Джун Зингер - Секс пополудни
— Ты был там?
— В Калифорнии? Конечно. Мы с отцом ездили туда как минимум раз в год. У него масса друзей в Лос-Анджелесе. А ты?
Андрианна подумала, что сейчас самое время рассказать Гаю всю правду. Она вновь заколебалась и вновь передумала открывать ему то, что скрывала.
— Нет, я никогда не бывала в Калифорнии. Но я хотела бы побывать там — и в Калифорнии, и в Нью-Йорке.
— Ты увидишь и Калифорнию, и Нью-Йорк. Мы поедем туда вместе, — сказал Гай, снимая руку с руля и заставляя ее съежиться от страха.
— Гай! Смотри на дорогу!
— Ты права! Мне надо вести машину внимательнее. Но все по твоей вине.
— По моей вине?
— Конечно, ты меня отвлекаешь. Но мы можем это легко исправить. — С этими словами он расстегнул брюки, обнажив свой напряженный член. — Ну вот, теперь я буду смотреть на дорогу, держать обеими руками руль и наслаждаться твоим обществом.
Андрианна хихикнула. Он был неугомонный, как всегда. Все разговоры с Гаем завершались одним и тем же. Точно так же все дороги ведут в Рим. Может быть, потому, что Гай итальянец? Она начала ласкать его сначала медленно, потом более энергично, вдохновляемая его стонами, близкими к рыданиям. В экстазе он клялся ей, что всегда-всегда будет боготворить ее…
Неделю спустя они переехали из «Марбелла-Клуба» в Каса-де-Лас-Палмас, жилище шведской актрисы Инги Стролман и ее мужа герцога Молино.
На герцогиню они натолкнулись случайно, в ночном казино. К удовольствию Андрианны, Гай выиграл несколько сотен песет… правда, еще несколько минут спустя он их все проиграл, опечалив свою подругу.
Актриса, очень высокая и белокурая, попыталась утешить Андрианну:
— Не принимай это так близко к сердцу, малышка. Это не большая сумма. Здесь надо привыкнуть жить по принципу: легко пришло — легко ушло.
Андрианна была скорее раздражена, чем утешена. Она нашла, что Инга Стролман говорит с ней покровительственно, а так как она сама была высокого роста, то не любила, когда ее называли малышкой.
Потом актриса повернулась к Гаю и сказала ему:
— Почему бы вам с вашей очаровательной подругой не переехать пожить у нас? Вы можете переселиться прямо завтра.
Хотя Андрианна за спиной Инги энергично замотала головой, Гай принял приглашение с такой готовностью, как будто предвидел его.
— У Инги самые лучшие гости, самая лучшая еда, самые веселые вечеринки во всей Марбелле, — объяснил он Андрианне, когда та стала жаловаться, что не хочет быть гостьей в доме Стролман. — Все рвутся к ней на вечеринки. У тебя какие-то веские причины, почему ты не хочешь остановиться в ее доме?
— Не знаю. Просто она мне не нравится. У меня предчувствие. Я думаю, что она просто положила на тебя глаз.
Гай рассмеялся:
— Не будь глупышкой. И не веди себя как малое дитя. Мы отлично проведем время.
Каса-де-Лас-Палмас была построена на холмах, и с нее открывался прекрасный вид на Марбеллу. Вокруг росли пальмы, оливковые рощи, вниз сбегали террасы. Андрианна не могла не восхититься великолепием необычного строения. Публика со всех концов света, собравшаяся у актрисы, сравнивала ее дом с Калифорниа Пэлас, говоря, что это не средиземноморская вилла, а несбыточная мечта голливудской кинозвезды. Чего только там не было! И дворики с фонтанами, и ванны с золотыми кранами, и огромные холлы с мраморными полами и зеркальными стенами, и гардеробные величиной с жилую комнату, и потрясающая концертная установка, и бесчисленная обслуга.
Но какие бы неискренние замечания Андрианна ни слышала в этом доме-дворце, одно было истиной: все стремились любым способом оказаться на вечеринке Инги. Почти каждую ночь Лас-Палмас наполнялся изысканной публикой, которая хотя и была неискренна, но жаждала побывать в доме Инги, жаждала, чтобы ее увидели в этом доме, жаждала поужинать у Инги (она привезла с собой французского повара) и протанцевать всю ночь в этом великолепии. Обязательным номером было фламенко, танец, который Инга обожала. Музыканты играли, профессиональные танцоры танцевали и обучали начинающих: Инга настаивала на том, чтобы танцевали все.
В целом жизнь на вилле была изматывающей. Если у Инги не устраивался очередной прием, она ехала развлекаться и ужинать в ресторан или какой-нибудь другой дом. Потом они ехали попрыгать где-нибудь в баре или ночном клубе или даже в казино. Редкий день они ложились спать раньше шести утра. И не вставали раньше двух часов пополудни. Только тогда жизнь возобновлялась. Если же вечеринки были в доме Инги, то ужин подавали не раньше полуночи, а фламенко начиналось не раньше двух часов ночи.
Андрианна научилась танцевать фламенко так хорошо, что инструкторы говорили, они никогда в жизни не видели, чтобы англичанка так хорошо исполняла этот танец. Гай был доволен и гордился ее способностями. Он даже специально съездил в Севилью и купил ей платье для фламенко, безумно красивую кружевную мантилью и специальные туфли на высоком каблуке. Андрианна была так взволнована подарком, что разрыдалась, как будто Гай подарил ей огромный бриллиант или необыкновенный сапфир.
В ту ночь она особенно тщательно укладывала волосы и долго одевалась. Когда все приготовления были закончены, Андрианна решила, что сегодня ночью она сделает все, чтобы порадовать Гая, — это все, что она могла сделать для него в обмен на доброту и любовь. Она будет танцевать так хорошо, как никогда.
Когда Андрианна сошла вниз по мраморной лестнице, вечер был в разгаре. На ней было желтое платье, пышные кружева сбегали от бедер вниз, тугой корсаж подчеркивал талию, ее черные волосы были гладко зачесаны вверх, а с затылка спускалась длинная мантилья, закрепленная серебряным гребнем. В ушах были крупные серебряные серьги. Когда она появилась — в зале воцарилось восхищенное молчание. Было впечатление, что со старинного полотна испанского художника сошла испанская принцесса.
Она исполнила сольный танец перед уже выдохшейся толпой гостей, — когда она аккомпанировала себе серебряными кастаньетами, стояла такая торжественная тишина, которая была красноречивее хлопков и топота ног. В полной тишине она скинула желтые туфли на каблуках и продолжила танцевать босая. Пробежала волна одобрения и восхищения. Наконец, раздалось финальное — оле! — минуту стояла тишина, и зал взорвался аплодисментами. Громче всех хлопал Гай. Он подбежал к Андрианне, обнял ее и нашептал ей на ухо сотню нежных итальянских слов.
Инга была потрясена:
— Браво, малышка! Это было превосходное зрелище, хотя ты еще и новичок во фламенко. — Она повернулась к Гаю: — Вы уверены, что в этой несколько чопорной английской оболочке нет хотя бы немного горячей испанской крови?
— Меня уже ничего в Энни не удивит после того, как я видел ее сегодняшнее фламенко! Она может делать все!
— Это хорошо! — сказала Инга и улыбнулась. — Когда у вас закончатся деньги, Энни сумеет, может быть, заработать на жизнь вам обоим своими танцами. Не в Испании, конечно. Здесь профессиональных танцоров фламенко больше, чем требуется. Зато в таких странах, как Англия или Швеция, Энни сможет иметь успех. Публику можно будет убедить, что она — испанская принцесса или еще кто-нибудь. Я уверена: там, где появится Энни — она сумеет обмануть всех.
Андрианна не понимала, что именно имела в виду Инга. То ли она шутила над ней, то ли нет. Это особенно не нравилось ей в Инге — никогда нельзя было сказать, что именно актриса имеет в виду.
Зато она безошибочно знала, чего хочет Гай. Когда они наконец легли в постель, он, воспламененный ее танцем, занялся с ней любовью так, как когда-то с Беатрис. Андрианна не возражала. Она не возражала и когда они поменялись ролями. «Не имеет значения, как именно заниматься любовью, — думала Андрианна. — Любовь — восхитительная вещь, и главное в ней — человек, которого ты любишь».
На следующее утро все гости, включая и Гаэтано, спустились на пляж раньше обычного. Андрианна осталась в постели. Никогда в жизни она не была так утомлена. У нее болели руки, ноги, даже пальцы. Она чувствовала себя слабой, она хотела спать, и больше ничего. И еще прикосновение языка в самом своем чувствительном месте. О-о… Это был Гай. Она не хотела полностью просыпаться, но лишь наслаждалась необыкновенными ощущениями, слегка постанывая. Как она любила Гая!
Она вытянула руку, чтобы погладить курчавые волосы, но вдруг ощутила под рукой прямые жесткие пряди. Андрианна открыла глаза и вместо Гая увидела Ингу — склонившуюся над ней. Она была в черных чулках и в черном поясе!
— Я думала, ей был нужен ты! Боже, какая же я чертова дура! Меня надо арестовать за тупость! — рассказывала Андрианна Гаю о происшествии. Вернувшись с пляжа, он застал ее за складыванием чемоданов.
Она думала, что он будет взбешен так же, как и она. Но он сел на кровать, запустил пальцы в свою чёрную шевелюру и расхохотался.
