Анатолий Отян - Добро Наказуемо
– Так и не только он, а весь его ансамбль тоже был. Галка многостаночница. Но днём её трудно застать. Если спит, то не откроет. Приходите часов в шесть, но не позже восьми. У неё потом шпрехштунде, приём начинается.
– Хорошо, спасибо. Постараюсь застать.
Семён вышел на улицу и постоял в раздумье. Дело в том, что в
Германии очень трудно узнать адрес человека, если он этого не хочет.
В телефонный справочник наряду с номером телефона вносится и адрес, а если абонент не желает, то адрес не вносится. Больше того, абонент может не хотеть, чтобы его фамилию вносили в справочник. Тогда дело труба. Адрес человека никакие официальные органы не сообщат. Семён помнил, что его соседка, недавно вселившаяся в дом, искала свою родственницу. Так ей пришлось заполнять кучу документов, доказывающих, что она не сделает разыскиваемой ничего плохого. А перед тем как сообщить адрес, полиция поехала домой к родственнице и спросила её разрешит она сообщать адрес или нет. Он постоял несколько минут и уже хотел идти к машине, как к нему обратилась женщина неопределённого возраста – лет от двадцати пяти до пятидесяти:
– Вы, что-то хотели, симпатичный молодой человек? – спросила она кокетливо, и поставила пакет с покупками на землю.
Семён сразу понял что ему повезло и это Галка "Давалка". Он так чуть и не спросил, но поймал себя на этом и сдержался.
– Вы Галя с шестого этажа?
– А как вы узнали?
– Мне сказали, что самая симпатичная и модная женщина – это Вы.
Галя, если бы не мешки под глазами и жёлтое лицо курящей и пьющей женщины и впрямь могла бы быть красивой и модной. Ровные красивые ноги, туфли на шпильках и короткая юбка по цвету гармонирующая с кофтой, чуть прикрывающей высокую грудь, замысловатая причёска, чувственные губы с каймой и глаза, серые и большие, они смотрели на мужчин гипнотическим взглядом, и Семён поверил, что она могла завлечь не только небольшой ансамбль, но и большой симфонический оркестр.
– Может, поднимемся ко мне? – соблазнительным голосом спросила
Галина.
Семён подумал: "Надо срочно отсюда тикать, а то добра от этого не будет" – но сказал:
– Извините, я тороплюсь, у меня через двадцать минут термин к врачу. Не могли бы Вы мне сказать адрес Соколова Фимы. Я его друг детства.
– А я давно догадалась, что Вы Котик, борец и десантник, Мастер спорта и человек со многими достоинствами. Угадала?
– Только фамилию, всё остальное Фимка наврал.
– Я действительно была у него на новой квартире. Он меня свозил туда, как возят кошку на новоселье. Только кошка остаётся, а Фима меня прокормить не сможет, потому что я ненасытная, – и она плотоядно хихикнула, демонстрируя двусмысленность сказанного.
Семён посмотрел на часы, и Галина поняла, что он торопится.
– Улица Бен-Гурион ринг сто десять. Телефона тогда ещё у него не было.
– Данке шён, Галя. Вы мне очень помогли.
– Битте шён, не за что данкать. Приходите в гости, буду рада, думаю, что и Вы не пожалеете, – сказала Галя, подняла пакет и пошла к подъезду.
Вечером Семён по карте рассматривал где живёт Соколов. Франкфурт
– растянутый город с севера на юг и с востока на запад до двадцати километров и очень запутанный. Да ещё есть улицы, которые заворачивают под углом 90(r) не меняя наименования, а продолжение одной и той же улицы может быть с другим названием. Даже люди давно живущие в этом городе, иногда плутают. Названия улиц на домах не пишут в Германии вообще. Небольшая табличка прикреплённая к столбу на перекрёстке, иногда отсутствующая, вот и все указатели. Поэтому нужно тщательно готовить маршрут, чтобы найти необходимый адрес.
Улица Бен-Гурион ринг представляла собой кольцо диаметром метров пятьсот с парком внутри круга. Семён прикинул расстояние, получалось
15-16 километра от его дома.
Поехал Семён к Ефиму в субботу. В семиэтажном доме, в подъезде под номером 110, фамилию Соколов на панели кнопок, вызывающих хозяев квартир, Семён не нашёл и даже растерялся. Неужели Галка умышленно его обманула? Но перейдя к следующему, 112-му подъезду (в Германии нумеруют подъезды, а не дома), на шестом этаже он увидел искомую фамилию и позвонил. Динамик хрипло спросил:
– Wer ist das? (Кто это?)
– Я, Семён Котик.
Зазвенел звонок, обозначающий, что дверь открыта, Семён вошёл в подъезд и удивился. Стены кое-где были расписаны, на дверях лифта чёрным фломастером красноречиво написаны три буквы, так часто встречающиеся в России, а внутри самого лифта изображение того же самого.
На этаже стоял запах чего-то затхлого и одновременно чего-то жарившегося. Правда, возле окна стояли две пальмы в кадках, создающие диссонанс с увиденным.
– Привет, Фима!
– Привет!
– Кто это у вас тут стены расписывает?
– Здесь поселяют разный сброд: албанцы, сербы, эфиопы, вот они и малюют.
– Да нет, я видел и русские надписи.
– Это казахстанские немцы. Пьют, курят и бабы, и мужики, и детвора. Матюгаются почём зря. Весело здесь. Не то что в твоём еврейском доме.
– Не скажи. Стали прибывать евреи из Союза, так мало того, что стало грязнее в доме, в келлере, где стоят стиральные машины и находится сушилка, уже несколько раз воруют бельё. Велосипеды воруют. Мы потихоньку сюда переносим свою культуру и свой образ жизни. Ты, наверное, догадываешься, чего я пришёл.
– Да, конечно, да ты присаживайся.
– Давай ближе к делу. Мне сейчас позарез нужны деньги, – как бы оправдываясь, говорил Семён.
– Сёмочка, ты меня извини, но у меня сейчас денег нет. Потерпи немного, я скоро верну.
– Ты просил на два месяца, прошло три. Я что, должен ездить к тебе за деньгами, – уже возмущённо сказал Котик.
– Ну потратил я, когда получил квартиру. Видишь?
– Вижу, что у тебя здесь мебели не меньше, чем на шесть-семь тысяч. Мог бы и дешевле брать.
– А что мне, на полу спать?
– Ну ты и нахал, Фимка. Я бы спал на полу, но деньги, если должен, вернул бы.
– Верну, верну, не нервничай.
– Ты меня не успокаивай. Когда вернёшь?
– Позвони через неделю. Мой телефон 23445237 запиши.
– Ну ты совсем о%уел! Я тебе звонить должен? Через неделю чтобы деньги были у меня дома. Ты понял?, – сказал Семён, но номер телефона записал.
– Понял.
– Смотри, ты меня знаешь! – сказал Семён и не прощаясь вышел.
Соколов, действительно, хорошо знал Котика и знал, что тот слов на ветер не бросает. И он запомнил, фразу, обронённую Семёном, когда тот давал ему в долг: "А то я знаю случаи, когда приходится выколачивать долг". Этого Ефим боялся больше всего. Люди бессовестные, не чувствующие угрызений совести и не умеющие сострадать, чаще всего панически боятся физической боли и не терпят по отношению к себе того, что они делают другим. Вернее, терпят унижения, когда это им выгодно, но оставаясь с собой наедине, посылают своих обидчиков-покровителей подальше и скликают им на голову всевозможные кары. Но стоит им потерять зависимость от них, как сегодняшний подхалим и блюдолиз становится высокомерным и недоступным для вчерашних хозяев. Так сейчас Ефим высказался про себя вдогонку Семёну: "А хер тебе а не деньги. Думает, что он в
Одессе. Фрайер. Выколачивают. Я сам тебя вколочу в говно, так что нанюхаешься"
Семён же не знал, как ему быть. У него не было здесь друзей, у которых он бы мог попросить в долг, хотя знал, что у некоторых деньги есть – остались от продажи своего жилья и имущества в Союзе, но обращаться к ним и получить отказ Семён не хотел. Вечером, услышав сетования мужа на отсутствие средств на покупку инструмента, вдруг сказала.
– Сенечка, не переживай. Я тебя подбила на то, чтобы ты дал ему деньги, я и постараюсь достать. Сколько тебе сейчас нужно?
– Ой, Веруха, много. Но сейчас нужно хотя бы две-две с половиной тысячи рублей.
– Не рублей, а дойчемарок.
– Никак не могу привыкнуть.
– Да многие наши так. Особенно старики. Копейка вместо пфенинг и рубль вместо марк. Немки-продавщицы смеются, когда наши бабы говорят фюнф марка вместо фюнф марк. Мы всё пытаемся русифицировать. Вот и
Рита вчера сказала: маленький хундик (собачка). Объединяет русский с немецким.
– А где ты возьмёшь деньги?
– Ещё не знаю, попробую попросить в счёт зарплаты.
– Так тебе и разогнались давать. Тут всё под проценты. Задавятся за копейку, пардон, за пфенинг.
– Мы все так думали. А это так и не так. Здесь не высчитывают недостачу из кармана продавцов или кассиров. Конечно, если не поймают на воровстве. А у нас там ввели коллективную ответственность за недостачу, вот и приходилось продавцам компенсировать свои убытки обманом покупателей.
– Воровали, Вера, все. Уже не раз говорили, что мы брали то, что нам недоплачивают.
На следующий день Вера обратилась к своей заведующей отделом – менеджерин, и рассказала ей ситуацию. Высокая, седая, строгая фрау
Шпигель выслушала Веру и сказала:
– Напиши заявление с просьбой выдать тебе три тысячи в счёт будущей зарплаты.
