Татьяна Соломатина - Узелки
С девочкой А я однажды поссорилась. Я была голуба, розова (см. первый абзац этого очерка) и соответственно глупа. И вот когда девочка А укатила в заграницы, ко мне явился её «хахаль», да не просто хахаль, а практически официальный жених с предложением сами понимаете чего. Сеновала. Он был незамысловато прям и по-самцовому однозначен. Он не сидел кокетливо на стуле и не делал глубокомысленных намеков, томно воздыхая и неся мне в уши стихи о любви. Он предложил выпить, позаниматься сексом и сходить на пляж после. Я, хоть и никогда не страдала таким «синдромом д'Артаньяна», как девочка А, и могла сплетничать и обсуждать общих знакомых в их отсутствие, была возмущена до глубины своей девичьей души, хотя, если честно, «чисто внешне», как принято говорить, парень мне нравился. «Любимый цвет, любимый размер», чемпион чего-то там по какой-то там версии в какой-то там не то греко-римской, не то классической борьбе (может, это одно и то же, я слаба в борьбе). Он был молод и соответственно пока ещё не разжирел. Высокий, мощный, со всей положенной мускулатурой, да и морда у него была то, что надо. Но то ли моя обычная беспринципность перестала страдать бессонницей, то ли меня смутила лобовая атака, то ли именно в тот конкретный период я в очередной раз решила поцелуя без любви не давать — не помню. Помню, его предложение возмутило меня до глубин невменяемости, и я так заорала: «Вон!!!», что он унёсся, теряя вьетнамки, хотя справиться такому лосю с моими тогдашними сорока семью кг живого веса ничего не стоило. Но я зачем-то пошла дальше и рассказала девочке А об этом забавном происшествии. Она попросила меня не выдумывать гадости о её парне, и мы с ней разошлись, как в море корабли.
Девочка Б, тридцати трёх лет от роду, была беспринципна по самое не могу. У неё было трое детей от разных производителей.
И это обстоятельство не мешало ей с утра до ночи обсуждать близких и далёких, родных и друзей, их половую и бытовую жизнь, и если она что и знала о Ремарке, так только то, что когда-то он пообещал дать какие-то там таблетки бывшей русской княжне, когда ей станет совсем нехорошо, а когда ей стало невыносимо отвратительно — не дал. Попросту забил болт наш драгоценный Ремарк на бывшую русскую княжну, когда той стало никак. У девочки Б на кухне постоянно тусовались какие-то люди, и однажды она даже вылюбила прототип «коммунального» Вадима Короткова, причём чуть ли не на глазах у прототипа Полины из моего будущего романа «Коммуна». За что по мордасам от прототипа Полины получили все прототипы, хотя никто ни в чём не признавался и все как один вопили: «Ты что, так и будешь верить своим блядским глазам, а не родной подруге и родному парню?!»
Я могла бы и дальше рассказывать, что было потом и «как это всё у вас развивалось», и, наверное, даже расскажу в той самой «Коммуне». Я могла бы наметать тут метафор и нанести чего-нибудь о всегда открытой двери большой беспринципной души или о наглухо задраенном не от большого ума люке в маленькие неуютные принципиальные душечки. Привести массу тупо бытовых примеров с участием девочек А и Б.
Но вот конкретно сейчас я скажу только следующее: мне всю мою жизнь претят страдающие «синдромом д'Артаньяна». И в разведку неизведанного, на необитаемый остров два на два метра без еды и воды, в любую жопу, где может случиться всякое, в любую дырищу Вселенной, где чёрт знает что, я отправлюсь только с девочкой Б. Или одна. Но никогда с девочкой А. От них и на большой земле никакого толку, а уж там-то, в параллельных мирах, и говорить нечего. Вдруг тебя ядовитый дракон покусает? Девочка А же не перевяжет. Чисто из принципа. Ты ж для неё нерукоподаваемый уже. Если ты внезапно выживешь, чудом умудришься зализать свои раны, ей может понадобиться твоя помощь. И ведь окажешь, как последний дурак. Дура. Тебе-то что? У тебя же ни принципов, ни порядочности не было и нет в помине.
ГЛАВА ПЯТАЯ, В КОТОРОЙ АВТОР ВЗЫВАЕТ К РОДИТЕЛЯМ, ДЕТЯМ И БЕЗДЕТНЫМ. НЕПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПРОЗА
Воззвание к родителям
Уважаемые родители! Защищайте детей от себя. От остального они и сами смогут отбиться.
Уважаемые родители! Не заставляйте детей «кушать»! Ни один ребёнок не заморит себя голодом рядом с едой, если он здоров весел. А он будет весел и здоров, если не облюёт всё авто или электричку во время поездки на дачу килограммом овсянки, заботлив скормленной ему за завтраком.
Уважаемые родители! Оставляйте дома всех принесённых с помойки котят, собак, хомячков, попугайчиков, змей и крокодилов! Вашему ребёнку они быстро надоедят, зато у вас появятся стопудово гарантированно надёжные друзья и верные товарищи. А у ребёнка пропадёт аллергия. Отныне он может есть красное, оранжевое, фиолетовое и валяться в пыли — ему ничто не грозит.
Уважаемые родители! Не запрещайте детям есть немытые фрукты и овощи. Одна дизентерия гораздо нагляднее и результативнее, чем миллиарды ваших занудных поучений. А дизентерию нынче быстро и эффективно лечат.
Уважаемые родители! Зачем вам их пятёрки по алгебре? Может статься, ваш ребёнок гениальный художник!
Уважаемые родители! Какого вы сдали его в художественную школу? Наверняка ваш отпрыск — гениальный автослесарь, а это лучше, чем Церетели.
Уважаемые родители! Велосипед, лошадь, лыжи, коньки, клюшка, мяч и дельтаплан — друзья. Нервы, страх, занудство, кудахтанье — враги.
Уважаемые родители! Если ваше чадо хочет прыгать с парашютом на лошади в водопад Виктория — снабдите его самым лучшим инструктором, самым лучшим снаряжением и удалитесь на другой конец планеты.
Уважаемые родители! Доверяйте им. Тогда они будут доверять вам. Уважаемые родители! Вы порою такие говнюки, прости Господи! Кстати, Господи, прости, а?!
Уважаемые родители! Займись, наконец, собственной жизнью — не обращайте на детей внимания! Я не обращала — и у меня прекрасная дочь, за которую я пасть порву любому льву и отрублю головы любой гидре. То же самое она сделает за меня. Потому что тоже не обращает на меня ни малейшего внимания.
Уважаемые родители! Ну, короче, вы поняли, да?
Уважаемые молодые родители! Ни от способа родоразрешения, ни от методы вскармливания судьба вашего ребёнка, его гениальность, бездарность, успехи и неудачи, счастье в семейной и несчастье в личной жизни не зависят. Это от Бога. Ваша задача — не помешать.
Уважаемые престарелые родители! Им всем уже за тридцать. Вы чего, не в себе, простите?
Детка ест маму. Мама ест детку
Есть в жизни такие персонажи, чья жизнь целиком и полностью экстраполирована на детей. Одинокие мамы. Тронутые мамы. Бездельные мамы. Деловые мамы. У них может быть муж/мужик, может — не быть. Совершенно не важно. Они как бы женщины. Но сперва они — мамы.
Тучка на небе? Ах, как мой пупсик на тучку посмотрел и как он её описал, ах! «Мама, у-у-у-у!!!» («А мой!..», «А моя!..» «Солнышко даже про какашки стихи пишет! Какашками! А ему ведь всего полтора месяца!!!»)
Детка гуляет.
Детку стригут.
Детку фотографируют.
Детка улыбается.
Детка какает.
Детка улыбается и какает.
Детка в бассейне.
Детка ест кашу.
Детка отказывается есть кашу в бассейне.
Нет, даже у вменяемых дам нет-нет, да и мелькнёт изредка беседа о «детках». Я сама от случая к случаю могу рассказать. Но мало. И без восторга. Чем меньше о детках знают посторонние, тем крепче детки спят.
И вот у этих-то мам, повернутых на «детках», в силу ли обстоятельств, в силу ли природной склонности, частенько наблюдается обратная сторона медали.
Все свои горести, беды и неприятности они тоже сваливают на «детку». Плохое настроение. Неудачи. ПМС. Недо-, простите, — трах. И так далее.
Не в буквальном смысле, конечно. Боже упаси! Ни-ни-ни! Но дети — в ауре.
Моя мама меня обожала, Христом Богом вас заверяю. Я отношусь к своей дочери гораздо холоднее.
Две истории.
Мне было года три-четыре, когда в квартире родителей состоялся свежий ремонт. На стены большой комнаты были наклеены какие-то невероятные гэдээровские (или ещё какие — не помню, но дефицитные) обои. Толстенькие такие. Белоснежные. С выдавленным (вдавленным?) рисунком.
Я только-только освоила письмо. Каляки-маляки творила я на кальке (точно помню, потому что калька была папина) дедовой чернильной ручкой. Такой, знаете ли, старой. Матёрой. Белые свежие обои и пупс с чернильной ручкой наперевес. Уже страшно? Ага… Случилось то, что должно было неизбежно случиться. Я нечаянно, тряхнув агрегатом, поставила на девственные обои ОГРОМНУЮ (примерно полсантиметра в диаметре) ЧЕРНИЛЬНУЮ КЛЯКСУ. Она красивенько так окапиллярилась ореолом, да и застыла на стене.
Мама кричала. Потом плакала. Потом ещё кричала и ещё плакала. За всё про всё. За вечную свою ревность деда к младшей сестре и вот теперь ещё и ко мне. За беспрестанное недовольство мужем. За голодное детство и тяжёлую юность. За хрен с ними и член с вами. И за чернильное пятно на белых обоях, поставленное обожаемой дочерью.
