Вероника Генри - Ночь в «Восточном экспрессе»
Сильви, актриса до мозга костей, вскочила и прошествовала по вагону, показывая всем руку. Пока женщины восторгались и ахали, мужчины кивками выражали свое одобрение, нехотя признавая, что до конца жизни им был задан стандарт романтических жестов. Отныне — только кольца с брильянтами, спрятанные в шоколадной коробочке ручного изготовления.
Вернувшись на место, Сильви обняла Райли и поцеловала, чем вызвала новый взрыв аплодисментов.
— Завтра это будет во всех газетах, — заметил Райли, но продолжал улыбаться.
— Отлично, — сказала Сильви. — Я хочу, чтобы весь мир знал. Я люблю тебя, Райли. Но как же долго ты тянул.
Глава двадцатая
Вернувшись в купе, Стефани уже и не знала, как подступиться к разговору с Саймоном о том, что случилось за ужином. Ее это беспокоило. Чтобы отвлечься, она стала снимать косметику и расчесывать волосы, решая тем временем, как начать обсуждение этого происшествия.
Саймон снял смокинг, повесил его и, подойдя, встал за спиной Стефани. Посмотрел на нее в зеркале. Она ответила взглядом, не зная, что сказать.
— Мне очень жаль, — сказал в итоге Саймон. — Это совершенно не похоже на то, каким я представлял наше путешествие.
Стефани положила щетку. Она должна сказать, что думает. Она никогда не притворялась.
— Мне показалось, что ты был резковат с Джейми.
Он нахмурился.
— Резковат?
— Разве не все дети мечтают стать рок-звездами?
— Ключевое слово здесь «дети».
— Но это может стать его шансом на успех, — настаивала Стефани. — Не каждому предлагают турне, что бы ты ни говорил.
Саймон пригладил волосы, явно тщательно обдумывая свои следующие слова.
— Джейми очень умный мальчик, которого ждет блестящее будущее, — сказал он в конце концов. — Гораздо труднее получить место в Оксфорде, чем шанс потащиться за какой-то второсортной группой.
Стефани сложила на груди руки.
— Может, ты хочешь, чтобы он осуществил твои мечты?
— Что?
Но Стефани не собиралась дать себя запугать.
— Мне кажется, что ты несправедлив. Мне кажется, что ты необъективен. Перед ним может открыться весь мир, а ты не даешь ему возможности узнать это самостоятельно.
Саймон с тяжким вздохом возвел глаза к небу. Отвернулся от Стефани, прошел к окну и поднял штору, с сердитым видом уставился в черную ночную тьму.
— Это просто еще одна точка зрения, Саймон.
Стефани старалась не повышать голос, но она не хотела углублять отношения с Саймоном, если не сможет иметь свое мнение. Пусть даже Джейми и Бетт не ее дети.
Саймон не ответил. О его напряжении свидетельствовали поднятые плечи. Стефани хотела бы подойти и сделать ему массаж, но сначала нужно было внести ясность в отношениях между ними.
— Не могу поверить, что она по-прежнему так со мной поступает. — Голос Саймона звучал натянуто. — Даже несмотря на то, что мы уже два года официально разведены и я полностью с ней расплатился, она продолжает контролировать мою жизнь.
— Что ты имеешь в виду?
Саймон повернулся к Стефани. Он выглядел усталым: начали сказываться вино и усталость.
— Я знаю, что за этим стоит Таня. Гарантию даю. Это абсолютно в ее стиле. Ее способ наверняка испортить путешествие.
— Это безумие.
— Она безумна. — Он подошел к Стефани. — Вот как это происходит, Стеф. Джейми сначала рассказывает все Тане. Спрашивает, что я, по ее мнению, думаю об этом деле. И она провоцирует его, снабжая всем, включая участие Кита, чтобы поставить меня в буквальном смысле перед свершившимся фактом, против которого я не могу поспорить. И старается обеспечить все, чтобы Джейми заявил о своей сногсшибательной новости в самый неподходящий момент. Как раз в середине путешествия. «Дождись, пока твой отец сядет в поезд. Подожди, пока он расслабится после нескольких бокалов вина. Он не сможет тебе отказать». — Он в точности сымитировал голос, который Стефани слышала по телефону. — Таня постоянно играет в эти игры. Она манипулирует детьми, а они даже не подозревают об этом. Поэтому наш брак и распался. А она до сих пор не может отказать себе в этом развлечении. Честно, я уже много раз это проходил.
Стефани нахмурилась.
— Как так можно себя вести? Зачем это делать?
Саймон обнял ее и прижал к себе.
— Стефани… Это одна из причин, по которой я тебя люблю. Потому что ты этого не понимаешь и никогда не поймешь. Всегда оставайся такой.
Она подняла на него взгляд.
— Ты обращаешься со мной снисходительно?
— Нет. Я тебя обожаю. — Он поцеловал ее в плечо. — Джейми знает, что я прав. Он устраивает ссору ради самой ссоры. В глубине души он хочет, чтобы я воспротивился этому. И я больше не хочу об этом говорить. Ведь это наше путешествие. Ты не забыла?
Стефани открыла рот и снова его закрыла. Она не знала, что и думать. Теперь она видела события с точки зрения Саймона и понимала, что он может быть прав. С другой стороны, напомнила себе Стефани, он говорил очень убедительно. В конце концов он зарабатывает этим себе на жизнь.
Он гладил ее лицо, волосы. Шептал ей на ухо:
— Я тебя люблю. Я хочу, чтобы мы как можно больше походили на семью. И я действительно ценю твое мнение. По любому поводу. Но я не дам Тане встать между нами. Или погубить будущее Джейми. Ты ведь это понимаешь?
Стефани обняла его за талию. Саймон был таким теплым, таким надежным. Не станет она перенимать эстафету у его жены и портить ему жизнь. Она не сдастся, но иногда, знала Стефани, нужно отступить из тактических соображений.
— Она не встанет между нами, — прошептала Стефани. — Между нами ничто не встанет. — Она стала расстегивать черное кружевное платье-рубашку, постепенно обнажая свою сливочно-белую кожу. — Ничто.
В соседнем купе Джейми лежал на койке. Голова у него немного кружилась от выпитого за ужином крепкого красного вина — обычно он пил немного водки или пиво «Сан-Мигель». Он полистал свой айпод, пока не дошел до последней демо-записи, которую он с группой сделал в гараже. «Хорошо, — подумал он. — Даже лучше, чем хорошо. Они точно сделают карьеру». Он подумал о турне, которое им предложили. «Реакция отца оказалась абсолютно предсказуемой», — подумал Джейми. Да как он вообще вообразил, что получит его благословение?
Ну, в благословении он не нуждается.
Отец думает, что знает все о мире и о том, как он функционирует, но это не так. Мама и Кит вели себя просто изумительно. Пообещали ему свою поддержку. Мама даже сказала, что они поедут на выступление группы, когда она покорит Европу, хотя Джейми считал, что об этом говорить пока, пожалуй, рановато. Все его друзья считали его маму классной, но действительно ли он хочет, чтобы она прыгала на его концерте? Может, и нет, но она хотя бы его поддержала.
Не то что отец, который ясно дал ему понять, как обстоят дела. Отцу он совершенно безразличен. Мама была права. Отца волнует только его собственная персона.
Глава двадцать первая
После ужина Арчи и Эмми вернулись в бар выпить перед сном. Ну а может, и посидеть. Арчи заприметил бутылку своего любимого солодового виски, а когда принялся за «Лафройг», то уже не мог остановиться. Он с ужасом чувствовал, что пьянеет на глазах, но Эмми, кажется, не возражала. А состояние опьянения было лучше, чем воспоминания.
Кроме того, в пьяном виде Арчи был очень веселым. Никогда не доходил до слезливого раскаяния, не становился агрессивным, а только более дружелюбным. Поэтому он потягивал свое виски, пока Эмми пила кофе с сахаром, сливками и ирландским виски. Некоторое время они сидели в непринужденном молчании. В баре было уютно: шторы опущены, свет приглушен. Часть гостей уже ушла спать, наиболее активные остались. Пианист наигрывал «Мой забавный Валентин» медленно, задумчиво, Эмми с улыбкой покачивалась в такт музыке.
— Мне так хорошо, — сказала она Арчи. — Так здорово, что я знакомлюсь с вами поближе и ничто при этом на меня не давит. Я с ужасом думала о том, что победивший в конкурсе станет ко мне подкатываться. Что он посчитает, будто, выиграв конкурс, он имеет право… Вы понимаете…
Арчи покрепче стиснул стакан, поднес к губам и обнаружил, что тот уже пуст.
— Я… Пойду налью еще, — объявил он Эмми.
Арчи встал и направился к стойке, чтобы получить еще порцию, хотя знал, что официант обслужит его на месте, шевельни он только пальцем. На ходу Арчи слегка покачивался и стал прикидывать, сколько же всего он выпил. Шампанское на ленч, затем пара коктейлей, и он точно выпил за ужином львиную долю бутылки белого вина, за которой последовала бутылка красного. Затем к сыру он пил портвейн…
«После этой порции надо закругляться», — подумал он.
На обратном пути Арчи остановился около рояля.
— Эй, приятель… ты знаешь Ван Мэна? Вана Моррисона? Можешь сыграть «Жаркую сторону дороги»?.. Яркую… «Яркую сторону дороги», — поправился он, стараясь говорить как можно четче.
