Владимир Митрофанов - Зачистка территории
Сказать же ей что-нибудь типа: "Даша, мы с тобой тогда переспали, давай еще!" – было просто немыслимым, потому что Даша наверняка посмотрела бы на него с гневом и недоумением: "О чем это ты?" Сам-то
Рома готов был на ней и жениться в любой момент, однако никакого ответного отклика не ощущал, хотя и продолжал надеяться. За Дашей он следил постоянно, но с некоторого расстояния: а вдруг еще раз повезет.
А тогда наутро, очнувшись от дурного сна в чужой постели, Даша что-то такое заподозрила, и дома, отмокая в ванной, долго думала, что же ей с этим делать дальше. И не знала. Пойти к этому сволочу
Роме, устроить скандал, сказать: "Что ты такое наделал?" А вдруг он ответит: "А меня там вовсе и не было"? И тогда она решила просто ничего не делать, и ничего никому не говорить. Но в результате всех этих переживаний она Рому совершенно уже не могла на дух переносить даже просто в поле зрения, а не то, что разговаривать с ним, хотя при случайной встрече едва заметно и кивала в ответ на его приветствие. Но следует отдать должное Роме, парень он был в целом неплохой, все же помнил школьные уроки биологии – там, где про тычинки и пестики, – и поэтому никаких последствий для здоровья Даши после той ночи, к счастью, не случилось.
И вот теперь, стоя на залитой солнцем улице, он из-за угла смотрел ей вслед. В тот давний миг, зимой, они были почти вместе, почти любовники. Она спала, а он лежал с ней рядом, обнимая ее, вдыхая запах ее волос, нежно целуя в висок. В ту ночь она была его.
А сейчас Даша, как комета, стремительно улетала от него с другим мужчиной в другую жизнь – как в дальний космос, и расстояние между ними увеличивалось за каждый удар сердца, и догнать ее было уже невозможно. Она уходила навсегда. А ведь даже просто иметь ее рядом с собой – уже означало, что жизнь удалась. И Рома, совсем молодой человек, вдруг с горечью ощутил эту невосполнимую потерю и заплакал.
Глава4. Даша Морозова
Лишь только Даша пришла домой, как тут же ей позвонила Кристина:
– Дарья, ты где ходишь?
– Мы в музей ходили.
– С ним?
– Да, – ответила Даша, особо не распространяясь, чтобы не услышала мама, которая что-то делала на кухне.
– Ты что, влюбилась?
– Не знаю.
Кристину укололо чувство зависти: почему это Дашке счастье, любовь. Вот появился в кои веки симпатичный мужчина и сразу стал клеиться к Дашке, а не к ней, Кристине. Почему? Кристина решила Дашу позлить:
– Ты, Дашка, вечно витаешь в облаках! Дело, конечно, твое, но ты даже его совсем не знаешь! Он же взрослый мужчина, и уж наверняка у него кто-то есть… – сказала она.
Даша повесила трубку. Легла на кровать у себя в комнате и уставилась в потолок. Она совершенно не представляла себе, как теперь жить дальше.
Павел, однако, отошел недалеко. Он постоял какое-то время, в буквальном смысле колеблясь, потом повернулся и решительно направился обратно к Дашиному дому. Там он снова остановился, еще постоял перед входом и вошел в прохладный и сумрачный подъезд с запахом кошек, прошел через ослепительные квадраты солнца на стене и поднялся на второй этаж – к двери шестой квартиры. Сердце его вдруг заколотилось. Как давно он не испытывал подобного ощущения! -
Наверное, с тех самых пор, когда семнадцатилетним пацаном шел на свидание к своей первой по-настоящему любимой девушке Оле – к ее домику на самой окраине Любимова, где она тогда жила среди цветов и крыжовников. Сентябрь в том году был очень теплый и солнечный, и ветер таскал первые желтые листья по сухой, совсем еще летней дороге. Он всегда очень волновался, когда подходил и открывал ту скрипучую калитку в ее сад. И вот вновь перед этой, обитой дерматином дверью возникло то же самое прекрасное почти забытое чувство. Нажав кнопку, он услышал, как вороньим голосом прокаркал звонок, а потом по коридору послышались быстрые шаги. Открыла она сама – Даша. Из кухни в конце коридора выглянула женщина, наверно ее мама – напротив света Павел не разглядел лица. "Мама, это ко мне! – крикнула Даша, задыхаясь, сдавленным голосом. "Добрый день!" – прошептал Павел. – "Сейчас будет обед!" – тоже крикнула мама с кухни. "Боже мой, я не доживу до конца обеда", – подумала Даша.
Павел с Дашей с минуту топтались в прихожей, почему-то стараясь не смотреть друг на друга. Дашины руки тряслись, когда она закрывала дверь на лестницу. "Проходи", – пригласила она Павла к себе в комнату. Колебалась один миг: закрывать или не закрывать дверь.
Закрыла. Встала перед ним, и вдруг оба без слов кинулись друг другу в объятия – да такие крепкие, что у Даши явственно хрустнули косточки, и она слабо пискнула. Стена, существовавшая между ними – ранее совсем чужими людьми – в один миг рухнула. Ситуация должна была как-то разрешиться и как можно быстрее, иначе сердца их могли бы разорваться. Обоих трясло. Здесь же в комнате нельзя было даже громко говорить. Они никак не могли ждать конца обеда. "Пошли ко мне!" – прошептал Павел Даше прямо в ухо, на миг оторвав свои губы от ее рта. От прикосновения его губ к своему уху Дашу обожгло. Она только кивнула, и уже через минуту они выскочили из квартиры на лестницу, а затем – во двор, окунувшись в жаркое солнце и в прозрачный зеленый мир июньского полдня. Чуть не бегом пронеслись они по улицам, все это время почти не касаясь друг друга, на ходу сказав кому-то: "Здрасьте", – и, наконец, влетели в прохладный подъезд, а потом – в теткину квартиру, полную икон и запаха ладана.
После того как Павел запер дверь, они опять постояли в прихожей, не зная, что говорить, а потом снова крепко обнялись, закрыв глаза и на ощупь отыскивая своими губами губы другого. Полетела в стороны и на пол одежда. Время остановилось.
Горячей воды не было, Даша приняла холодный душ и выбежала из ванной, прикрывая грудь, вся в блестящих капельках воды и в мурашках. Стуча зубами и трясясь всем телом, юркнула под одеяло рядом с Павлом. "Ты-ды-ды-ды…" – стучали у нее зубы. И как только
Павел увидел ее глаза близко-близко, в тот же миг для него началась новая жизнь и новая большая и настоящая любовь. А та прежняя, первая настоящая любовь, которая все еще тянулась и тянулась за ним из его доармейской юности (потому что человек никогда не живет без любви – пусть даже прошлой) тихо и нежно оставила его, и Павел был уже полностью в новом чувстве, и все вокруг теперь казалось ему незнакомым и удивительным.
Вскоре все смущения прошли, одежда уже лежала на стульях аккуратно сложенная, а Даша ходила по квартире совершенно голая – заваривала чай и мыла яблоки, поскольку больше ничего из съестного в квартире не было, а оба вдруг захотели есть. У Павла все это время в голове стучала одна мысль: только бы день не кончался. Долго пили чай. Даше очень нравилось ходить по квартире голой. Она никак не могла заставить себя одеться или хотя бы накинуть рубашку. Это уже потом у себя дома ей стало стыдно, а здесь она так и перемещалась обнаженная туда-сюда – на кухню и обратно. Тело ее светилось в слепящем солнечном свете, падающем в раскрытое окно. Павлу показалось, что все это ему снится, потом увидел близко голубую пульсирующую жилку у нее под кожей и вдруг понял: "Это не сон, она – настоящая!"
Затем они снова лежали в постели и целовались. Даша вдруг рассмеялась – прыснула прямо Павлу в губы:
– Тут как-то слышу, бабуля одна на скамейке говорит так злобно, глядя на целующуюся парочку: "Вот присосались, вот присосались-то!"
А это ведь так приятно…М-м-м…
У Павла на щеках внезапно выросла щетина. Даша вдруг больно укусила его за губу.
– Ты чего?
– Сама не знаю.
Еще час назад рядом с ней лежал чужой голый мужчина, а теперь она уже воспринимала его тело как свою личную собственность и намеревалась ревновать его ко всему: и к прошлому и к настоящему.
Какое-то время они лежали молча, и это молчание не было для них тягостным.
– Я хочу еще! – вдруг сказала Даша.
…Потом они вышли на улицу, щурясь от яркого света и облизывая саднящие истерзанные губы. Со стороны вид у них был совершенно чумной. Обоих мучила жажда.
– У меня теперь точно будет шелушиться, – озабоченно сказала Даша.
Павел не нашелся, что и ответить ей. Даша была в этот миг совершенно счастлива, но любые мысли о будущем, о завтрашнем дне или даже просто о времени часом позже – окунали ее в ужас, словно в прорубь: "Что будет дальше? А мама? А он? Ой! Что делать? А вдруг будет ребенок?" и тут же:"На свадьбу куплю белое платье!". Проходила минута."А вдруг он врет, что не женат?" – внезапно подумала она и снова впала в отчаянье.
Она так и шла с этими неожиданными мыслями до самого своего дома, то на мгновение погружаясь во мрак своих мыслей, то вновь оказываясь среди теплого июньского вечера – рядом с любимым мужчиной и снова была совершенно счастлива и чувствовала себя как никогда спокойной, защищенной от любых невзгод и уверенной в будущем.
Решили пройти через парк. На аллее какие-то дурные крикливые подростки, забравшись на скамейку с ногами, пили пиво. Павел с Дашей прошли совсем близко от них, взявшись за руки, занятые только собой.
