Эдуард Тополь - Кремлевская жена
– А то ж! Кому шутки, а кому… – И кивнула за окно. – Ты дывысь: дощ идэ, метро скоро зачиняется, а мэни аж до Измайлова ихать, а тоди щe автобусом, а тоди – пехом! Я тильки у два часа дома буду. И уся мокрая!
– Машину трэба купувать, – сказала я, поднося буфетчице свой пустой стакан в подстаканнике, тарелочку от бутерброда, чашку от кефира…
– А то ж! – опять сказала она, уже поддерживая мой серьезно-шутливый тон и смахивая эту посуду в раковину с мутной водой. – В тэбэ е машина?
– Пив-колеса, – сказала я. – Скильки з мэнэ?
– Два тридцать…
Я открыла сумочку и кивнула за окно:
– А цэй фонарь завжды так мигае?
– Якый хвонарь? – Буфетчица выглянула в окно. – А, цэй! Та хто ж його знае! Алэ, кажись, прошлый раз його зовсим нэ було…
– Когда это – в прошлый раз? – как можно небрежней спросила я.
– Так я ж через два дни на третий роблю. Значит, шо у нас зараз? Суббота? Ото ж у четверг я, значит, робыла и бачила, як хлопци там запалля смакувалы. – Она кивнула за окно, на двор. – Воны ж як? Дэ темно, там воны и смакують… Так шо? Сервелат будэшь купувать?
– Дякую. Я ще не знаю, колы поиду до дому. А в позапрошлое ваше дежурство горел фонарь? – спросила я. Если эта буфетчица работает через два дня на третий, значит, она дежурила тут же за день до вселения в гостиницу Стефании Грилл и через день после ее исчезновения.
Она пожала плечами:
– А шо тоби цэй хвонарь? – И выжала в раковину грязную мыльную тряпку, наспех сполоснула руки и вытерла их о фартук. – Чи спать нэ дае?
Я еще и сама не знала, на кой черт мне этот фонарь, но поспешила подтвердить:
– Ну да! Блымкае и блымкае! Но, кажись, раньше його нэ було…
– Був! – сказала она уверенно. – Я тут три мисяца роблю, и три мисяца вин блымкае! Я вже взвыкла. Тому и подывылась у викно прошлый раз, шо вин нэ блымкав…
– Дякую, – сказала я, забирая со своего столика стакан с кефиром и тарелочку с бутербродом и миндальным пирожным. – Можно я стакан и тарелку в номер визьму?
Буфетчица замялась, потом сказала, сделав мне одолжение, как землячке:
– Тильки шоб утром звернула! – И открыла какую-то тетрадь. – Якый номер?
– Пятьсот двенадцать…
Она записала в тетрадку: «512 – 1 стак., 1 тарел.».
– Добра нич, – сказала я и пошла вниз по лестнице, держа в руках стакан кефира и тарелку с бутербродом и пирожным. Черт возьми, что же дает мне этот фонарь? Он мигает уже три месяца, но почему-то назавтра после похищения Грилл он не светил вовсе. А теперь мигает опять! Но светил ли он в день похищения? Как это проверить? Может, попробовать найти пацанов, которые курят наркотики на спортивной площадке? Ведь это наверняка местная шпана, они должны каждый день тут ошиваться…
Короткие гудки биппера в моей сумочке раздались так неожиданно, что я вздрогнула. Пирожное и бутерброд соскользнули с тарелки на пол, кефир пролился из стакана мне на ноги и на форменную милицейскую юбку.
– Твою мать! – выругалась я на весь коридор. А биппер продолжал гудеть, и дежурная по этажу удивленно поднялась на стуле, прислушиваясь. Пришлось быстро опуститься на колени, подобрать бутерброд и пирожное и – бегом к своему номеру, чтобы отзвонить Ларисе. Чертов ключ, как его вставишь в дверь, если руки заняты?! А биппер продолжал гудеть! Ну иду, иду!..
Я поставила всю посуду на пол перед дверью, сняла с локтя сумочку, открыла ее и выключила к чертям этот биппер. Придумали японцы на мою голову! Потом открыла дверь, быстро собрала с пола тарелку и стакан и сунула в номер. Где телефон?
Голос Ларисы ответил сразу, даже не дождавшись конца гудка:
– Алло, это ты?
– Да, Лариса Максимовна, – ответила я, стягивая с себя испачканную кефиром форменную юбку.
– Я видела ее! Записывай! Никакой воды, а просто комната. Длинная комната, одно окно, справа кровать… Ты пишешь?
– Да, конечно, – сказала я, озираясь в поисках карандаша и блокнота.
– Все, – сказала Лариса.
– Что все?
– Ну, все! Мало тебе? Длинная комната, одно окно, справа кровать. Мало?
– Ну-у… – протянула я уклончиво, оглядывая свой номер и пытаясь заодно второй рукой снять с себя мокрые от кефира колготки. – А кресло было возле окна?
– Да… – удивленно ответил голос Ларисы. – Откуда ты знаешь?
– А на стене Айвазовский, «Девятый вал»
– Ты… ты уже нашла ее?! – обрадовалась она.
– К сожалению, нет, Лариса Максимовна. Она приснилась вам в 512-м номере гостиницы «Пекин». Я как раз здесь живу теперь…
Гудки отбоя были мне ответом – Лариса Максимовна в сердцах бросила трубку. «Это мне некстати, – подумала я, снимая китель и вешая его в шкаф. – Зря я ее так срезала. Но, с другой стороны, может, это и к лучшему – меньше будет дергать…»
Я прошла в туалет и стала в раковине стирать юбку и колготки. Если сейчас отстирать и повесить на вешалку – к утру высохнет. Но тут в комнате снова резко зазвонил телефон. Опять Лариса?! Я нервно прошла в номер и сдернула трубку:
– Алло!
– Товарищ Ковина? – негромко сказал в трубке мужской голос. – Извините за поздний звонок. Мы звонили вам раньше, но вас не было в номере…
– Кто это?
– Это адъютант генерала Куркова. Генерал ждет вас у себя в кабинете. Машина за вами послана, она внизу, у подъезда гостиницы. Номер машины «МОГ 2203». Пожалуйста, не задерживайтесь.
– Подождите, ведь уже ночь!..
Но меня никто не слышал – в трубке опять были короткие гудки отбоя.
– К черту! – Я зло саданула трубку о телефон. – Мать их так!
Каждый разговаривает со мной, как со служанкой – бросают трубку! Генерал Курков! «Он вас ждет у себя в кабинете!» Небось – с коньяком и расстеленной кроватью в задней комнате! Но попробуй не пойти! Елки-палки!.. А что же мне надеть? Китель без форменной юбки надеть нельзя, а если явиться в гражданской кофточке – значит, я сама напрашиваюсь на флирт. Черт возьми, какой он сказал номер машины? Я открыла свой чемоданчик, вытащила вторую (последнюю) пару колготок и стала натягивать их на ноги. И именно в этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Ну иду, иду! – крикнула я, полагая, что это шофер посланной за мной машины. И только потом спросила: – Кто там?
Вместо ответа дверь открылась, на пороге с сигаретой в зубах стоял самодовольно ухмыляющийся Гольдин.
– Это мы, – сказал он, беззастенчиво разглядывая, как я – полуголая, в одной комбинации – натягиваю колготки.
И только теперь я увидела, что за его спиной стоит мой мальчик, мой ангел, мой лекарь – Сашенька! Он хмурился…
– Ой, Саша! Входите! – Я обрадованно вскочила и подбежала к шкафу, спешно натянула цивильные блузку и юбку, в которых была днем в Доме моделей.
