала. Теперь, казалось, на весь коридор. Не знаю, возможно, в этот момент она даже любила его, и уж точно была нежна.
Я рассудил, что не пойду к себе, но на всякий случай посижу здесь, под дверью. Я подумал, что, когда он закончит, я еще раз с ним поговорю.
Я не знаю, сколько провалялся у номера Льва. Не знаю, быть может, час или два. Затем открылась дверь и брат вышел ко мне.
– Малой, ты чего здесь делаешь? Ты на весь коридор храпишь!
– Ты ведь не сделаешь этого?
– Чего не сделаю?
– Ты ведь не покончишь с собой?
– А с чего я должен кончать с собой?
– Ты же сам сказал мне: «Завтра меня уже не будет».
– А, господи! Ты что думаешь, я к тебе вешаться приехал? Я сказал так, потому что завтра мы с Алисой собирались лететь дальше, в Жуан-ле-Пен.
– Значит, ты не будешь убивать себя?
– А с чего я должен убивать себя?
– Из-за той девочки…
– Не я же ее выбросил. Я-то здесь при чем?
– Я просто волновался за тебя.
– Ну ты даешь… Смешно даже…
– Что смешно, Лев?
Брат сел рядом, вытянул ноги и обнял меня.
– Знаешь, что смешно? Знаешь, что по-настоящему смешно, малой? Смешно, что я всю жизнь мечтал трахнуть Алису, все эти долбаные годы я мечтал трахнуть Алису, а оказалось… оказалось, что моя жена делает это лучше…
– Значит, ты завтра вернешься к ней?
– Ну уж точно не завтра. Она же в Петербурге, а у меня теперь серьезная работа в Москве. Нет, завтра я хочу отправить Алису обратно домой и пригласить Агату. Думаю, мы слетаем во Францию, отдохнем немного в доме дяди Володи. Хочу набраться сил.
– А что потом?
– А потом, я же тебе говорю, мне нужно в Москву. Дядя Володя сказал, что пора меня выводить на новый уровень. Говорит, что я должен стать публичным человеком. В четверг я буду участвовать в каком-то ток-шоу. Что-то вроде «КазньТВ». Ты не забывай, малой, я все-таки журналист…
аплодисментыДерьмовый человек
рассказ
Как я оказался здесь? Хорошо, я расскажу, но только вам…
Это случилось в середине июля. Окно было открыто, пахло свежей листвой. Настя молчала. Мы лежали рядом, но не разговаривали. По дороге домой я предложил подобрать вымокшего шоколадного щенка, но жена отказалась – сказала, что не собирается с ним гулять.
– Фу, зачем ты это сделал?! – вдруг вскрикнула она.
– Что сделал?
– Воздух испортил!
Ничего подобного я не делал, о чем тотчас и заявил. Настя рассердилась и фыркнула, что я веду себя как ребенок. Я еще раз ответил, что воздух не портил, и перевернулся на другой бок.
Признаться, я был немного растерян. Ситуация непростая. Ничего из того, в чем обвиняла меня супруга, я действительно не делал, а потому, оправдываясь, выглядел довольно глупо. В конце концов, я зачем-то сказал:
– А может, ты это сама?
В тот вечер мы больше не разговаривали. Более того, Настя демонстративно ушла спать в гостиную. Утром она уехала на работу раньше обычного. В раковине лежала немытая посуда, на холодильнике висел стикер.
«Мудак!» – констатировала жена.
Я смял бумажку и прошел в туалет. Сделав свое дело, я принюхался к бумаге. Вот теперь действительно пахло. Не понимаю, чего она так завелась?
Первая половина рабочего дня прошла обыкновенно, но во время обеда случилось странное. Моя коллега, сидя против меня, стала принюхиваться:
– Ты чувствуешь? – спросила она.
Да, я что-то чувствовал, но не придавал этому большого значения. В тот момент меня больше впечатляли ее раздувшиеся до невиданных размеров ноздри.
– Давай пересядем, – предложила она.
Мы пересели. Начали перекидываться какими-то шутками, но Елена повторила вопрос:
– Ты чувствуешь, и здесь тоже?
В этот момент я на мгновенье испугался. «Быть может, зловонье исходит из моего рта? Впрочем, нет – мы сидим довольно далеко друг от друга», – успокоил себя я.
– Может, у них канализацию прорвало? – с улыбкой ответил я.
Лена (аналитик по образованию) сделала то, чего я больше всего опасался. Она вернулась к нашему «первому» столику и принюхалась. Сомнений не было – неприятный запах источал я. Лена молча подошла к нашему столу, забрала приборы и пересела.
Вот те на. Подойти к ней означало бы признать, что вонь исходит от меня. Я понюхал собственную ладонь, затем ворот рубашки. Да, запах действительно был. Глупость какая…
Когда я вернулся домой, Настя сидела перед телевизором, переключала каналы. Она не повернулась ко мне, не улыбнулась, не сказала «привет». Молчанием своим она намекала, что я все еще должен извиниться.
– Послушай, – начал я, – что-то странное происходит. Я клянусь тебе, что…
