Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму
— Да, кстати, я тоже… — вставила Ксения Алексеевна. — Петр, ты попытайся перевести дежурить в столовую меня. Тогда все упроститься, господа. Я ничего не буду видеть… — улыбнулась Бендеру мадам Березовская.
— О, это было бы прекрасно, господа, — восторженно произнес Остап. — Вашу помощь высоко оценят там… — махнул он рукой в сторону невидимой отсюда заграницы.
— Что в наших силах, что в наших возможностях, господин Измиров.
— Попытаемся помочь нашими силами, господин… — не осталась в стороне от заверения и Ксения Алексеевна.
Настал день осуществления плана Остапа Бендера. Утром компаньоны выехали в Ялту. Приобрели мягкую обувь, фонари, слесарные инструменты для отмычек. И к концу дня вернулись в Алупку чтобы успеть на последнюю в этот день экскурсию во дворец-музей.
Все шло так, как и запланировал Бендер. Группа вошла в зал дворцовой столовой, и, после уже известной лекции экскурсовода Березовского, проследовала в бильярдную. В столовой остались Ксения Алексеевна и компаньоны. Смотрительница устало смотрела в окно, тройка единомышленников, делая вид, что еще не все осмотрела в столовой, готовилась раздвинуть стулья и спрятаться под столом. Но вдруг в зал вошла женщина, которая никак не походила на посетительницу Она подошла к Березовской и о чем-то с ней тихо заговорила, поглядывая на троих, оставшихся от группы.
Единомышленники переглянулись и вынуждены были приостановить задуманное. Но Остап был сыном турецко-подданного, потомком янычаров и не мог вот так просто отказаться от своего плана. Плана, вселяющего в его учащенно дышащую грудь надежду отыскать заветный клад.
Когда группа экскурсантов из биллиардной проходила через зал, закрыв от Бендера женщину, стоящую рядом с Ксенией Алексеевной, он, раздвинув два стула, юркнул между ними под стол.
Козлевич и Балаганов замешкались и не смогли проделать то же самое. А женщина, которая была не иначе, как старшей сотрудницей музея, сказала им:
— Поторопитесь, товарищи, поторопитесь, мы уже закрываемся.
И Ксения Алексеевна, глядя на нее, начала задергивать шторы на окнах. Возле женщин уже стоял экскурсовод Березовский, стараясь отвлечь старшую сотрудницу музея каким-то разговором. Но та с явным нетерпением и недовольством неотрывно смотрела на двух все еще не уходящих посетителей.
И этим двум компаньонам отчаянного смельчака Остапа-Сулеймана-Берта-Мария Бендера ничего другого не оставалось, как удалиться из зала. Проходя вдоль стола, Балаганов деланно весело сказал:
— Если по справедливости, командор, то я же говорил, что все не предусмотришь, а, братец Адам Казимирович?
— Да-да, Остап Ибрагимович, — будто обращаясь к Балаганову произнес и Козлевич, глядя на смотрительницу, следующую за ними по пятам. — Какая красота тут, какая красота, товарищ смотрительница. Просто уходить не хочется.
— Закрываем, закрываем, товарищи, на сегодня все. Приходите завтра, пожалуйста, — ответила приказным тоном старшая сотрудница.
Было тесно. Но Бендер, поджав ноги и не дыша, затаился. Он слышал, как группа прошла через зал, что говорили Балаганов, Козлевич и невесть откуда взявшаяся новая смотрительница. «Черт бы ее побрал, — мысленно ругнул он служащую музея, — ведь надо было ей припереться именно сейчас. Непредвиденный твой просчет, Ося». Поменяв позу, он устроился немного лучше, сидя на корточках.
— Ох, будет нам от командора, — засокрушался Балаганов, когда они вышли из дворца.
— Да, братец, будет не будет, но дай бог, чтобы он удачно прожил там до утра, а затем удачно выбрался оттуда.
— Дал бы бог, дал бы бог, — промолвил Балаганов. И оглянувшись по сторонам, быстро осенил себя крестным знамением.
Сидящий под столом великий предприниматель прислушивался к малейшим звукам. Для него потянулись мучительные минуты вынужденного ожидания, когда не будет слышно каких-либо шагов по залу и когда за окнами дворца стемнеет. Ноги начали затекать. Он принял полулежачую позу, поджав под себя ноги. Ждал, как охотник в засаде на крупного зверя. В мыслях пронеслись воспоминания о том, когда он проник в редакторскую «Станка» за одним из стульев предводителя дворянства Кисы Воробьянинова. Вспомнил и встречу со знойной женщиной мадам Грицацуевой. И другое. Стрелка его карманных часов указала время прочного закрытия дворца-музея на ночь. С этих минут к охране его снаружи приступал ночной сторож Иваныч, с которым он недавно познакомился и узнал о судьбе палача лейтенанта Шмидта. Подождав еще немного, Остап осторожно выглянул из-под стола. За окнами уже смеркалось. В помещении было так тихо, что великий комбинатор отчетливо слышал биение своего сердца. Он вылез из-под стола и неслышными шагами двинулся по комнатам дворца.
Освещать фонарем свой путь не было надобности. Из больших окон южной стороны лился лунный свет с моря.
«Но где же, где же, графиня, спрятаны ваши сокровища?» — прошептал он, держа в руке не включенный фонарь. В зимнем саду на него, как показалось Остапу, укоризненно смотрели лица скульптур. И он прошептал: «Ну, ну, любезнейшие, я ничего плохого не делаю. А ищу то, что принадлежало хозяевам вашим и могло быть экспроприировано классовым гегемоном. Так что лучше уж пусть оно принадлежит мне, для осуществления моей голубой мечты».
Изучив досконально план дворца, готовясь к этому ночному вояжу, Остап стремился прежде всего проникнуть в его подвал. Так как, по его предположению, именно там могли быть спрятаны графские ценности. Но когда он попытался, приложив все свои способности, открыть подвальную дверь, то понял, что без инструмента, который остался у Козлевича, это ему не удастся. Провозившись какое-то время с запором двери в подвал, он прошептал: «Проклятый замок. Да, к этой операции я не готов».
Побродив по ночному дворцу как привидение среди его роскоши, Остап осматривал все внимательно, освещая места светом фонаря. Заглядывал под картины, в камины, во все мало-мальски предполагаемые места, где могли быть спрятаны обещанные ценности. Но ничего не находил и все больше и больше убеждался в тщетности своих поисков. «Да, они могут быть спрятаны только в подвале», — прошептал он, вздохнув. Но и вторая попытка открыть дверь в подвал ему не удалась. Поняв всю безрезультатность своих усилий, Бендер вернулся в биллиардную, открыл шпингалеты окна, поднял легко скользящую по пазам раму, пролез в образовавшийся проем и легко спрыгнул на землю, опустив оконную раму за собой.
Рассвет еще не наступил, но уже чувствовалось утро. С моря дул свежий бриз. Кроны магнолий и кипарисов покачивались.
Пройдя вдоль дворца, Остап поднялся к Верхнему парку и прошел его аллеями к гостинице.
Его друзья спали, но когда он вошел в комнату, то, как ни удивительно, Козлевич тут же поднял голову, а Балаганов вскочил, протирая глаза, и воскликнул совсем как человек, который только что проснулся:
— Ой, командор!
— Спокойно, детушки, не надо оваций, дворец на месте. С первой попытки ничего не вышло, придется действовать иначе.
Глава XIII. ТАЙНА ФОТОАЛЬБОМА
В то время как искатели графских сокровищ исследовали Алупку начальник Севастопольского ОПТУ Железнов был вызван в Симферополь, и старший руководитель ему сказал:
— Мы считаем необходимым как можно скорее пресечь контрабанду в Ялте, Петр Иванович. С этой целью хочу предложить вам возглавить пограничную комендатуру в Ялте. Севастополь, как военный порт, перешел на режим военно-морской базы Красного Флота. И контрабандистам там теперь будет трудно. А вот в Ялте… Имеются факты, что иностранные государства заинтересованы в вывозе из нашей страны валютных ценностей и различного антиквариата. Особенно из южных дворцов, если учесть, что все князья и банкиры бежали из Крыма налегке. Вот вам и предлагается там поработать. Как, согласны?
Железнов молчал, собираясь с мыслями для ответа.
— Подумайте, — продолжил Яровой. — Должность нелегкая и ответственная.
— Я не возражаю, Павел Антонович, но на руках у меня еще незакрытые дела по заграничным фирмам.
Яровой помолчал, затем сказал:
— Фирмы будут контролировать другие службы. Решили? Да.
— Желаю успеха, Петр Иванович, — Яровой встал и пожал Железнову руку.
Ялта встретила нового начальника пограничной комендатуры зноем. Близость моря не охлаждала город. Железнов шел по набережной мимо множества магазинов и ларьков к зданию комендатуры, обдумывая, с чего ему начинать после принятия дел. Встретил его стройный брюнет средних лет, но уже с сединками на висках. На петлицах его гимнастерки краснело по три кубика.
— Разрешите представиться, я ваш заместитель Градов Артем.
— Отчество ваше, товарищ старший лейтенант? — улыбнулся своему помощнику Железнов.
