Элизабет Страут - Оливия Киттеридж
Иначе почему бы вдруг Синтия Биббер подошла к Оливии в торговом центре «Кухаркин угол» и стала объяснять, что ее дочь, Андреа, после нескольких лет вечернего обучения получившая степень бакалавра общественных наук, предполагает, что Оливия и Генри, возможно, не смогли справиться с тем опытом, который им пришлось пережить в прошлом году. Панический страх, если он не находит выражения, интернализируется, загоняется внутрь, а это, говорила Синтия Биббер серьезным полушепотом, стоя под пластмассовым фикусом, может привести к депрессивной ситуации.
— Понятно, — громко произнесла Оливия. — Ну так передайте Андреа, это очень впечатляет.
Оливия много лет назад преподавала математику в городской неполной средней школе, и, хотя ее эмоции порой неотрывно припечатывались к тем или иным ее ученикам, Андреа Биббер всегда представлялась ей маленькой, тупоумной, велеречивой мышкой. Точно как ее мамаша, подумала Оливия, поглядывая на шелковые нарциссы в корзинах из искусственной соломки, расставленных у скамеек рядом с прилавком, где продавали замороженный йогурт.
— Теперь это специальность, — объясняла Синтия.
— Что — специальность? — спросила Оливия, размышляя о возможности попробовать шоколадный мороженый йогурт, если эта женщина наконец отправится по своим делам.
— Кризисное консультирование, — ответила Синтия. — Даже еще до одиннадцатого сентября…[28] — она поправила пакет у себя под мышкой, — когда что-то случается, авария, или стрельба в школе, или еще что-то, в наши дни вызывают психолога — незамедлительно. Никто не может применить необходимые технологии без его помощи.
— А-а. — Оливия опустила взгляд на Синтию — та была женщиной малорослой и узкокостной. Оливия, крупная, плотно скроенная, башней возвышалась над ней.
— Люди обратили внимание, что Генри очень изменился. И это просто идея такая, что кризисное консультирование могло бы помочь. Сможет еще помочь. Видите ли, у Андреа — частная практика. Вместе еще с одной женщиной, пополам.
— Понятно, — сказала Оливия, на этот раз очень громко. — Ужасные слова придумали эти специалисты, не правда ли, Синтия? Необходимые технологии, интернализируется, депрессивная, как ее там… Меня бы все это вогнало в такую депрессию, если бы пришлось твердить их весь день напролет. — Она приподняла пластиковый мешок, который держала в руке. — Вы обратили внимание на распродажу в «Соу-фроу»?
На парковке ей не удалось сразу отыскать ключи и пришлось высыпать содержимое сумки на пропеченный солнцем капот машины. У знака «Стоп», когда какой-то мужик в красном грузовичке стал ей сигналить, Оливия сказала в зеркало заднего вида: «Ох, да катился бы ты ко всем чертям!» — потом включилась в поток машин, и мешок из магазина тканей соскользнул на пол, уголок холщового материала высунулся на обсыпанный песком и гравием коврик. «Андреа Биббер хочет, чтобы мы записались к ней на кризисное консультирование», — сказала бы она Генри в прежние дни, и легко было представить, как сошлись бы над переносицей густые брови Генри, когда он поднялся бы от грядки гороха, который пропалывал. «Упаси бог, Олли, — ответил бы он, а залив простирался бы за ним, и чайки хлопали бы крыльями над суденышком для ловли омаров. — Представить только!» Он мог бы даже закинуть назад голову и рассмеяться, как с ним иногда бывало, так это было бы забавно.
Оливия выехала на скоростное шоссе: она теперь всегда возвращалась домой этим путем, после того как Кристофер переехал в Калифорнию. Ей было неприятно ездить мимо того дома, с таким прелестным силуэтом и замечательным большим эркером, где так здорово прижился бостонский папоротник. А здесь, близ «Кухаркина угла», шоссе шло вдоль реки, и сегодня вода посверкивала под солнцем, а листья тополей трепетали, выставляя напоказ более бледную зелень своей изнанки. А может быть, Генри и в прежние дни не рассмеялся бы из-за Андреа Биббер. Можно ведь ошибаться, думая, что знаешь, что другой человек сделает. «На что хочешь поспорю», — произнесла Оливия вслух, взглянув на посверкивающую реку, чья мягкая лента вилась там, за ограждением дороги. А сказать она хотела вот что: на что хочешь поспорю, что Андреа Биббер представляет себе кризис совсем не так, как я. «Да уж, да уж…» — заключила она. По берегу реки стояли плакучие ивы, их воздушные, низко опущенные ветви светились легкой, яркой зеленью.
Тогда ей понадобилось в туалет. «Мне нужно в туалет, Генри», — сказала она ему в тот вечер, когда они въезжали в городок Мейзи-Миллз. Генри ответил ей очень по-доброму, что придется потерпеть.
«Ай-ай», — произнесла Оливия с преувеличенной интонацией, передразнивая свою свекровь Паулину, которая умерла уже несколько лет тому назад: та часто говорила так в ответ на все, что ей не очень-то хотелось слышать. «Ай-ай, — повторила Оливия. — Ты скажи это моим внутренностям, — добавила она, чуть подвигавшись на своем месте в темноте машины. — Господи, Генри, я сейчас взорвусь!»
Но, по правде говоря, они провели очень приятный вечер. Несколько раньше, выше по реке, они встречались с друзьями — Биллом и Банни Ньютон: пошли в недавно открытый ресторан и прекрасно провели время. Грибы, фаршированные крабами, оказались превосходны, и весь вечер официанты вежливо кланялись и наполняли водой стаканы прежде, чем они успевали наполовину опустеть.
Однако еще более приятным для Оливии и Генри оказалось то, что история с отпрысками Билла и Банни была хуже, чем с их собственным сыном. У обеих пар было только по одному ребенку, но Карен Ньютон — как меж собой согласились Киттериджи — устроила родителям огорчения совсем иного порядка. Несмотря на то что Карен живет рядом с Биллом и Банни и родители все время могут видеться с ней и ее семьей. В прошлом году Карен завела кратковременный роман с мужчиной, работавшим в энергетической компании «Мидкоуст пауэр», но в конце концов решила сохранить семью. Все это, разумеется, серьезно волновало Ньютонов, несмотря на то что они не очень-то жаловали своего зятя Эдди.
И хотя для Киттериджей было поистине ужасным ударом то, как неожиданно напористая молодая жена Кристофера вырвала его с корнями из родной почвы, а ведь они рассчитывали, что Кристофер будет жить рядом с ними и вырастит детей (Оливия уже представляла себе, как станет учить его будущих детей высаживать луковицы)… Так вот, хотя это, конечно, было ударом, такое разрушение мечты, самый факт, что у Билла и Банни внуки живут рядом, но они — вредные злюки, — стал для Киттериджей источником несказанного утешения. В самом деле, Ньютоны в тот вечер рассказали им ужасную историю о том, как всего на прошлой неделе внук сказал Банни: «Может, ты мне и бабушка, но, видишь ли, это вовсе не значит, что я обязан тебя любить!» Кошмарная история, если подумать, — кто бы мог ожидать такого? У Банни заблестели глаза, когда она это рассказывала. Оливия и Генри утешали их как могли, качали головами, говорили, какой это позор, что Эдди, по сути, учит детей так высказываться, прикрываясь тем, что им необходимо «самовыражаться».
