Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 3. Деньги
— Простите, Борис Анатольевич, можно Вас на минутку?
Горбалюк с удивлением посмотрел на дверь. Рослый, спортивный, коротко стриженый молодой человек характерной наружности вежливо ему улыбался. Горбалюк с недоумением поднялся и, чуть пошатываясь, вышел из комнаты, провожаемый заинтересованными взглядами сослуживцев.
— Это Вам! Петр Васильевич просили передать, — охранник Зайчика (теперь Горбалюк в этом уже нисколько не сомневался) протянул ему кейс.
— Что это такое? — удивился Горбалюк.
— Я не знаю, — охранник был сама корректность. — Мне просто поручили передать — и все.
— Хорошо, спасибо, — Горбалюк мысленно пожал плечами и взял у него из рук кейс. Кейс был тяжелым.
— До свидания.
— До свидания.
Охранник сразу же повернулся и ушел. Горбалюк секунду помедлил, потом решительно направился к туалету. Запершись в кабинке, он щелкнул замком. Кейс раскрылся. Там лежали аккуратные, затянутые в целлофан пачки долларов. Сверху была приклеена скотчем какая-то коротенькая записка. Горбалюк машинально прочитал: «Миллионному лоху от стотысячного!»
Некоторое время он в полном ошеломлении смотрел на содержимое кейса, потом осторожно вытащил одну пачку. Точнее, целый затянутый в целлофан кирпич. Сотки! Стодолларовые купюры. Он пересчитал кирпичи. Ровно десять штук Это сколько же будет? В пачке… э-э-э.. десять… нет, какие десять!.. сто… да, сто тысяч! Значит, миллион, что ли? Миллион долларов!!??
А это что? Это еще что такое? Между стотысячных долларовых блоков сиротливо притулилась в углу бутылка пива, смотревшаяся в таком окружении совершенно дико. Пиво, судя по всему, было самое обычное, наше, российское. Горбалюк, сам не зная зачем, взял бутылку и посмотрел на этикетку. «Хамовники». Что за черт! Пиво-то здесь причем? На опохмелку он мне ее прислал, что ли? Одну бутылку «Хамовников»?
А-а-а!.. Горбалюк вдруг припомнил куски их вчерашнего разговора: «Ты просто оказался в магазине жизни юбилейным посетителем… Пивка зашел купить… Стотысячным лохом…» Он еще раз посмотрел на записку: «Миллионному лоху от стотысячного!» Все понятно!
«Миллионы — это еще нормально…» — вспомнилось также ему. А, ну, я-ясненько… Это наш Зайчик, значит, так развлекается. Шутит. Чего ему от его миллиардов!? Какой-то там миллион. Миллионом больше, миллионом меньше… Старый институтский друг, опять же. Приятно осчастливить. Доброе дело сделать. Сколько лет вместе горе тяпали. Кого ж, как не его! Ладно, в любом случае, спасибо! Нет, правда. От всей души!
Горбалюк захлопнул кейс и поставил его на пол. Потом достал из кармана ключи, открыл пиво и залпом, не отрываясь, выпил из горлышка всю бутылку. Мир вокруг сразу заискрился, засверкал и заиграл яркими, радужными красками. Все было хорошо! Просто замечательно. «Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю!» — промурлыкал он себе под нос и вытер платком вспотевший лоб.
Та-ак.. Первым делом с работы этой блядской уволюсь! Немедленно!.. Сию же самую секунду!! Вот прямо сейчас!
«Ну, являюсь на службу я в пятницу, / Посылаю начальство я в задницу!» — с чувством негромко пропел он. Да, вот это правильно! Это по делу. В тему. Насчет задницы. Просто уволиться мало. Надо…
Горбалюк вспомнил свою надменную, гордую, самоуверенную начальницу и злорадно ухмыльнулся. Ладно, глубокоуважаемая Антонина Ивановна. Сейчас мы поглядим, какой это Сухов!
Он взял кейс и вышел из кабинки. Подошел к умывальнику, плеснул в лицо холодной воды и посмотрел на себя в зеркало.
Да-а !.. Хорош, нечего сказать. Ну, тем лучше!!
Горбалюк подхватил с пола кейс, вышел из туалета и направился прямиком к кабинету своей начальницы.
— Вы куда!? — истошно заверещала перепуганная насмерть секретарша-Зиночка, делая попытку вскочить. Горбалюк, не обращая на нее никакого внимания, повернул ручку и вошел.
Сидевшая за столом элегантная, изящная, делового вида женщина недовольно подняла голову и замерла при виде пьяного, мокрого и взъерошенного Горбалюка. Горбалюк тоже на секунду остановился, с каким-то острым, болезненным любопытством пристально в нее вглядываясь и словно стараясь навсегда запомнить.
Ну, прямо, бля, бизнес-вомэн! Маргарет Тэтчер и Хиллари Клинтон в одном флаконе! — цинично усмехнулся он про себя и шагнул к столу. Ему было безумно весело. — Здравствуйте, я Моника Левински!
Наверное, последнюю фразу он произнес вслух, потому что глаза сидящей за столом женщины широко раскрылись, и на лице появилось какое-то странное выражение — смесь недоверия и испуга.
— Уважаемая Антонина Ивановна! — медленно, с паузами, с расстановками вкрадчиво и нежно проворковал Горбалюк, глядя прямо в глаза своей бывшей начальнице, от всей души наслаждаясь этим мгновеньем и всеми силами стараясь растянуть его, продлить как можно дольше. — Вы женщина деловая,.. (Маленькая пауза) ...и, соответственно, предложение у меня к Вам… (Опять маленькая пауза) ...тоже чисто деловое. (Пауза.) Ничего личного! (Пауза.) Так вот. (Пауза.) Суть этого предложения такова (Длинная пауза.) Я хочу… (Очень длинная пауза) ...трахнуть Вас прямо здесь и прямо сейчас!! (Длинная пауза.) За миллион долларов… В задницу! — после еще одной паузы, последней и заключительной, добавил он, вспомнив слова из песни.
Женщина смертельно побледнела.
— Вы… ппьяны?.. — каким-то свистящим, зловещим полушепотом прошипела она, чуть приподымаясь из-за стола, подаваясь вперед и тоже глядя на Горбалюка в упор. — Немедленно покиньте мой кабинет!! Вы уволены! — рука ее потянулась к кнопке селекторной связи.
Горбалюк молча бросил на стол кейс и распахнул его. Рука Антонины Ивановны замерла на полпути. Рот приоткрылся.
— Что это? — растерянно, словно про себя, тихо пробормотала она, уставясь внутрь кейса и явно не в силах оторвать взгляд от его содержимого.
— Миллион долларов, — так же тихо и медленно ответил Горбалюк, впившись в нее взглядом и прямо-таки пожирая ее глазами. Он чувствовал себя так, словно уже, в этот самый момент, ее имел. Трахал! Ебал!! Причем всеми возможными способами и во все места одновременно. Во все дырки!! Да так, собственно, оно и было. Одно мгновенье ему показалось даже, что он сейчас прямо кончит! Настолько нестерпимым, острым и сладким было наслаждение. На секунду все вокруг поплыло.
— Откуда это у Вас? — Антонина Ивановна все никак не могла оторвать взор от упакованных в целлофан пачек.
— Не важно. Ну, так, как?
Лицо Антонины Ивановны пошло красными пятнами и как-то разом подурнело и утратило всю свою холеную надменность.
Все! — подумал Горбалюк, с презрением на нее глядя. — Теперь ты шлюха. Даже если и откажешься.
Женщина часто и прерывисто задышала. Потом судорожно сглотнула и с трудом медленно подняла глаза на стоявшего у самого стола Горбалюка.
— Я... Я… Я даже не знаю… Это так… неожиданно…
Она опять перевела взгляд на доллары. Потом на Горбалюка. На доллары. Опять на Горбалюка.
— Как это «здесь»?.. А если вдруг войдут?..
Горбалюк молчал, с усмешкой ее разглядывая. Антонина Ивановна глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. Потом решительным и резким движением нажала на кнопку селектора.
— Да, Антонина Ивановна? — раздался в динамике встревоженный голос секретарши.
— Я занята! Пока Горбалюк не выйдет, в кабинет пусть никто не заходит!
— Хорошо, Антонина Ивановна, — с видимым удивлением ответила явно сбитая с толку секретарша.
Антонина Ивановна отключила связь и повернулась к Горбалюку. Она уже полностью успокоилась и пришла в себя. (Быстро! — с еще большим презрением подумал Горбалюк. — Недолго же ты ломалась. «Недолго музыка играла…»! «Путана, путана, путана!..» Чего-то у меня настроение сегодня какое-то песенное…)
— Хорошо! — холодно сказала Антонина Ивановна, не отводя глаз от Горбалюка. — Где, на столе?
— В смысле, дать? — уточнил Горбалюк. — Так Вы согласны? В задницу?
— Да, я же сказала! — еле сдерживаясь, отрывисто ответила женщина.
— Замечательно! — Горбалюк небрежным движением захлопнул кейс и взял его в руку. — Всего хорошего!
— Что это значит!? — лицо Антонины Ивановны стало пунцовым.
— Я передумал, — Горбалюк повернулся и не оглядываясь, вышел из кабинета. — Пожалуйста, проходите, — доброжелательно кивнул он в предбаннике какой-то томящейся там в ожидании незнакомой девице. — Антонина Ивановна уже освободилась.
***
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Любого ли человека можно купить за деньги?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Да. Деньги — самый надежный и верный способ добиться от человека того, чего хочешь. Все очень просто, и нет необходимости усложнять ситуацию. Исключения тут лишь подтверждают правило.
