Джон Грин - Уилл Грейсон, Уилл Грейсон
– Ну, как дела, педик? – обращается ко мне Элтон.
– Неплохо, – отвечаю я.
– На вечеринку к Клинту идешь? Будет мега, – продолжает другой, Коул, а я думаю, что «друзья» ко мне неплохо относятся, хотя один из них только что и обозвал меня педиком. Видимо, когда Тайни Купер – твой лучший-и-единственный друг, к непростому общению с остальными парнями ты оказываешься не готов.
– Ага, постараюсь заскочить, – киваю я, хотя даже не знаю, когда эта вечеринка.
– Слушай, а ты идешь на прослушивание на эту голубожопую пьесу Тайни? – спрашивает бритоголовый Итэн.
– Ни за что.
– А я, наверное, пойду, – говорит он же, а я даже не сразу понимаю, шутит Итэн или нет. «Друзья» тут же начинают ржать и галдеть, выдают оскорбления наперебой, но Итэн всех остальных засмеивает. – Девчонкам нравятся чувствительные мужики. – Он поворачивается и кричит в сторону другого столика, где сидит его девушка Анита: – Детка, правда же я сексуально пою?
– Это точно, – отвечает она.
Итэн окидывает нас довольным взглядом. Но пацаны его все равно подкалывают. Я по большей части молчу, но к тому времени, когда мой сэндвич с ветчиной и сыром подходит к концу, я уже смеюсь их шуткам в подходящее время, так что, наверное, можно сказать, что я обедаю с Компанией друзей.
Когда я уже ставлю поднос на конвейерную ленту, меня находит Тайни, а с ним Джейн – они идут в мою сторону. Поначалу все молчат. На Джейн толстовка защитного цвета, капюшон надет. Джейн почти непозволительно очаровательна, словно надела его специально мне в упрек.
– Грейсон, записка просто оборжаться. А Тайни мне сказал, что ты принял обет молчания.
Я киваю.
– Почему? – интересуется она.
– Сегодня я только с очаровательными девушками разговариваю, – с улыбкой отвечаю я. Тайни прав: когда знаешь о существовании ватерполистов, заигрывать легче.
Джейн улыбается:
– А мне кажется, что Тайни – вполне себе очаровательная девушка.
– Но почему? – с мольбой выдыхает Тайни, когда я ухожу. У нас тут лабиринт совершенно одинаковых коридоров, которые различаются только нарисованными на стенах Уайлдкитами, которых я в свое время до жути боялся. Боже, вот бы вернуться в те времена, когда страшнее коридора ничего не было. – Грейсон, прошу тебя. Ты меня УБИВАЕШЬ.
Я отметил, что впервые на моей памяти Тайни с Джейн идут за мной.
Тайни решает, что теперь тоже примется меня игнорировать, и говорит Джейн, что надеется когда-нибудь насобирать столько эсэмэсок от Уилла Грейсона, что можно будет издать книгу, потому что эсэмэски же все равно что стихи.
– Сравнить ли мне вас с летним днем, ведь вы жгучи, как август, – говорю я не сдержавшись.
– Он разговаривает! – восклицает Тайни и обхватывает меня руками. – Я знал, что ты отойдешь! Я рад настолько, что переименую Илла Рейсона! Теперь он прославится как Фил Рейсон! Фил Рейсон, которого должны наполнить лучи солнца Тайни, чтобы он мог стать самим собой. Идеально. – Я киваю. Все равно все будут думать, что это я, но он… ну, хотя бы делает вид, что старается ради меня. – О, эсэмэска! – Тайни вытаскивает из кармана телефон, читает, шумно вздыхает и начинает своими мясистыми пальцами набирать ответ.
– И я выбираю, кто будет его играть, – говорю я тем временем.
Тайни кивает, не слушая.
– Тайни, – повторяю я, – я выбираю, кто будет его играть.
Он поднимает глаза.
– Что? Нет, нет, нет. Я режиссер. Я автор, продюсер, режиссер, помощник дизайнера по костюмам, и я отвечаю за кастинг.
– Тайни, ты кивнул, я видела, – замечает Джейн. – Ты уже согласился. – Он фыркает, между тем мы все втроем оказываемся у моего шкафчика, и Джейн оттаскивает меня за локоть от Тайни и тихо произносит: – Нельзя же так говорить.
– Говорю – плохо, молчу – плохо, – с улыбкой отвечаю я.
– Просто. Грейсон, просто… нельзя такое говорить.
– Какое?
– Про очаровательных девушек.
– Почему?
– Потому что я еще не закончила исследования в области водного поло и прозрений. – Она старается улыбнуться, но выходит натянуто.
– Пойдешь со мной на пробы «Танцора Тайни»? – спрашиваю я. Сам Тайни все еще пишет.
– Грейсон, я не могу… в том смысле, что я типа занята, понятно?
– Я же не на свидание приглашаю. А на внеурочное школьное мероприятие. Сядем в дальнем уголке и поржем над пацанами, которые будут пробоваться на роль меня.
Я текст мюзикла с лета не перечитывал, но насколько помню, там где-то девять основных ролей: Тайни, его мама (она в какой-то момент поет с ним дуэтом), Фил Рейсон, Калеб и Бэрри, на которых положил глаз Тайни, и вымышленная гетеросексуальная пара, благодаря которой Тайни удается поверить в себя, что-то типа того. И хор. В общем и целом ему понадобится тридцать человек. По моим прикидкам, на прослушивание придет около двенадцати.
Но когда я прихожу в актовый зал после своей химии, вокруг сцены и на пяти первых рядах уже сидят человек пятьдесят, и все они ждут начала прослушивания. Гэри бегает, раздавая всем булавки и клочки бумаги, на которых от руки написаны цифры, – и кандидаты прикалывают их себе на грудь. И поскольку они все в душе актеры, они разговаривают. Все. Одновременно. Им не важно, слышат ли их, главное говорить.
Я усаживаюсь в заднем ряду на втором месте от прохода, оставив первое кресло для Джейн. Она приходит сразу вслед за мной, садится рядом, быстро оценивает ситуацию и говорит:
– И где-то среди них, Грейсон, есть человек, которому предстоит заглянуть тебе в душу, чтобы как следует тебя воплотить.
Ответить мне не дает проплывшая над нами тень Тайни. Он опускается рядом с нами на колени и вручает нам обоим по доске-планшету с зажимом.
– Напишите по паре слов о каждом, кого вы будете рассматривать на роль Фила, – просит он. И добавляет: – Я, кстати, подумываю ввести еще небольшую роль для персонажа по имени Джейни.
А потом встает и уверенной походкой удаляется.
– Народ! – кричит Тайни. – Народ, рассаживаемся. – Все поспешно занимают места на первых рядах, а он взлетает на сцену. – Времени у нас немного, – продолжает он каким-то странным голосом. Тайни, наверное, воображает, что так разговаривают в театре. – Во-первых, мне надо понять, умеете ли вы петь. Каждый поет по минуте, если вызовут второй раз, тогда будете читать текст. Песню можно выбрать любую. Но знайте: Тайни. Купер. Ненавидит. «Где-то. Над. Радугой»[16].
Театрально спрыгнув со сцены, он выкрикивает:
– Номер первый, влюби меня в себя!
Номер 1, серенькая, как мышка, Мари Ф., как она представляется, поднимается на сцену по боковой лестнице и сутулится над микрофоном. Она смотрит из-под челки в дальний конец зала, где большими печатными фиолетовыми буквами написано: УАЙЛДКИТЫ ЛУЧШИЕ. И опровергает это утверждение, поразительно неудачно спев балладу Келли Кларксон.
