Вера Афанасьева - Конец света. Русский вариант
– До удивления не похоже на Армагеддон.
– На шкатулку из финифти похоже.
– Его выбрали именно из-за красоты. На таком фоне всякие уродства смотрятся ещё отвратительнее.
– Не выдумывай, просто им тут удобно, вот и всё.
Они завтракали в кафе и размышляли, с чего начать
– Поехали сразу на завод? – предложила Ада. – Я посмотрела на dorogi.ru, где он. С навигатором доеду.
– Давайте зайдем лучше в парочку газет, есть у меня тут знакомые.
– Нет, в газеты не стоит, опять дешевый трёп собирать. Поехали на завод, хоть посмотрим на это змеепроизводство.
– Ты, Лизочка, слишком сурова, газетчики хорошие.
– А я бы для начала поговорил с людьми, просто с горожанами. Лучше всего со старухами, они приметливы и рады рассказать о том, что знают.
– С людьми мы всегда успеем побеседовать, поехали,– Ариадна встала из-за стола.
Вчера она настояла, чтобы ехали на ее кабриолете, жара ведь, и от этого чувствовала себя уверенно, хозяйкой положения. Ещё немного поспорив, они все-таки отправились на бывший авиазавод.
– На этой машине и в этом городе я чувствую себя словно в сказке. И такое солнце! Мы едем, словно герои Носова. А вот и Огурцовая река. Чур, я Пачкуля! Я ничему не удивляюсь и умываюсь гораздо реже остальных. Адка – классическая Кнопочка. Ваня – точно Знайка. Странно, Лиза получается Незнайкой.
– Так я и не знаю ничего. Иногда просто диву даюсь, как мне жить-то удается.
– А я думал, ты умная девочка. Всегда я заблуждаюсь.
Они попетляли по центру, переехали через Великую Реку и выехали на окраину, проехали мимо заброшенного огороженного аэродрома и подъехали к заводским корпусам.
Завод пугал. Каменный забор, изрисованный чёрными граффити и испещренный матерными словами, тоже чёрными. Возвышающиеся над ним искорёженные железобетонные остовы бывших цехов. Мёртвые серые здания с выложенными кирпичом коммунистическими лозунгами. И ни одной живой души, никакого движения. Даже деревья вокруг были засохшими, и вороны стаей сидели на них.
– Страшновато. Вот она, руинизация. А ведь всего-то чуть-чуть отъехали.
– Да, Солнечный город больше не напоминает.
– Жутко здесь.
– Мы придём к победе коммунизма. Представляете, как это будет непросто?
Алая ауди остановилась напротив стеклянной проходной. Стёкла были мутными, много лет не мытыми, дверь наглухо закрыта, охраны – никакой.
– Не похоже, что здесь хоть что-то делается, – сказал Сима.
– Давайте подождем совсем немного. Вдруг кто-нибудь появится.
Они подождали с полчаса, болтая ни о чем.
– «Незнайка» – концептуальная сказочка. Уж очень коротышки наших сограждан напоминают, так же любили груши околачивать. Ведь там почти ничего нет о том, как они что-то по хозяйству делали, дома свои прибирали или еду готовили. Все у них само собой происходило, да и росло все само. Огурцовая река – вокруг огурцы, Арбузная река – вокруг арбузы. Исконная наша мечта, Молочная река – кисельные берега.
– А на двух сомнительных мастеровых, Винтика и Шпунтика, целый отряд интеллигентов: и художник, и поэт, и врач, и ученый-универсал, и астроном. Ну, на кой чёрт им нужен был астроном? И ещё куча непонятных бездельников, какие-то Авоська с Небоськой, Сиропчик и Пончик, Пулька. А Незнайка и Пачкуля – вообще наши отечественные архетипы. Можно просто диссертацию защитить.
– И не ели они почти никогда. Совсем как герои Достоевского. Только иногда парадные обеды и постоянные чаи.
– Пончик всё время ел.
– А Сиропчик всё время пил.
– Нет, ты не прав. Они собирали урожай, всякие приспособления придумывали.
– Собирать – это пожалуйста. Особенно чужое.
– Сколько можно тут сидеть? Все закрыто, забор глухой. Надо что-то другое придумать, ничего мы тут не высидим.
И именно в этот момент послышался скрежет, и ворота рядом с проходной медленно приоткрылись. Из них выглянула стриженая всклокоченная старуха в синем байковом халате и в мужских ботинках, надетых на скатанные до щиколоток хлопчатые чулки. Она разглядывала машину и сидящих в ней людей голубыми выцветшими глазами не мигая, внимательно и сурово, как умеют смотреть только маленькие дети и дряхлые старики.
Она и была похожа на глазастую шестилетнюю девочку, девочку после тифа, которых так любили показывать в раннем советском кино. Только на очень старую девочку, у которой давным-давно умерли все подружки. О неё тёрся кот, страшненький, задрипанный, длинномордый, с близко посаженными косыми глазами, – котик-шмотик, настоящий кошачий олигофрен. Пятнистость кота превышала все нормы, однозначно указывая на длинную череду предков всех возможных цветов.
– Вот это кошан! Леопарды нервно курят в сторонке. Ты хотел поговорить со старухами? Вот твой кадр.
– Нет, с ней хочу поговорить я.
Лиза выскочила из машины, пошла к воротам.
– Здравствуйте, бабушка. Как ваше здоровье?
– Здоровье – как дерьмо коровье, – насупилась старуха. – Сама ты бабушка.
И старуха спряталась, а ворота медленно закрылись. Лиза вернулась на место.
– Вот и поговорили.
– Главное – тут кто-то есть, – сказала Ариадна. – Может, постучим? Не одна же она там.
На дороге, идущей вдоль стены завода, показался автомобиль. Лиза подумала, что именно показался, и именно автомобиль, потому что машиной его было трудно назвать. Вот у Ады была машина, машина-девочка, а это был автомобиль-мальчик. Причем очень красивый и нарядный мальчик.
«И старуха была похожа на девочку. Какие разные бывают девочки! – подумала Лиза. – Но девочка – это к диву. А мальчик? Мальчик обычно к смерти. И как всё медленно происходит, словно при замедленной съёмке. Просто это жара, нужно было повязать платок».
Шикарный чёрный лимузин плыл вдоль заводской стены. Он медленно подкатил к проходной, и из задней двери показался высокий молодой мужчина, улыбаясь, пошёл к ним. И женщины сначала увидели, что он прекрасно, с иголочки одет, а потом обнаружили, что он хорош собой и у него ослепительная улыбка. Мужчина был смугл, поджар, напоминал испанца или грузина, очень коротко стрижен и красиво небрит.
– Красавчик какой, – пропела Ариадна.
– Это он, – сказала Лиза.
– С чего ты взяла? Вряд ли он сам станет.
А мужчина уже подошел к автомобилю, слегка поклонился и сказал сидевшей рулем Ариадне с едва заметным акцентом:
– Ваша машина как роза на помойке. День добрый. Позвольте мне не приставлять к вашему очаровательному виску пистолет, а просто пригласить вас всех ко мне в гости.
– Сразу в гости? – промурлыкала Ариадна.
– Вы же ко мне приехали?
– Кажется, – улыбнулась Ариадна. – А у вас и правда есть пистолет?
Ей было совсем нестрашно, наоборот, стало хорошо и очень весело. Уж и местность не казалась ей неприятной. Её красная машинка и чёрный автомобиль-красавец осветили пространство, сделали завод и голые деревья сюрреальным и очень интересным фоном происходящего.
Иван вышел из машины, протянул парню руку.
– Иван.
– Малах.
«Араб», – подумали все. – «Не так уж все и безопасно».
– А не поговорить ли нам для начала в каком-нибудь нейтральном месте?
– А какой смысл? У меня красиво, прохладно, готов замечательный обед. Да, ведь у меня же гостит и ваш приятель, Ада. Он соскучился, честное слово.
– Вы уже всё знаете про нас?
– До всего, думаю, далеко. Но кое-что со вчерашнего вечера знаю. Я не хотел вам вчера мешать, вы же были с дороги.
– Вы так смелы, это производит впечатление, – кокетливо сказала Ада.
– А чего мне бояться? Я же не делаю ничего плохого.
– Кроме конца света, – ответила Лиза.
– Вы позволите нам посоветоваться? – спросил Сима, ущипнув девушку за руку.
– Конечно-конечно.
И Малах отошел на несколько метров.
– Ни в коем случае нельзя ехать, мы оттуда не вернемся, – зашептал Сима. – Всё куда хуже, чем можно было предположить. Это арабы или чеченцы. И вообще, дураки мы, что дома никого не предупредили.
– А если бы предупредили, то было бы все о;кей, да? – хмыкнула Лиза.
– Ты, Сима, привык у себя в журнале ко всяким страшилкам. Очень приятный молодой человек. Да не волнуйся ты так, я составила гороскоп. Все живы останемся.
– В самом деле, мы же сюда именно за этим и приехали. Можно считать, что нам повезло. И потом, уже поздно. От нас ничего не зависит.
– Вы такие смелые, потому что в настоящие переделки не попадали.
– А ты все время в переделках, да? – Лиза сощурилась. – Тебя то инопланетяне похитят, то русалки увлекут, то вурдалаки нападут.
– Говорю же – не поеду.
– Ну, тогда выйди из моей машины. Мы поедем без тебя.
– Не надо так, Ада. Мы должны быть все вместе, уж если так.
