Кристофер Мур - Самый глупый ангел
— Сволочь ты, — сказал он. — Теперь мне уже не достанется.
С земли доносилось отвратительное чавканье.
— Ну да, все быстрым и мертвым, Уоррен. Быстрым и мертвым.
Покойный пейзажист соскользнул вниз по стволу и пропал из виду.
А Дейл жаждал мести. Он сунул голову в колоколенку и оглядел белые от ужаса лица внизу. К люку по рождественской елке уже карабкался жилистый биолог.
— Подымайся, — завизжал Дейл. — Мы еще даже не приступили к главному блюду.
В толпе Дейл заметил свою бывшую жену — она стояла, задрав голову, а за плечи ее обнимал тот блондин, что бросился на его армию с буфетным столом.
— Сдохни, шлюха!
Дейл отпустил подоконник и направил револьвер вдоль ствола рождественской елки на Лену. Ее глаза распахнулись, и тут что-то ударило застройщика в лицо — что-то мохнатое и острое. Ему в щеки впились когти, целившие в глаза. Дейл попытался схватить нападавшего, но потерял равновесие и опрокинулся на спину, соскользнул с крыши и рухнул прямо на своих пирующих приспешников.
— Роберто! — завопил Такер. — Вернись сейчас же!
— Он улетел, — сказал Тео. — Он уже снаружи.
Так полез по елке следом за Гейбом:
— Я верну его. Пустите меня, я его позову.
Тео схватил летчика за талию и потянул вниз.
— Закрой люк и задвинь щеколду, Гейб.
— Нет, — сопротивлялся Такер.
Гейб Фентон быстро глянул вниз, и глаза его чуть не вылезли из орбит, когда он понял, как далеко до пола. Он быстро захлопнул крышку люка.
— С ним ничего не будет, — сказала Лена. — Он удрал.
Гейб Фентон медленно сполз по сосне. Добравшись до нижних веток, он почувствовал у себя на поясе чьи-то руки: ему помогали одолеть последние ступени. Шагнув на пол, он развернулся и оказался в объятиях Вэлери Риордан. Биолог слегка оттолкнулся, чтобы не размазать ей макияж. Психиатресса вынула своего бывшего из сплетения ветвей.
— Гейб, — сказала она. — Помнишь, я говорила, что ты утратил контакт с реальностью?
— Ну да.
— Прости меня.
— Ладно.
— Я просто хотела, чтобы ты знал. На тот случай, если зомби высосут нам мозги, а я так и не успею тебе сказать.
— Это для меня многое значит, Вэл. Можно, я тебя поцелую?
— Нет, миленький, я оставила косметичку в машине, и у меня с собой нет помады. Но можем в подвале быстренько перепихнуться, пока не умерли. Если хочешь, конечно. — Она улыбнулась.
— А как же пацан в гипермаркете?
— А как же беличья порнуха? — Она воздела идеально вычерченную бровь.
Биолог взял ее за руку.
— Да, наверное, хочу, — сказал он, уводя ее к задней комнате и лестнице в подвал.
— Чем это пахнет? — спросил Тео Кроу, радуясь, что так удачно отвлек всеобщее внимание от своего друга и психиатрессы. — Кто-нибудь еще чувствует? Только не говорите мне, что это…
Живодер тоже принюхивался — и при этом скулил.
— Что есть это? — Начо Нуньес по запаху дошел до одного из окон. — Пахнет вон отсюда.
— Бензин, — сказала Лена.
Глава 20
Берем на крыло
Ангел открыл шесть пакетиков смеси для горячего шоколада и вручную выбрал все мини-зефиринки.
— Их заключают в эти маленькие узилища с коричневым порошком. Их нужно освободить, чтобы положить в чашку, — объяснил ангел, разрывая следующий пакет. После чего высыпал содержимое в миску, выбрал зефиринки и переложил себе в кружку.
— Убей его, пока он их считает, — сказал закадровый голос. — Он мутант. Не бывает таких глупых ангелов. Убей его, чокнутая сука, он враг.
— He-а, — буркнул Разиил в зефирную пену.
Молли выглянула из-за края чашки. При свече в кухне ангел действительно поражал воображение: резкие черты лица, никаких морщин, волосы… А теперь и шоколадно-зефирные усы. Не говоря уже о прерывистом мерцании в темноте — оно очень помогло Молли искать спички.
— Ты слышишь голос в моей голове? — спросила она.
— Да. И в моей тоже.
— Я не верующая, — сказала Молли и свободной рукой нащупала под столом свой «таси» — клинок лежал у нее на голых бедрах.
— О, я тоже, — сказал ангел.
— Нет, я к тому, что я не набожная. Тогда почему же ты здесь?
— Полоумные. Они нас притягивают. Тут как-то работает механика веры. Вообще-то я не очень это все понимаю. А у тебя еще есть? — Он протянул ей пустой конвертик из-под какао. Из его кружки переваливалась пена от растаявшего зефира.
— Нет, это была вся коробка. Так, значит, я тебя привлекаю, потому что я чокнутая и готова поверить всему?
— Да, наверное. И еще потому, что тебе самой никто не поверит. Поэтому вера осталась нерушимой.
— А, ну да.
— Но ты не только поэтому привлекательная, — поспешно добавил ангел, точно его кто-то треснул по голове мешком, набитым человеческой учтивостью. — Мне нравится твой меч и вот эти.
— Груди? — Молли не впервые об этом говорили, но от посланца Господа она такого не слышала никогда.
— Да. У Зоэ тоже такие есть. Она архангел, как и я. Ну, не вполне как я. У нее есть вот эти.
— Ага. Так, значит, у ангелов тоже есть самки?
— О, ну еще бы. Только не всегда. Все изменилось после того, как случилась ты.
— Я?
— Человек. Человечество. Женщины. Ты. Раньше мы все были одного сорта. Но когда случились вы, нас разделили и раздали функции. Некоторые получили вот такое, а некоторые — совсем другие вещи. Я не знаю почему.
— Так у тебя тоже есть… функции?
— Хочешь посмотреть?
— На крылья? — спросила Молли. На крылья посмотреть она бы не отказалась, если они у него имеются.
— Не, крылья у нас у всех есть. Я имел в виду мои особые функции. Хочешь? — Он встал и опустил руку к штанам.
И это ей предлагали не впервые, но посланец Господа — никогда.
— Да нет, нормально. — Молли схватила его за руку и снова усадила.
— Тогда ладно. Мне пора. Надо проверить, как там с чудом, а потом домой.
— С чудом?
— Рождественское чудо. Я же здесь зачем? Ой, смотри, у тебя на одной шрам.
— У него объем внимания — что у колибри, — сказал закадровый голос. — Избавь его от мучений.
Ангел показывал на корявый пятидюймовый шрам над левой грудью Молли — его она получила, когда не удался трюк на съемках «Механизированной смерти: Малютки Воительницы VII». Из-за травмы ее уволили, а шрам завершил ее карьеру боевой героини низкобюджетного кино.
— Больно? — спросил ангел.
— Уже нет, — ответила Молли.
— Можно потрогать?
У Молли такое спрашивали не впервые, но… короче, вы поняли.
— Валяй, — сказала она.
Пальцы у него были длинные и нежные, ногти — длинноваты для парня, подумала она, хотя касание теплое, и волна разошлась от груди по всему ее телу.
Убрав руку, он спросил:
— Лучше?
Она дотронулась до того места, где он ее коснулся. Там все было гладко. Совершенно гладко. Шрам исчез. Ангел расплылся у нее перед глазами за пеленой слез.
— Ты говенная торба, набитая сентиментальным сахарином, — сказал закадровый голос.
— Спасибо. — Молли едва слышно хлюпнула носом. — А я и не знала, что ты можешь…
— У меня хорошо с погодой, — ответил ангел.
— Идиотка! — сказал закадровый голос.
— А теперь мне пора. — Ангел поднялся со стула. — Мне надо в церковь — посмотреть, как чудо получилось.
Молли провела его через гостиную к выходу. Придержала ему дверь. Но ветер все равно раздул полы его плаща — из-под низу выглянули кончики белых крыльев. Молли улыбнулась, рассмеялась и расплакалась одновременно.
— Пока, — сказал ангел. И скрылся в лесу.
Когда Молли уже закрывала дверь, в хижину влетело что-то темное. Свечи в гостиной задуло сквозняком, поэтому она различила только тень, что пронеслась по комнате. Тень скрылась в кухне.
Захлопнув наконец дверь, Молли поспешила за тенью, держа наготове меч. В неверном свете кухонных свечей тень висела над самым окном. В полумраке сияли только два оранжевых глаза.
Молли взяла со стола свечу и подошла к окну. Теперь тень отбрасывала собственные тени. Со ставни над раковиной свисал какой-то зверек, похожий на черное полотенце с собачьей мордочкой. На вид неопасный, хотя дурацкий донельзя.
— Ну все, — сказала Молли. — Завтра опять сажусь на медикаменты, хоть и придется занять денег у Лены.
— Не так быстро, — буркнул закадровый голос. — Без меня тебе станет очень одиноко. И снова придется носить нормальную одежду. Свитера и джинсы — а на кой тебе такая радость?
Не обращая на него внимания, Молли приблизилась к существу на ставне. Не доходя пары шагов, она заглянула полотенцу в глаза.
— Ангелы — одно дело, а вот кто ты такой, паренек, я даже и не знаю.
— Крылян, — ответил Роберто.
